сидеть и ждать меня дома. Но я должен был проверить. Это всего лишь один из вариантов. Есть еще и я пойду по всем.
Сделал шаг на лестницу.
— Здесь же есть лифт, — напомнил себе, развернулся на сто восемьдесят, вжал палец в кнопку вызова. — Что ж ты такой медленный, — говорю вслух.
Читал, что звук собственного голоса успокаивает в стрессовой ситуации. Не помогает мне! Ни-че-го! Где моя девочка? Куда вы ее у меня забрали?!
Ударив металлом подъездной двери о кирпичную стену, вышел из подъезда. На скамейке сидит бабушка, гладит котика и держит в руках… мою обручалку.
— Продайте его, — говорю ей подходя к машине. — Не оставляйте у себя. Ничего хорошего оно вам не принесет.
— Твое что ли, сынок? — обеспокоенно спросила она.
— Уже нет, — выдавил из себя улыбку и поехал дальше искать свою женщину.
Вспоминая самые короткие маршруты, которые не знает даже навигатор, я снова нарушаю все существующие правила создавая на дороге ситуации близкие к ДТП. Простите парни, я очень стараюсь быть аккуратным, но мне надо. Мне очень - очень - очень надо!
Когда в лобовое показалось здание родного охранного агентства, в котором на втором этаже горит свет, у меня появилась надежда, что Ольховский здесь. И мне плевать уже на субординацию и прочую ересь. Я готов вцепиться ему в глотку зубами, если он не даст мне информации о том, где моя Кристина.
—Гром? — дежурный удивленно привстал. Его печальная рожа мне совсем не понравилась.
— Свои, да, — пожал ему руку. — Шеф у себя?
— Да, — он кивнул и сел на место.
Если он здесь, какого трубку не берет?!
Остановился на лестнице на второй этаж. Прислонился к стене, чтобы отдышаться. В глазах темнеет, конская доза кофе, нервы и недосып пляшут веселыми черными точками подгибая колени.
Несколько глубоких вдохов с закрытыми глазами. Не помогает. Желудок болезненно скрутило до тошноты. Я развернулся и едва успел добежать до туалета. Упал на колени обнимая унитаз.
Все внутренности тянет. Умылся холодной водой. Смотрю в зеркало на свои бешеные глаза, стараясь удержать очередной рвотный позыв. Безуспешно. Остатки кофе и пара глотков воды вырвались наружу, сгибая меня пополам.
— Гром, ты нормально? — дежурный заглянул ко мне. — Тимур?
— Да, — отмахнулся. — Иди работай.
— Точно все нормально? — настаивает мужчина.
— Уйди отсюда, Васильев! — ору на коллегу. — Просто уйди!
Он ушел, а я прополоскал рот, еще раз умылся. Вроде полегчало. Пить воду не рискнул, потому что паршивая муть все еще колыхается внутри меня.
Снова поднялся по лестнице и без стука ввалился в кабинет. Евгений Арсеньевич поднял на меня удивленный, но очень тяжелый взгляд.
— Где Кристина?! — зарычал на него с порога.
— Присядь, Тимур, — и тон его мне совсем не понравился. — Сядь, я сказал! — Ольховский видит, что я все еще стою на месте. Меня шатает, но я упрямый. Я буду держаться до последнего и искать ее.
— Что, мать вашу, здесь происходит?! Почему я, как дебил, ношусь по всему городу в поисках хоть кого-то, кто скажет мне, где моя женщина?! Что за игры за спиной, Евгений Арсеньевич? — выплюнул с нотками яда в голосе, но все же сел.
— Тим, — мужчина растер ладонями уставшее лицо. Достал из сейфа бутылку коньяка, два стакана. Налил оба до краев, один из них подвинул ко мне. — Выпей.
— Благодарю, я только что облевал весь туалет. Без меня. Где она?
Меня вдруг перестало трясти и шатать. Голос стал ровным, в нем прорезался лед, который в эту самую секунду заполняет все внутри. В голове проясняется, становится легче сделать вдох. Сердце ровными медленными ударами бьется в груди.
— Нет, — говорю шефу и крестному своей любимой женщины.
— Мы не успели. Прости, — больше не глядя на меня Ольховский опрокинул в себя коньяк.
Глава 64. Тимур. Боль
— Что ты сейчас сказал? — наплевав на субординацию и прочую неуместную чушь я невидящим взглядом смотрю на мужчину напротив.
— Кристины больше нет с нами, — Ольховский обрушивает на меня правду. — Тим, — он болезненно сжимает зубы. — Артур просил ее подождать внутри торгового центра, но Крис не утерпела и …. Он не успел всего на полминуты.
— Да это же бред! — не хочу даже пытаться принять услышанное. — Она не могла! Нет! — подскочил с места. Нервно расхаживаю по кабинету Евгения Арсеньевича. Руки дрожат, я засунул и в карманы брюк, но дрожь переходит от пальцев по всему телу. — Я же сдохну без нее. Нет! — опустился на колени закрывая руками лицо. На штаны падают крупные капли слез. Они темными пятнами расползаются по ткани.
— Тим, — Ольховский опустился рядом, убрал от лица мои ладони. Я не стал сопротивляться. Я умираю сейчас вместе с ней. Меня рвет на части, я сжимаю зубы пытаясь не закричать. — В этой аварии я потерял дочь, — слышу, как сквозь вату. — Мы должны это пережить ради Ясеньки. Уверен, что Крис хотела, чтобы мы были сильными.
— Откуда тебе знать, чего бы она хотела?! —срываюсь. — Покажи мне ее! — требую, поднимаясь на ноги. — Я хочу видеть!
— Нельзя, — он качает головой. — Ее придется хоронить в закрытом гробу, там…
— Заткнись! — останавливаю не желая слышать.
Ноги не держат, я вновь опускаюсь прямо на пол, больше не чувствуя даже слез, которые продолжают струиться по щекам. Евгений Арсеньевич что-то говорит мне, говорит и говорит, я не слышу, просто не могу…
Перед глазами стоит ее улыбка и это сводит с ума. Я ложусь посреди кабинета сворачиваясь, подтягивая колени к груди, обнимая их руками. Кусаю до крови
