прическа.
— Хочу забрать свои документы.
— Зачем?
— Я уезжаю, — мне становится горько от этих слов.
— Ты говорил с деканом?
— А нужно?
— Обязательно.
— Хорошо, поговорю.
— Я запишу тебя к нему на встречу, — она подходит к столу и наклоняется к ежедневнику. Я вижу, как из рубашки свисает мой кулон. Она до сих пор его носит.
— На этой неделе его нет, он болеет, а следующее свободное окно через неделю.
— Это слишком долго. Я должен уехать раньше.
— Подождешь, ничего с тобой не случится.
— Давай я сам решу, ждать мне или нет.
— Давай ты тогда выйдешь за дверь, — мы меряем друг друга взглядами. Все как раньше, но только по-другому. Я больше не люблю ее, моя любовь прошла, она вышла на новый уровень, теперь я не могу жить без нее. Я понимаю это, преодолеваю комнату за три шага и целую ее. Она даже не сопротивляется, становится мягкой и нежной. Катины руки у меня на лице, потом на шее, на плечах. Я сажаю ее на стол и раздвигаю ей ноги. Мы целуемся, как сумасшедшие пока нас не прерывает стук в дверь. Катя отталкивает меня и быстро поправляет рубашку.
— Уходи, — она строго смотрит на меня. Я выхожу из деканата, за дверью стоит парочка первокурсников. Смеряю их ненавидящим взглядом, как не вовремя они появились.
Выхожу на улицу, по старой привычке ищу сигареты, которые больше не ношу. Холодный воздух здорово прочищает мозги. Неужели я думал, что смогу забыть ее, или, что буду смотреть, как она устраивает свою личную жизнь с другим? Это глупо и сейчас я четко осознаю это.
Наверное, пора сходить на лекции, как долго я там не был. Не столько лекции, сколько Павел Морозов интересует меня. Я не успеваю вызвать его на разговор, приходится сидеть целую пару и слушать преподавателя. Как только лектор делает перерыв, я сразу иду к Морозову.
— Есть разговор. Пойдем, выйдем.
— И тебе привет, — он ведет себя в своей привычной бесячей манере.
— Что у вас с Катей? — спрашиваю его, как только мы выходим из аудитории.
— А вот это не твое дело.
— Мое, Паша, еще как мое, — он внимательно смотрит на меня.
— Смотрю на тебя и вижу, как-то ты прямо духом воскрес, видимо рассчитываешь вымолить у Кати прощение. Так и быть, я теперь добрый, скажу тебе. Мы просто друзья и все, — я выдыхаю. Жизнь определенно налаживается.
После работы я иду домой на негнущихся ногах. Что только что произошло? Дима появился в деканате, из-за него я чуть не упала, а закончилось все нашим поцелуем. Причем, если бы студенты с первого курса не постучались в дверь, я не знаю, что было бы дальше. Кажется, у меня отказал мозг. Это неправильно. Я понимаю, что Надя нас всех обманула, но ведь это не Надя отвела его за ручку в ту квартиру и уложила в постель к той рыжей девушке. Несмотря на обиду и злость на Диму, я чувствую грусть из-за его отъезда. Если он пришел забрать документы, значит, настроен уехать. Раньше мы могли случайно где-то встретиться, а если он уедет, то я больше никогда не увижу его. Мое глупое сердце, почему ты не отпускаешь его?
После нашего последнего разговора с Надей мы перестаем с ней общаться. Для меня ее нет, если она заходит на кухню, я сразу же ухожу в другую комнату. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить ее за тот поступок. Я ведь была готова для нее на многое, искала деньги ей на учебу, помогала во всем, рассталась со своим парнем ради нее. Мама замечает нашу отстраненность и пытается выяснить причину.
— Мама, Надя поступила некрасиво по отношению ко мне, и я не хочу с ней общаться.
— Катюша, но вы же сестры.
— Вот именно поэтому, если бы она не была моей сестрой, я не знаю, что я бы с ней сделала, — мама на некоторое время отстает от меня, а потом снова возвращается с подобным разговором.
— Катя, ты же старшая сестра. Подойди первая и помирись.
— А я не хочу с ней мириться?
— Да что такого она сделала?
— Она соврала мне, и не только мне. Пыталась своей ложью отбить у меня парня, — я перечисляю все Надины ошибки, без подробностей.
— Ей нравился Дима? — мама делает удивлённые глаза.
— Мама, я слышала ваш разговор с Надей. Можешь не притворяться.
— Прости меня, не казалось, что это детская прихоть.
— Как видишь нет. И не надо говорить, что я старше и должна уступить. Ты всегда так говорила, а я всегда устапала. Но сейчас не тот случай.
— Катя, ты права. Я попробую ещё раз поговорить с ней.
* * *
Начинается зачетная неделя, Дима больше не появлялся в деканате. Несколько раз я уже проверяла документы, чтобы убедиться, что он все еще числится в институте. Вдруг он как-то смог отчислиться с помощью Светланы Витальевны. Подойти к ней и спросить я не решаюсь, не знаю, как она расценит мои вопросы.
— Катя, там проблемы с замком в триста первой аудитории, — Василий Петрович заходит к нам в деканат.
— Я поняла, вызовем мастера.
— Спасибо. И поторопись, а то сегодня уже студенты случайно закрылись там.
Я собираюсь набрать нашему завхозу, чтобы тот прислал мастера, но меня отвлекают студенты второго курса.
* * *
Из-за совещания в деканате я не успела сдать зачет. И первый раз я иду на пересдачу, хотя раньше я всегда сдавала все в первых рядах. Захожу в кабинет к методистам, нужно забрать ведомость.
— Таня, привет. Распечатаешь ведомость на зачет по кредитам?
— Привет. Я уже распечатала. Возьми на принтере, вас несколько групп, заберешь на всех?
— Конечно, — я беру ведомости и иду в аудиторию. Здесь никого, преподаватель еще не пришел. А вот почему я одна из студентов? Я смотрю в распечатки и вижу свою фамилию и Егорова, самого заядлого прогульщика и пофигиста. А вот во второй ведомости фамилия только одна и она слишком хорошо мне знакома. Хлопает дверь, я поднимаю глаза. Вот и он.
— Прекрасно.
