– А ты мне ключицу выбил, – бросаю, ощерившись. – Я искал тебя. Твое счастье, что не нашел.
Одутловатые пальцы тестя подхватывают бутылку. Лихо скручивают крышку. А настороженные серьезные глаза уже устремлены на сына.
– О чем речь, Никита?
– Да это по молодости войнушка была, – улыбаюсь я, всеми силами желая разрядить обстановку. – Знаете, из серии «погнали наши городских».
– Ничего вы нас не гнали, – бурчит недовольно Никита. – Наоборот…
– Это когда тебе палец сломали? И я тебя с ложки кормил? – живо интересуется старший брат, поднимаясь с места. Лениво подходит к закрытому шкафчику и, достав оттуда четыре стакана, старательно дует в каждый.
– Когда это было? – ошарашенно интересуется тесть.
– Летом. После девятого класса, – произносит нехотя Никита.
– Понятно, – отрезает тесть, видимо, считая такое объяснение исчерпывающим.
«Кажется, тогда умерла его первая жена, – мысленно сверяюсь с досье. – И у сына слетела крыша. Надо было быть полным идиотом, чтобы увести у Тавлея девчонку».
Вадим Ильич неспешно разливает коньяк.
– Ну, за мир, ребята, – поднимается, взяв стакан, где плещется жидкость цвета охры.
«Только бы не чай!» – молюсь мысленно.
И, подхватив стакан, тянусь чокаться. Оба Настиных братья повторяют за мной каждое движение.
– Добро пожаловать в семью, – заявляет старший Макаров, когда наши стаканы соприкасаются друг с другом и раздается мелодичный звон.
– Спасибо, – киваю я. А у самого в глазах стоят слезы.
– Хороший коньяк, – довольно крякает тесть, когда огненная вода опускается в желудок.
А я мысленно выдыхаю. Слава богу!
– Давайте где-нибудь пообедаем, – предлагает Илья. – Что тут коньяк глушить без закуски, и жрать хочется.
– Хорошая идея, – соглашается Вадим Ильич, и даже Никита улыбается довольно.
– Тогда, – заявляю решительно, – через сорок минут встречаемся в «Пушкине». Я как раз за Настей заеду. А вы берите жен. Будем обсуждать свадьбу…
– А вы уже выбрали день? – уточняет тесть.
– Завтра, – улыбаюсь я, словно именинник.
Глава 48
– Ты издеваешься? – Тесть смотрит на меня в упор. А затем начинает хохотать в голос. – Какой завтра, Саша! Дай бог, чтобы к августу управились. Сейчас начнется. Платье не такое. Лимузин только белый…
– А то он с платьем не так смотрится, – понимающе кивает Илья, видимо, вспоминая собственное торжество. – Тоня мне всю душу вытрясла.
– А еще туфли, – усмехается Никита. – Нужно купить обязательно Мишки с какими-то дебильными стразами. Стоит эта обувка сумасшедшие деньги, а по сути одноразовая вещь.
– Да деньги не имеют значения. Если Настя захочет…
Для любимой мне ничего не жалко. Хоть звезду с неба попросит – достану. Но Настя моя скромная девочка. Ей не нужны никакие внешние подтверждения. Любовь – это нечто большее, чем просто затраты на мишуру.
Тесть задумчиво трет лицо, а братья жены обмениваются насмешливыми взглядами. Дескать, плавали – знаем.
– Просто мы к тому, что одним днем ты не управишься. Готовься. Тебе все мозги вытащат. Прожуют и обратно засунут, – после небольшой паузы вздыхает Вадим Ильич. – Как только объявите о свадьбе, так и начнется суета. Не знаю, почему женщины так любят свадьбы? Настя не исключение. А еще и Катя – подружка невесты. Влип ты, зятек, – в голосе Макарова чувствуется легкая насмешка.
Но я не обращаю внимания. Вычленяю только одно слово «зятек». И радуюсь, будто меня из рядового сразу произвели в генералы.
– Катя, я так понимаю, рада за вас с Настей? – мимоходом спрашивает Илья.
А я от такого поворота задыхаюсь от возмущения. Разговор идет не в ту сторону. Видимо, Макаровы не в курсе. Особо их просвещать я не собираюсь, но и утаивать нет смысла.
– Катя в Батуми. И кажется, попала в беду, – морщусь от запредельной боли. – Не знаю, как вытащить…
– Давай поподробней, Саша, – приказывает тесть, откинувшись в кресле. Умные карие глаза мгновенно затягивает печалью. – Рассказывай, что случилось? Если сможем, поможем…
Илья с Никитой кивают. И я неожиданно ловлю себя на мысли, что оказался частью большой семьи, где если надо, придут на помощь. Трудно привыкнуть, особенно если ты единственный ребенок в семье. Но, честно говоря, я рад. Одна голова хорошо, а четыре – лучше.
Бросаю быстрый взгляд на часы. Времени достаточно. И коротко, почти не вдаваясь в подробности, рассказываю об Айрате и клетке с железными прутьями, куда угодила моя Катя.
– Никак не могу ее оттуда выцарапать, – сокрушенно развожу руками. Чувствую, как на скулах ходят желваки, а гадский ком закрывает горло. И никак не могу успокоиться.
– Погоди, Батуми? – вскидывается Никита. – У нас Реваз оттуда родом. У него там брат травматологом в госпитале работает. Давид. Может, тому Айрату ноги переломать? А Давидик загипсует клиента по плечи?
– Реваз – один из докторов нашей клиники, – поясняет тесть и поворачивается к сыновьям. – Он еще хочет у меня защититься? Или передумал уже?
– Да, пап. До сих пор страдает, – коротко кивает Никита.
– Травматолог, конечно, хорошо, но вирусолог лучше, – усмехаюсь невесело. – Приедет команда вакцины ставить… Ну как в «Кавказкой пленнице»…
– Команду найдем, не проблема, – морщится Никита и опять строит зверскую физиономию. – Зато Катерине можно заранее по телефону сообщить. Она сразу все поймет. С ней есть связь?
– Есть, – киваю устало. – Сегодня разговаривал. Сообщила, что очень счастлива. А под конец разговора сказала контрольную фразу. Нужно выручать. Я уже на все готов. Даже на вакцинацию.
Сжимаю кулаки от бессилия. Но уже забрезжил свет в конце туннеля. Есть выход на местных. А значит, прорвемся.
– Вакцинация – хорошая идея, но рискованная, – подает голос Илья. Трет затылок и размышляет вслух. – Нужно вызвать Айрата куда-нибудь в полицию, а еще лучше – арестовать в городе до выяснения. А Катерину тут же принять…
– А вот это мысль, – подрываюсь с места. И в порыве чувств сгребаю в охапку Настиного брата. – Круто придумано…
– Да ладно… – улыбается Илья, радостно стукая меня по ребрам, и добавляет после заминки: – Не за что… бро.
– Тогда сделаем так, – размышляет вслух тесть. – Никита переговорит с Ревазом. И если тот согласится, я возьму его под свое крыло. Конечно, хорошо бы какое-то уголовное дело организовать. Есть компромат на этого персонажа? Как его? – морщится презрительно.
– Айрат, – подсказываю на автомате и добавляю невесело: – Найдем. Я своих людей отправлю.
– Хороший подход, мне нравится, – довольно крякает Вадим Ильич и внимательно смотрит на часы. – Когда там у Насти пары заканчиваются?
– Через пятнадцать минут. Но я успею, – поднимаюсь из-за стола. – Только хочу предупредить, – строго оглядываю родственников жены. – Настя ничего не знает. При ней не обсуждаем.
Трое мужчин переглядываются между собой. Словно ведут свой собственный безмолвный диалог. И где-то там, на нейросетях, происходит сейчас самое важное. Меня окончательно принимают в семью.
– А может, ну его, этот кабак? – решительно предлагает тесть. И делает предложение, от которого невозможно отказаться. – Давайте соберемся у нас. Алина борщ с утра варила и мясо жарила. Сейчас ей позвоню. Пусть с девчонками стол накроет.
Морщусь мысленно. Все надежды на идеальное свидание рушатся моментально.
«Ты ж этого хотел!» – усмехаюсь мысленно.
Настя хотела. Да кто я такой, чтобы отказывать любимой в главном. Жить в семье, любить и купаться в счастье.
– Тогда лучше к нам, в Марьинку, – заявляю решительно. – Там есть где развернуться.
– Диктуй адрес, Саша, – пожимает плечами тесть и добавляет твердо: – Мы приедем.
Глава 49
Настя
– Когда мы поженимся? – хрипло спрашивает Саша, как только машина срывается с места.
– Да хоть сейчас! – отмахиваюсь легкомысленно. Утыкаюсь носом в ключицу любимого, чуть виднеющуюся из-под черного свитера. Вдыхаю привычный запах парфюма и чистого тела. Но сегодня к древесному аромату примешиваются другие нотки. Коньячные. Их ни с чем не спутаешь.
