Надо же, какие высокие слова! Тут уж она не сдержалась, вылепила ему в лицо:
- Это вы сейчас о моей маме? А ничего, что она замужем за моим отцом!
Звоном повисло эхо ее слов, но у него ни один мускул на лице не дернулся, он так и продолжал вести машину. Наконец заговорил:
- Я не стану ничего объяснять. Ты уже взрослая и понимаешь, что происходит. Просто запомни, для твоей матери нет ничего важнее тебя и Коли. Вы - главный приоритет, ее семья, ради вас она сделает все. Ты, Мила, можешь сделать любой выбор. Можешь остаться с отцом, если его считаешь семьей. Но, - он взглянул на нее искоса. - У твоего отца скоро будет новая семья, молодая жена, дети. Подумай сама, найдется ли в их семье для тебя место?
Ей не хотелось это слышать, но в чем-то он был прав. Во многом. На самом деле, во всем.
- Еще ничего не известно, - буркнула она, глядя в окно.
- Ага, - спокойно кивнул адвокат.
Выкрутил руль и неожиданно остановил машину. За разговором Мила не заметила, как они подъехали обратно на парковку.
- Подумай о моем предложении, - мужчина смотрел на нее.
- Ничего не могу вам обещать, - бросила Мила.
Захлопнула дверь и быстро пошла к зданию офиса.
Непросто далось.
Эта девочка так живо напомнила ему младшую сестру Маргариту. Та же упрямая складка между бровей, прямой взгляд. А главное — убеждения и принципы, твердые, незыблемые. Максималистка. Но Владимир всегда знал, что на сестренку можно положиться.
Иевлев проводил ее взглядом, пока она не скрылась за стеклянной дверью тамбура. Потом достал гаджет и набрал контакт Марии. Как только она ответила, сказал:
- Выходи на лестницу.
Секундное молчание в трубке.
- Ты знаешь куда. Прямо сейчас. И так, чтобы тебя никто не видел.
Слышно было, как Маша выдохнула, потом негромко:
- Хорошо.
Искрами прошелся импульс под ребрами. Горячо. Сразу вернулись все ощущения прошлой ночи. Мужчина рывком захлопнул дверь машины и быстро пошел к крыльцу. Прошел через холл, и не к лифтам, не хотел, чтобы его видели на этаже, а к выходу на незадымляемую лестницу. А дальше бегом вверх по ступеням. Он хотел успеть раньше.
Но они оказались одновременно.
Свидание.
В офисе, переполненном людьми.
А они только вдвоем, и плевать, что она генеральный директор, а он тот самый адвокат, который может поднять бизнес, а может уронить. За стенами толпы проверяющих, нервы, негатив. Здесь - просто мужчина и женщина.
Им обоим это было нужно.
***
Уже потом, успокаивая сбитое дыхание, он обнимал ее и гладил большим пальцем краешек губ.
- Ты что, бегом поднимался? - шепнула Маша.
Глаза светятся. Глаза счастливой женщины. Сейчас только это было важно, а остальное - гори все огнем. Он кивнул.
- Сумасшедший...
Еще несколько секунд добрать. Потом он выпустил ее из объятий.
- Ну все, иди.
- А ты?
- У меня еще дела. И, Маша, сегодня я тоже не смогу поехать с тобой, - он говорил, перебирая ее пальцы. - Но тебя проводят до дома, мои люди проследят. А ты...
- Да, я знаю, - кивнула она. - Я буду ждать.
Мужчина шумно выдохнул и облизал губы. Хотелось плюнуть на все и...
- Беги, - мотнул ей головой.
Иначе он и правда махнет на все рукой. А у него дела. Дождался, пока Маша исчезла за дверью, а потом спустился в холл.
***
Можно сколько угодно просчитывать варианты и убеждать себя, что все схвачено. Но внутри мерзко трясется от какого-то сраного предчувствия, и от этого никак не избавиться. И вроде надо вникать в дела, и два каких-то странных звонка от главы города было, он так и не понял, чего тот хотел.
Павел весь день пытался бороться с этим ощущением, под вечер плюнул, и решил еще раз поговорить с женой.
Он был один в кабинете, чудо, что Малахов наконец убрался. Хотелось проветрить после него. Павел стоял у окна, смотрел, как зажигаются фонари. Темнота всегда сначала наползает незаметно, а потом падает внезапно. Странная аналогия проскочила, мужчина вдохнул полной грудью и медленно выдохнул.
Рабочий день закончился. Непрерывный поток дел и посетителей тоже иссяк, его оставили в покое. И вот сейчас, в тишине. Сейчас.
Но просто набрать контакт и позвонить не мог. Мешало что-то. Откуда вообще это смятение чувств? Нахрен?! Мужчина посмотрел на свою руку. Большая кисть, крепкая, сильные пальцы... Пальцы дрожат.
Глупо, да? Он собирается звонить жене (бывшей жене, мать его, бывшей!), и для этого ему нужно морально подготовиться. Павел зло расхохотался про себя. Достал из кармана гаджет, набрал контакт жены. Пошли гудки, он смотрел в окно и слушал.
Кто б сказал ему, почему он нервничал? Это Маша сейчас должна трястись, а не он, это ее не сегодня так завтра раскатают.
Долго!
Наконец на том конце раздался стервозный Машин голос:
- Да.
А у него волной под ребрами дрожь. Нахрен.
- Долго трубку не берешь.
- Не беру, потому что дел других хватает.
- Деловая? - усмехнулся он, перекладывая трубку в другую руку. - Посмотрим, где ты будешь, когда без средств останешься.
Он еще продолжал дробно смеяться, когда она ответила:
- Это не твоя забота, Павел.
- А зря ты так, Машенька. Я ведь тебе в последний раз предлагаю.
Молчание в трубке. Он внезапно ощутил прилив странного чувства, ему почудилось в этом что-то женское к мужчине. Показалось, что она согласна.
- Уйди по-хорошему, - мягко сказал Павел. - Я тебе квартиру оставлю, раз она для тебя так много значит. Помогу пристроиться в Администрацию, не сразу, конечно, после развода немного придется подождать. И, Маша, клянусь, я тебя не оставлю, ты же меня знаешь.
На том конце раздался ядовитый смех.
- Пошел ты, Торопов, со своей заботой! А когда и куда уйти мне, я как-нибудь разберусь сама.
А его резануло злостью. Наверное, потому что на другое рассчитывал. А зря, с ней не надо так, знал же, какая она ссука! Ее надо об колено ломать!
