Я не мог утереть ее слезы, так как они текли слишком быстро, поэтому я просто дал им литься.
— Дилан, — зарыдала Аликс.
Она поняла.
Я увидел это в ее глазах.
— Аликс, я должен тебя отпустить.
Она покачала головой, но сказала:
— Знаю.
Она разрывалась на части.
Опять.
Аликс никогда бы не приняла такого решения.
Так что его принял я.
— Я хочу, чтобы ты снова улыбалась. Чтобы снова села в машину скорой помощи и делала то, что любишь, потому что ты не знаешь, когда у тебя отнимут этот выбор. Я хочу, чтобы ты жила.
— Ты не можешь уйти.
— Если я буду продолжать упорствовать, ты потеряешь все, что у тебя есть. Я не позволю этому случиться. Ты и так уже достаточно потеряла.
Аликс посмотрела на мою руку и провела большим пальцем по тыльной стороне моей ладони.
— А что, если я забуду?
— Не забудешь.
— Откуда ты это знаешь, Дилан? Потому что прямо сейчас я могу закрыть глаза и увидеть текстуру твоей кожи, услышать точную интонацию твоего голоса и досконально описать аромат твоего одеколона. Все это так свежо в моей памяти. Но что, если эти воспоминания притупятся? Что если я захочу услышать твой смех, чтобы пережить самый грустный день, но больше не смогу этого сделать? Что если мне понадобится, чтобы ты взял меня за руку, а я не смогу вспомнить, как выглядят твои пальцы?
Я протянул руку и коснулся ее головы.
— Все это находится прямо здесь. Возможно, тебе придется покопаться, но ты всегда найдешь это.
Я поднес ее руку к губам и поцеловал кончики пальцев. У нее была самая нежная кожа.
И это еще кое-что, по чему я буду скучать.
— Пора.
— Подожди, — вскрикнула Аликс. — Как я могу попрощаться с тобой, если знаю, что больше никогда тебя не увижу?
Она знала, что увидит меня на фотографиях и в воспоминаниях.
Теперь они у нее были.
А еще Аликс знала, что снова будет со мной.
Таким образом, был только один способ ей ответить.
Я прижался губами к ее губам и прошептал:
— Я люблю тебя, Аликс.
Она закрыла глаза, и я почувствовал во рту ее слезы. Почувствовал, как под моими губами задрожали ее губы, и Аликс сказала:
— Я тоже тебя люблю.
Она не поднимала веки в течение двух секунд.
За это время я уже ушел.
ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТЬ
АЛИКС
НАШИ ДНИ
Я почувствовала покалывание.
Оно началось в ступнях и перешло на ноги. Затем растеклось по рукам и кистям. Тепло распространялось по всему телу, пока я обретала былые ощущения.
Я приподняла веки, и темнота за ними начала рассеиваться.
Медленно.
Свет сразу же обжег глаза.
Казалось, что прошли месяцы с тех пор, как я видела его в последний раз.
Может, год — этот срок казался более точным.
Когда мое зрение стало более сфокусированным, я увидела смотрящее на меня лицо.
Сначала я подумала, что это Дилан.
Я ждала, что это будет он, так как смотрела на него всего две секунды назад.
Он сказал мне, что любит меня и…
Внезапно мне все вспомнилось.
Разговор, который у нас был.
Прощание.
Но сейчас я смотрела не на Дилана.
Это был Смит.
Он вцепился в мою левую руку, и я сжала его пальцы в надежде смягчить проступившее у него на лице беспокойство.
— Я в порядке.
У меня горело горло.
Голос был хриплым.
— Доктор тоже так сказал.
Смит придвинулся ближе. Я почти чувствовала тепло его тела, хотя меня касалась только его рука.
— Врачи собираются оставить тебя на ночь. Если показатели будут в норме, утром тебя выпишут.
Мне потребовалась минута, чтобы понять, что он сказал.
— Врач? — переспросила я.
Я посмотрела мимо него и увидела комнату, надетую на мне больничную рубашку, стоящие по бокам от меня аппараты, торчащую в руке капельницу.
Я находилась в больнице.
«Но почему?»
Я почувствовала, как у меня подскочило давление, и началась паника.
К кровати подошла Роуз с тем же выражением лица, что и у Смита. Она взяла мою правую руку и сказала:
— Ты не помнишь?
Взглянув на ее лицо, я попыталась вернуться к последнему сохранившемуся у меня воспоминанию.
Я приняла душ и оделась, чтобы отправиться домой к Смиту.
Роуз прислала мне сообщение о том, что собирается дождь.
Я вышла из своей парадной двери и стояла на ступеньках.
После этого я не могла вспомнить ни одной детали.
— Нет, — призналась я. — Не помню.
— Нам не обязательно сейчас об этом говорить, — сказал Смит. — Мы только что вернули тебя. Нам нужно убедиться, что с тобой все в порядке, а потом, когда ты будешь в состоянии, мы сможем обсудить все, что произошло сегодня вечером.
Я их напугала.
Я поняла это по тому, как они на меня смотрели.
Правда заключалась в том, что бывали дни, когда я пугала саму себя.
Каждая пережитая мною гроза.
Каждый наполнивший мои уши раскаат.
— Где я была, когда вы меня нашли? — спросила я.
Потому что кто-то должен был меня найти.
Так я попала в больницу.
— Аликс, тебе не нужно сейчас об этом беспокоиться, — сказал Смит.
— Да, нужно! — крикнула я. — Я должна знать.
— Мы нашли тебя у могилы Дилана, — сказала Роуз.
Каждое ее слово проникало ко мне в грудь и сжималось вокруг моего сердца.
— Ты была без сознания.
А потом мне показалось, что мое сердце перестало биться.
По звуку ее голоса я поняла, что сцена была неприглядной.
Читающийся в глазах у Роуз ужас говорил о том, что я сделала нечто большее, чем просто ее напугала.
— Вы сначала поехали в мой таунхаус? — спросила я.
Я знала ответ.
Мне просто нужно было это услышать.
Когда Смит кивнул, меня затошнило.
Мне хотелось сползти с этой кровати, зайти в ванную и никогда оттуда не выходить.
Хотелось заорать, поэтому я зажала рот рукой, чтобы сдержать крик.
Мои пальцы не смогли остановить слезы.
Они стекали по тыльной стороне моей ладони.
Из-за них все вокруг расплывалось.
Наконец я посмотрела на Роуз, убрала от лица пальцы и призналась:
— Я скрывала это от тебя.
Каждый слог пронзал мою грудь.
Из-за этого мое дыхание стало более затрудненным.
Роуз обхватила меня обеими руками.
— Я поняла это, как только оказалась в твоем доме.
— Прости меня, Роуз. Прости, что я ничего тебе не сказала.
— Конечно, детка.
Постепенно мой взгляд переместился на Смита. Мне было так же больно сказать ему:
— Я не могла позволить тебе увидеть правду.
И, прежде чем кто-то из них успеет вмешаться, я добавила:
— Я знаю, что мне нужна помощь. Я больше так не могу. Это контролирует мою жизнь, и намного сильнее меня.
Я знала это уже давно.
Просто не была готова.
Все изменило пробуждение в больнице и один взгляд в их лица.
И еще Смит.
Я знала, что не смогу отдать ему всю себя, если не отпущу Дилана.
— О, слава Богу, — с облегчением простонала Роуз. — Ты даже не представляешь, как сильно я хотела услышать от тебя это.
Она никогда не скрывала от меня своих чувств.
Я не хотела, чтобы она начинала это сейчас.
— Мне следовало обратиться за помощью, когда я только его потеряла, — сказала я им.
— Все в порядке, — произнесла Роуз. — Я могу понять, почему тебе потребовалось так много времени, чтобы этого захотеть.
Очень тихим голосом я призналась:
— Я не была к этому готова, но теперь готова.
— Я так горжусь тобой, что мне больно, и я просто невероятно тебя люблю, — Роуз встала и, наклонившись, поцеловала меня в лоб.
Затем она повернулась к Смиту и сказала:
— Я пойду принесу всем кофе и посмотрю, смогу ли раздобыть нам какую-нибудь медицинскую форму, чтобы мы могли выбраться из этой мокрой одежды.
Смит поблагодарил ее, затем его внимание вернулось ко мне.
