вопрос, Кирсан, — Самсонов, как обычно, что-то жует, — кидай, сейчас всё найду.
Диктую, отрубаю связь и выруливаю со двора. Смотрю по сторонам, надеясь, что, может, увижу знакомую тачку. Но ничего не попадается похожего. Правда, надежды не теряю.
Я их всё равно найду. Это только кажется, что в Москве спрятаться можно, но этот город насквозь просматривается. И если ты въезжаешь в границы МКАДа, будь готов к тому, что ты на ладони.
Стараюсь рулить аккуратно, понимая краем еще не до конца воспаленного мозга, что на эмоциях могу куда-нибудь влететь. И тогда прощай погоня и скорое, неминуемое наказание твари, так легко поигравшей со мной. Ничего-ничего…
Теперь я играть буду.
За все.
За мою свернутую набок башку, полностью съехавшую крышу, нервы мои, которые, блядь, не вернешь!
И за надежду. И за то, что поверил. И за то, что полюбил. Дурак, какой же дурак!!!
«Я тебя помню», — говорила она, а я, идиот, не вдуплил, о чем это…
“Я тебя помню”...
Помнит она… Ты меня, сука, не забудешь вообще никогда после этого.
Обещаю!
От планов мести отвлекает звонок.
Вот недаром я Краша сравнивал с Демоном. Вот они, ебанные айтишники, никаких границ для них нет!
Машина, в которую села Катя, принадлежит Кошелеву. Но едут они не в район, где у Кошелева квартира, а совсем в другое место. Краш вскрыл городские камеры за рекордно короткий срок, проводил их прямо до места. А у меня даже нет сил в очередной раз восхититься всесильностью гребанных теневых хакеров. Потом, когда приду в себя, спасибо скажу и проставлюсь.
А пока что…
Дело у меня, долгое. С того года, блядь, незавершенное.
Кирсановы не любят незавершенных дел!
Вот и завершу.
Глава 35
Приходится выезжать за МКАД.
Далековато заехали.
Спальный район уже погружается в ночь. Блочная пятиэтажка – карательная архитектура прошлого тысячелетия, напоминающая коробку. Рядом с ней пустырь и гаражи.
Машину оставлять в таком районе можно только на свой страх и риск. Но похер сейчас даже на мою девочку.
Ставлю у гаражей, сам топаю между ними к дому, указанному Крашем.
Как дальше будет, как искать стану то, что мне надо, не представляю. Я вообще не думаю сейчас, мне кажется, адреналин прет с такой силой, что мозги туманит.
Освещения ни хрена, и я тенью по грязи пробираюсь вперёд.
И неожиданно судьба начинает поворачиваться ко мне, для разнообразия, лицом, потому что впереди вижу то, что искал: машину Кошелева. Она стоит между двух гаражей.
Глянув по сторонам для страховки, топаю ближе к тачке.
Осматриваю, трогаю еще теплый капот. Совсем чуть-чуть я опоздал… Но ничего, ничего.
Тачка стоит, к ней когда-нибудь выйдут…
Не буду думать, чем конкретно примутся заниматься Катя и Кошель в то время, пока я гарцую у тачки, не стоит еще больше распаляться, а то реально же убью.
Кошеля я не вижу, но слышу, как подходит сзади.
Понимание, что ждать не придется, наполняет злобной, бешеной радостью. Развернуться, сразу в рожу… Но держусь. Сначала разговор. И Катя. Блядь… Инесса! Или кто она там?
Я спокойно поворачиваюсь к нему.
— Где Катя? — так, голос нейтральней, не показывать, до какой степени взвинчен, для такого придурка мое бешеное состояние — сладкая конфетка, поиграть, завести еще сильнее. Не боится же, подошел сам… Или не мог по-другому?
Я его всё равно ушатаю, тут без вариантов. Очень подходящее местечко для этого. В ёбанный хлам! Чтобы костей не собрал. До такой крепкой, пожизненной группы инвалидности.
Но не прямо сейчас. Потерпеть придется. Чуть-чуть.
Кошелев, сунув руки карманы, с ядовитой ухмылочкой на губах обходит меня по радиусу, не приближаясь на расстояние удара, есть все же инстинкт самосохранения у придурка, становится с другой стороны машины.
— На работе, — пожимает он плечами в ответ на мой вопрос. — Я обещал ей работу, я её устроил.
— Стесняюсь спросить, кем. Хотя какая разница, — скалюсь язвительно я. — Тебе от этого легче не станет. Катя от меня беременна, говори, где она, иначе прямо тут пришибу.
У Кошелева от шока становятся круглыми глаза, а я продолжаю спокойно, рассудительно даже:
— Ты реально думал, что, сыграв со мной на деньги, сможешь развести меня с ней? — и, не выдержав, повышаю голос до рыка, — да нихуя! Я застолбил её! Где Катя?!
Кошель не отвечает, только ресницами хлопает. И явно чего-то там варит в башке.
Серёга — пацан умный, и, чего бы я про него ни думал, осторожный. Какие бы виды он не имел на Катю, беременная она ему нахер не нужна. Ни в каком варианте.
Даже если такой же дебил, как и я, и вперся в нее по-взрослому, то должен понять, что место занято.
И сейчас видно, что он в ступоре и не понимает, что дальше делать.
Так что надо его аккуратно додавить до нужного результата.
И я давлю:
— Где Катя, Кошелев? Жена моя будущая где?
Насчет жены я, конечно, блефую, потому что как в дальнейшем буду выводить ситуацию с беременной Катей-Инессой, вообще не представляю.
Отцу говорить нельзя, и без того в трешняк влетел, самостоятельный дохера такой.
Опять к нему, как щенок нашкодивший?
Или говорить?
Все зависит от того, что сейчас Кошель скажет.
Потому что, если в отказ пойдет, то придется все же к помощи отцовских приятелей прибегать и выкуривать эту дрянь из неизвестно, какой квартиры…
И самое неприятное в этой ситуации, что сын-то у меня как бы уже есть. Я верю в это всей душой. Я, можно сказать, старался его заделать. А любимой женщины нет.
Блядь, похоже, что предсказание Полины сбудется по-особенному погано: на Новый год я буду с младенцем и больше ни с кем.
Не удержавшись, усмехаюсь патовости и тупости ситуации.
И внимательно наблюдающий за мной Кошель решается:
— В общем, ты сам нарвался, — тихо говорит он. — Ладно. Вот эта пятиэтажка, ближняя к гаражам, первый подъезд, квартира номер три, код на двери – семьсот восемьдесят пять. Катя там работает. Сможешь, тащи. А я сваливаю.
Я смотрю на него, прикидывая, что делать дальше. В кои-то веки врубая голову хоть чуть-чуть.
Он просто назвал адрес.
