Ознакомительная версия.
«Ну вот зачем ты притащилась? – досадовал Витя, насыпая в турку кофе. – По телевизору твою программу сегодня не показывают, а кофе где угодно можно выпить».
Он слышал, как Катя в комнате с кем-то оживленно разговаривает по мобильному, потом она появилась на кухне.
Витя молча поставил перед ней чашку.
Она поднесла ее к губам и сделала крохотный глоток.
– Кофе – прелесть!
– Как для себя старался.
– Аня так кофе и не пьет, все свой морс литрами хлещет? – Она показала на прозрачный графин, стоявший на столе. – Я слышала, беременным нельзя много жидкости.
– Я ей говорил, она теперь больше двух стаканов не выпивает, – неохотно сказал Витя. Меньше всего на свете ему хотелось обсуждать с Катькой Анину беременность!
– Ах да, ты же у нас сам без пяти минут доктор.
«Хоть бы поскорей Аня приехала! Только бы в пробку не попала», – подумал он.
– Пробки сегодня ужасные! – Катя словно прочла его мысли. – Слушай, Аня до сих пор на «мазде» рассекает?
Витя кивнул.
– Неужели это ведро еще ездит? – Катя рассмеялась. – Ведь на этой «мазде» нас Валин шофер в школу возил!
«И на ней она приезжала ко мне в общагу».
– Аня не жалуется, – сдержанно сказал Витя.
– Да она вообще никогда не жалуется! Знаешь, Валя мне новую машину обещал, я в принципе свой «ситроен» могу ей отдать. Анину «мазду» с ним даже поставить рядом нельзя!
«Это тебя саму нельзя поставить рядом с Аней!» Разозлившись, он чуть не сказал это вслух, в последний момент удержался. Он знал, что его жена равнодушна к дорогим вещам, да и машина ее устраивает, но все равно было очень обидно.
– Жаль, что ты не разбираешься в тачках, – продолжала болтать Катя. – Я еще не решила, что выбрать. Кто «вольво» советует, кто «лексус». А это важно, мне ведь столько ездить приходится! График очень плотный, я же с утра до ночи пашу.
Витя еще больше разозлился. Он сам иногда был занят по шестнадцать часов в сутки, да и Ане, если приплюсовать к учебе и работе домашние труды, расслабляться было некогда. Но при этом Катя считалась невероятно трудолюбивой, а они – обычными студентами. О том, что на кафедре детской хирургии ему уже доверяют самостоятельно делать операции, которые под силу далеко не каждому аспиранту, знала только Аня.
Из прихожей донесся звук открываемого замка.
Наконец-то!
– Привет! Ты не представляешь, кого я сегодня видела! – радостно воскликнула Катя, когда подруга вошла на кухню. – Вадьку Дымова! Я после занятий сажусь в машину, а тут он идет!
– Да? – Анин голос был подчеркнуто равнодушным. Отвернувшись от Кати, она спросила мужа, как прошел день.
– Да подожди ты, успеете еще наговориться! – Катя не дала ему ответить. – Сам Вадька в турецких джинсах, рядом жена-швабра, не из наших, приблудная. Просто невозможно поверить, что Вадька был у нас в секции первым мачо! Представляешь, он даже не поступил в институт, работает автослесарем. Двенадцать дня, а от него уже пивом несет! Я пожалела, что тебя там не было, ты бы порадовалась!
– Чему – порадовалась? – удивилась Аня.
– Тому, что избежала участи жены слесаря. Витя, ты не поверишь, но твоя жена была по уши влюблена в этого Дымова! И ей крупно повезло, что она ему не нравилась.
Аня поморщилась:
– Кать, ну что ты говоришь!
– А что? Я думала, тебе приятно будет вспомнить и сравнить. Ты рыдала, когда Вадька не обращал на тебя внимания, а вот прошло несколько лет – и ты счастлива так, что даже вспоминать о нем не хочешь.
Витя слушал и не верил – это не могло быть правдой! Еще совсем недавно он удивлялся собственному счастью, но теперь, когда Аня, его Аня, была беременна, ему казалось, что она всегда принадлежала ему и всегда любила только его.
– Тебе очень повезло! – продолжала веселиться Катя. – Его жена выглядит как настоящая мочалка, значит, он о ней не заботится. Помнишь, я говорила, что ты и без Вадьки прекрасно проживешь, а ты не верила? Видишь, как я была права?
– Вижу, – буркнула Аня.
– Ну ладно, я совсем заболталась, поеду. Витенька, спасибо за кофе!
Он еле дождался, когда она переступит порог квартиры…
Выбежав из подъезда, Катя вынула из кармана плаща брелок, «ситроен» радостно приветствовал ее миганием раскосых фар.
Ах, какие у Сотникова стали глаза, когда она рассказала про Вадика! Про жену, швабру и мочалку, она, конечно, преувеличила, но какая разница?
Главное – у нее все получилось. И теперь можно ждать результата.
Сотников вернулся на кухню. Хотелось побыть одному, вскользь брошенные слова об Аниной влюбленности выбили его из колеи.
Конечно, Катя рассказала об этом Вадике без всякого умысла, ей просто хотелось поглумиться над парнем. Раз он был первым мачо в секции, вполне возможно, он нравился и самой Кате. Ревновать к нему Аню сейчас было так же глупо, как если бы она стала ревновать Витю к девочке, которая ему нравилась в детском саду.
Он вымыл чашки и, успокаивая нервы, стал задумчиво протирать их полотенцем. Витя знал, что Аня никогда не была влюблена в него, как обычная девчонка. При виде него у Ани не подкашивались ноги, она не сидела часами возле телефона, гадая, позвонит он или не позвонит, и у нее не кружилась голова от его поцелуев. Но Витя знал, что подобное спокойствие происходит от чистоты ее души. Он искренне считал свою жену ангелом, по недоразумению оказавшимся в земной оболочке.
Ее спокойную привязанность он принимал как Божью благодать и взамен отдавал ей всего себя без остатка.
А теперь получается, все гораздо проще: она была влюблена в другого, томилась и страдала, как миллионы девушек, только ему не было места в ее мечтах. Наверное, она приехала к нему в общежитие не затем, чтобы подбодрить его, а назло тому парню. И целовалась с ним под омелой тоже назло. Просто не хотела оставаться одна, вот и выбрала влюбленного дурачка, которым можно крутить как хочешь.
Этим же объясняется ее скованность в постели – она не от целомудрия, которое Витя так уважал, нет, он просто ей не нравится.
Он аккуратно поставил чашки на полке, повернув ручками в одну сторону.
Витя был слишком счастлив и слишком любил, чтобы экспериментировать в постели. Мысль, что с Аней можно проделывать то же самое, чем он занимался с кассиршей в гипермаркете, была кощунственной и невыносимой. Все равно что взять и подрисовать иконе усы.
Секс с Аней каждый раз был для него священнодействием. Она заставляла его выключить свет и ни себе, ни ему не позволяла никаких откровенных ласк. Зато потом… Он ложился на бок, поджав колени, она прижималась к его спине и легонько прикусывала его зубами за загривок. И он казался себе щенком, которого мать несет в надежное и безопасное место. Накатывал такой покой, такая безмятежность… Иногда Вите казалось, что эти моменты для него даже важнее самого секса.
Ознакомительная версия.
