мы только начинали трахаться, я кончала лишь от этого. Айвазов помнит. Взгляд темных и хищных глаз не отпускает меня ни на секунду.
Не могу… Грудь ноет, тело горит. Чуть отодвигаюсь. Он такой красивый, такой горячий, пахнет настоящим мужиком, весь просто каменный. Я запускаю пальцы в его волосы, жадно отвечая на поцелуй. Его язык возбуждает меня еще сильнее, наш поцелуй пошлый, влажный, хлюпающий.
Один разочек. Всего один раз с бывшим мужем… Для здоровья. Поцелуи становятся просто неистовыми. Я сосу его язык, будто член. Так вкусно. Не могу. Жалеть буду потом, когда остыну и приду в себя.
Как же сильно хочется. Ради меня он вел себя, как идиот, на троих мужиков полез. А розы сегодняшние? Они охренительно-шикарные.
Только один раз и все! Забыться, выкинуть план из головы и отпустить себя. Страсть захлестывает бурными волнами. Изнутри вырывается стон, ему в рот, гортанный и глубокий. Тимур разворачивает меня, перегибая через спинку стула. Я дрожу, я хочу, я умираю… После нашего секса неудовлетворенность преследует меня повсюду. Низ живота горит и утром, и днем, и вечером, и в кровати, и в душе, и даже на работе.
Но у него в кармане звонит мобильный телефон, разрываясь какой-то совершенно дикой попсовой русской песенкой. Она ему совершенно не подходит. Айвазов матерится вначале на турецком, потом на русском.
Тимур поднимает меня, прижимая к себе, жадно целует в губы, смотрит с неподдельным восторгом.
— Прости. Это по поводу проводки, — шепчет, облизывая щеку, — моя вкусная, моя горячая.
— Что?! — я ничего не понимаю.
Мои мозги затуманены желанием, но понимаю — останавливаться нельзя. Я сейчас в себя приду и все волшебство закончится. Снова накатит ненависть, злость, обида.
— Бл*дь, ты шикарная, Танюш, с тобой пиздец какой кайф. Никому не отдам, даже думать забудь. Никто к тебе не подойдет больше — моя. Сейчас вопросы порешаю, вернусь и затрахаю до смерти. Мне с Лехой переговорить нужно. Не хочу, чтобы завтра ты сгорела заживо вместе с пекарней.
Я ошарашенно покачиваюсь от возбуждения и глубокого дыхания.
— Да, Алексей, вы уже подъехали? — перезванивает Тимур и действительно уходит. — Нет, я иду, я не уехал. Сейчас разъясню, что нужно сделать по проводке. К главному входу в пекарню подходи.
Таня
Стою перед зеркалом и не знаю, что мне делать. Тело буквально изнывает от желания. Оно мечтает о продолжении и требует вернуть Айвазова, чтобы завершил то, что начал. Но здравый смысл… Благоразумие вопит о помешательстве и бесхребетности.
Еще какой-то час назад я не взяла у него цветы, а теперь изнываю от желания, чтобы он мне присунул. Дура — есть дура. По шкале деградации я только что со свистом пролетела путь от человека до инфузории-туфельки.
Успокаивая дыхание, подхожу к шкафу, выдвигаю ящик, долго смотрю на свернутые колготки и, поддавшись эротическому настроению, выбираю ретро-чулки с простыми резинками в виде полосок. Быстро раскатываю по ногам, затем одергиваю платье, извернувшись, наконец-то застегиваю молнию и достаю пиджак. Расчесываю волосы и надеваю туфли. Закрыв дверь на замок, с невозмутимым видом двигаюсь в сторону пекарни. Лучше было бы сразу ехать в ресторан и больше не встречаться с Айвазовым, но я хозяйка местного царства. Будет глупо допустить, чтобы какой-то мужик командовал моей проводкой. Разберемся с электриками, я сяду в такси, а Айвазов — я уже немного остыла — может катиться на все четыре стороны. В борделе сегодня наверняка есть какая-нибудь акция для привлечения клиентов. Ну не будет же он меня насиловать при электриках?
Захожу внутрь, сталкиваясь в дверях с кассиршей, она, улыбаясь, прощается.
— До свидания, Татьяна Сергеевна, я не закрываю, потому что там господин Айвазов с электриками, а наши все уже ушли.
— Хорошо. До свидания. Я разберусь.
Айвазова я нахожу в коридоре, рядом с ним стоит мужчина, которого я много раз видела на стройке недалеко от пекарни, они смотрят на потолок и активно размахивают руками.
— Мы завтра начнем, Леш, а сейчас в машине подождем, — произносит один из двух крепких молодых людей, появившихся из подсобки.
Они исчезают из поля зрения, а Айвазов замечает меня. И, одаривая горячим взглядом, заставляет смутиться.
— А вот и хозяйка, — добавляет он, улыбаясь.
— Добрый вечер, — деловито приветствую бригадира.
— Давайте присядем, — предлагает он, указывая рукой в зал для посетителей.
Там у нас есть стулья и столы, накрытые добротными бордовыми скатертями. На каждом салфетки и милые букетики из свежих цветов. Алексей на ходу рассказывает что планирует сделать с моей электропроводкой. И, предложив присесть за стол у стены, достает из кармана бумагу и ручку, начинает чертить схему. Я сажусь напротив, ко мне тут же присоединяется Айвазов, вынуждая отодвинуться по максимуму, припирая своим крепким бедром к самой стенке.
По всему видно, что Алексей — профессионал. Это заметно по его уверенным действиям. Говорит четко и по делу. Айвазов внимательно слушает, выражение лица абсолютно непроницаемое. Мы прилеплены друг к другу, я испытываю волнение по этому поводу. Когда он так близко, понять, о чем говорит Леша никак не получается. А отодвигаться дальше мне просто некуда. Тимур загнал меня в ловушку.
Алексей продолжает рассказ о проводке, а я чувствую, как на мое бедро опускается тяжелая мужская рука. От неожиданности я приоткрываю губы, хватая немного больше воздуха, чем требуется. Дергаться нельзя, отбиваться тоже. Устраивать скандал глупо. Скатерть плотная и тяжёлая, стол довольно широкий, а Алексей увлечен, склонившись над чертежом и ни на секунду не умолкая.
Пальцы Айвазова медленно сгребают подол моей юбки, оголяя бедро, предоставляя себе доступ к телу. Достигнув полоски кожи над резинкой чулок, он ласкает мою ногу, чувственно массируя. А я, вместо того, чтобы оттолкнуть, сижу прямо, будто парализованная. Только дышу и глазею на Алексея, который очень старается показать себя перед моим бывшим мужем. Рука Тимура пробирается к внутренней стороне бедра, я сжимаю ноги, чтобы не дать этому сумасшедшему двигаться дальше. Но он сильнее, и вот его пальцы достигают кромки трусиков. Он делает небольшой круг, лаская мои чувствительные складочки сквозь шелковую ткань. И то, что я успела надеть свежее бельё перед приходом сюда, оказывается бесполезным мероприятием. Я моментально становлюсь влажной и податливой. А он нащупывает самую чувствительную точку и начинает кружить по ней особенно активно. Желание захлестывает. Пульс ускоряется, грудь вспыхивает. Я сжимаю зубы, поворачиваясь к Айвазову, и взглядом, полным злости, намекаю, что пора бы остановиться. Но он посылает мне сексуальную улыбку и, продолжая ласкать мою промежность, деловито интересуется
