— Зачем отцу это нужно было? — спрашиваю дрогнувшим голосом, вытирая слезы. — Чего вы добивались?
— Я не знаю, — пожимает Антон плечами, всматриваясь в мои глаза. На миг мне даже кажется, что он жалеет. — Ничего об этом не знаю, — опускает взгляд. — Но почему-то я всегда думал, что он хотел лишь тебя. Ну, чтобы ты сама его нашла, попросила о помощи.
— Чушь несёшь! — снова кричу. — Стелла тоже знала, да? Она тоже в этом деле? Вместе отравляли маму?
— Нет, — отвечает резко. — Она только телефон твой из сумки вытянула. И всё.
— Врешь! Эта стерва всегда была против меня!
— Я это и не отрицаю, — говорит брат так спокойно, что я впадаю в ступор. Что, черт подери, с ним происходит? — Но про мать она не знала даже.
— Тебе нравится подчиняться их приказам, Антон? — я снова присаживаюсь. Нужно поставить точку над последним вопросом. — Я все видела и слышала. Как тебя просили позвонить майору, позвать на какой-то адрес…
Брат недоверчиво щурится. Он вообще не верит мне. Верно, ведь откуда я могла знать? Меня же не было среди тех бандитов.
— Откуда?
— Я сняла все на камеру, — признаюсь, но о том, что телефон потеряла, молчу. — Не веришь? Тебе перечислить, во что вы были одеты?
— Не гони, сестрёнка, — усмехается.
— Антон, я не буду тебя уговаривать. Я просто подумала… может, смогу уговорить майора нанять для тебя хорошего адвоката… Хотя нет. Почему я должна это делать? Ты мать мою убил!
— Тот мент — друг отца, — неожиданно перебивает меня брат, игнорируя мои слова. Да он вообще будто меня не слышит! — Он много лет с папашей. Постоянно организовывал, чтобы на таможне не было проблем. Иногда останавливали наши грузовики с товаром. А Савин устранял неполадки.
— Зачем им Тимофей? — еле сдерживаю улыбку, несмотря на то, что мне очень больно за маму. — Почему этот долбаный Савин заклинился на нем?
— Потому что твой майорчик почти раскусил его. Савин в последний момент еле смог выкрутиться.
— Отлично, — выдохнув, встаю с места. Глаза жжет какая-то хрень. Устала, безумно хочу спать. — Им трындец.
— Не думаю. Отца много раз пытались задержать, но ни хрена.
— Не сомневайся, Антон. Хотя бы раз в жизни поверь мне.
— Ты мне поможешь? — снова перебивает. — Ты обещала.
Мои губы растягиваются в улыбке. Он смотрит с надеждой. А мне ни капли не жаль его.
— Я обещала позаботиться о Дашке. А насчёт тебя…— поджимаю губы. — Сколько раз ты мне что-то обещал? Хоть раз сдержал слово? А, брат?
Пожав плечами, я отворачиваюсь и направляюсь к выходу. Ноги не слушаются, а дыхание почему-то учащается. За спиной слышу короткое «сука».
— Одно дело — целую ночь мучиться, а второе… — смеётся Рамиль. — Тридцать семь минут — и всё готово.
— Алис, ты бледная… — взяв меня за руку, Тимофей уводит меня. — Все хорошо?
— Спать хочу. И, Тим… я хочу знать всё про маму. Мне кажется…
— Хорошо. Завтра же, — понимает с полуслова.
— Поехали домой, а? Я очень устала. «Начнем всё сначала»…
Улыбнувшись, Тимофей оставляет короткий поцелуй на моих губах.
— Конечно. Поехали.
Глава 37
Я наблюдаю за Тимофеем. Я проспала. Уже полдень, а я всё равно усталая. Хочу вернуться в спальню, лечь в свою кровать и дремать до вечера. Но в то же время понимаю, что так нельзя.
Вчера приехали домой, и меня хватило лишь на то, чтобы помыться. И то помогал Тимофей. А потом без лишних слов и прочего подхватил меня на руки и унес в нашу комнату. Уложил на кровать, укутал одеялом и шептал ласковые слова, гладя мои волосы. Больше ничего не помню.
Майор стоит спиной ко мне. Белая футболка подчеркивает широкие плечи, а домашние спортивные штаны сидят идеально. Что-то колдует у плиты. Пахнет вкусно, но почему-то тошнота подкатывает к горлу. Закрыв рот ладонью, бегу в ванную, захожу и запираю дверь на замок.
Меня вырывает. Открываю воду и подставляю лицо под кран. Черт!
— Лис, — короткий стук в дверь и скрип ручки. — Что с тобой? Открой!
— Подожди, — выдавливаю из себя. — Минуту.
Смотрю на свое отражение в зеркале и не могу понять: действительно, что со мной? Бледная, под глазами темные мешки.
— На меня посмотри, — Тимофей вламывается в ванную и обхватывает мою голову руками, как только я поворачиваю замок на двери. — Лис, в больницу едем. Срочно.
— Нет, — мотаю головой. — Не нужно, пожалуйста. Я просто голодная. И устала очень. Давай дома останемся, пожалуйста… — умоляюще смотрю в любимые глаза цвета меда.
— Точно? Алиса, ты беременна. Давай лучше сходим к врачу, а? Я волнуюсь, — по голосу понятно, как он нервничает.
Но у меня нигде не болит, просто усталость...
— Кушать хочу, — слегка улыбаюсь, дотрагиваясь до щеки майора ладонью.
Он ловит мою руку и целует кончик каждого пальца.
— Пойдем. Я кое-что приготовил, — говорит охрипшим голосом.
Тимофей усаживает меня за стол и начинает ухаживать. Подносит кусочек омлета к губам и взглядом приказывает: ешь! А я, честно говоря, еле глотаю. Не потому что невкусно, а потому что вчерашний разговор с братом не выходит из головы.
Мама...
Почему я не могу выкинуть из памяти мысль о том, что моя мать, которую я считала родной, может быть совсем чужой?
Тим убирает со стола и присаживается рядом. Заглядывает в глаза. Он грустный какой-то, взволнованный.
— Что случилось, Тим? — спрашиваю, сглатывая.
Неужели он уже узнал?
— Ничего, — невесело улыбается. — Ты бледная, вот и волнуюсь.
— Тим, не тяни. Скажи, что ты там разузнал?
Он выдыхает. Глубоко так. Сжимает мою руку, подносит к губам. Целует в ладонь, царапая кожу щетиной.
— Лис, я ещё ночью попросил одного человека все детально разузнать. Не понимаю, как удалось скрыть такое... — многозначительный взгляд. — Я всегда рассматривал файлы, которые лежат у меня на столе. Доверял коллегам, но сейчас сомневаюсь во всех. Савин и Воронов хорошо устроились. Везде свои связи. Но сегодня ночью всему придет конец.
— Ты не сказал главное, — шепчу дрожащим голосом, потому что всё это он явно рассказывает не зря.
— Лис, — шумно сглатывает. — Ты права. Она не твоя мама.
У меня ощущение, что всё, что я проживаю — это какой-то страшный сон. Отец — бандит, занимающийся торговлей какой-то дряни. Братишка разгребает за ним дерьмище или же наоборот — подставляет его, как вчера, например. Мама... А я не знаю, кто моя мама и откуда я вообще взялась. Кто меня родил, а главное — зачем?
— Тим... — удушающий ком стоит поперек горла так, что я даже сглотнуть его не могу.
Тимофей за секунду оказывается рядом, присаживается на корточки передо мной, обнимает. Я всхлипываю. Не знаю, что сказать. Не знаю, как себя вести. Я разочарована. Я настолько сломана, что никого видеть и слышать не хочу. Все, кто был ранее в моей жизни — на самом деле они все мне никто. Чужие люди, которые обманывали всю жизнь. Держали за лохушку. Но почему мама со мной так? Почему ничего не сказала? И... Раз она так упорно ухаживала за Антоном, пусть он и бандюган, значит, он ее настоящий сын?
А я — никто...
Обида кипит в венах. Становится не по себе. Перед глазами темнеет, а к горлу снова подкатывает тошнота. Черт! Что за жизнь? Что я сделала не так, раз меня все вокруг пальца обводили! Да я же ночами не спала, пахала, лишь бы лекарства маме купить! Лишь бы она дышала, жила. В то время как ее сыночек отнимал эти деньги, подменял ее таблетки. Сын, который по просьбе моего папаши убил ее!
Ужас какой. Господи, за что? Почему все это происходит со мной?
— З-зачем? Зачем рожать, если не будут растить? Тим, я не понимаю…
Одной рукой глажу живот, а второй обвиваю шею любимого мужчины. Слезы текут, а футболка Тимофея промокает.
— …Даже если бы ты меня не вернул, я бы родила своего малыша и растила его достойно. Я бы не спала, не ела, но сделала бы всё, чтобы он был счастлив и ни в чем не нуждался
Тим молчит. Знаю, что, возможно, ему неприятны мои слова. Мы оба совершили много ошибок, но ведь в итоге всё равно вместе. Тимофей безумно хочет этого малыша, точно так же, как и я. Но чертова гордость отталкивала нас друг от друга, и мы тупо потеряли время на все эти разборки, хоть теперь и начали ценить друг друга больше.
