настырно сигналил. Да кому там невтерпеж то так?! Герман нехотя отстраняется, проводя подушечкой большого пальца по моей скуле.
— Сиди, я сейчас.
— Упертый баран!
Его спокойствие меня дико раздражало. Он был как удав, словно наглотался каких-то успокоительных. Как можно быть настолько бесстрашным?
— Я все слышу.
— А я и не говорила шепотом.
Герман быстро накинул на себя майку и шорты, а затем направился к двери. Я решила что оставаться вот так в одном одеяле как-то не комильфо. Решение в таких непредвиденных ситуациях приходит сразу. Хотя… Чем я думала? Нашла что сделать. Мой мозг еще видимо не совсем проснулся, так как я не придумала ничего лучше, как спрятаться на балкон. Дверь не защелкивалась, поэтому, я просто слегка её прикрыла, удерживая раму своими пальцами.
— Привет, я долблю как дятел! Где ты есть вообще?! Я уже думал ты того, помер.
— Те че вообще здесь надо с самого утра?
— Что с настроем?
Слегка приподнимаюсь и пытаюсь увидеть происходящую картину по ту сторону балкона. Тим важно почесывая ухо, уселся за стол. Взял в руки горсть орехов из небольшой пиалы и раскинулся в кресле, запрокидывая ногу на ногу. Он что, орешков пришел сюда погрызть? Сидит и уплетает словно с голодного краю.
— Ты ради этого приперся в такую рань?
— Просто заехал по пути. Оу, а я смотрю ты не один?
— С чего ты взял?
Тим кривит недоверчивую гримасу и стреляет глазами на выставленные Германом тарелки с нашим нетронутым завтраком.
— Неужто это для любимого братца?
Герман прислоняется к барной стойке и оглядывается по сторонам. Явно сам не понимает куда я делась. А потом и вовсе, тишину братьев прерывает настойчивый звонок домашнего телефона.
— Жди.
— Иди — иди.
Пальцы уже страшно затекли, из последних сил я удерживала этот чертов стеклопакет, сама не поняла, как громко ругнулась в слух.
— Блять!
— Так вот как выглядит домовой…. За молочком пришла или за печенкой? Ааа… Че это я, ты явно пришла на запах этого омлета, угадал?
С издевкой произносит и распахивает эту самую дверь настежь. Прятаться уже смысла нет, встаю на ноги, разглядывая этого засранца. Который стоит ну просто с идиотской ухмылкой.
— Зачетный прикид, для званого завтрака так нарядилась?
— Другого времени не нашел навестить брата?
— Интересная у нас беседа получается… Вопросом на вопрос… Я помешал? И вообще, может выйдешь?
Раздраженно вздохнула, ведь деваться уже было не куда, он подал мне руку, принимаю её и переступаю порог балкона. Я уже хотела сказать Тиму, что это не то, о чем он подумал… И что я оказалась здесь совершенно случайно, но меня прервал мобильный телефон который настойчиво разрывался. Да что ж это такое?! Почему именно сегодня мы всем так срочно понадобились?
— Извини.
Лечу в коридор, достаю из сумочки мобильный и принимаю вызов.
— «Да?»
— «Неужели подняла… Ты спишь ещё?! Уль, чего звоню, я сегодня прилетаю, встретишь меня?»
Боже… Я совсем о нём уже забыла. Неужели так быстро прошла эта ничтожная неделя? Помню что тогда наговорила ему со злости, обещала золотые горы, и переехать, и предложение принять, и встретить его из аэропорта. Понимала что надо объясниться с ним как можно скорее.
— «Хорошо встречу, как раз нужно поговорить, во сколько ты прилетаешь?»
— «B 15:40.»
— «Значит, в 15:40 буду возле аэропорта.»
— «Тогда до встречи, малыш.»
— «До встречи, Игорь.»
Отключаю вызов и присаживаюсь на небольшой пуфик, опуская голову вниз. Дура? Да, возможно. Сама уже в себе запуталась.
— Беги быстрее, а то женишок нервничать будет!
Поднимаю голову, напротив с перекошенным от злости лицом стоял Герман. Бесится. Раздражен. Его ледяной взгляд колким холодом отражается по всему моему телу.
— Гер, я не…
— Проваливай и больше не попадайся мне на глаза!
Он резко переменился в настроении, его голос чуть ли не срывался на хрип, в его налитых кровью глазах пылала ненависть ко мне.
— Резкая вспышка бешенства?
— Я тебе сказал проваливать, ты ещё здесь?
Поднимаюсь и делаю один шаг к нему навстречу.
— Стоит лишь на мгновение подумать что ты нормальный, как снова ты превращаешься в бездушную скотину.
— Если ты высказалась, дверь там.
Головой он кивнул в сторону двери, не глядя больше на меня, он пошёл на кухню. А я поплелась следом.
— Вот так просто? Берешь и прогоняешь?
Я стояла в недоумении, ведь пару минут назад, он был совершенно нормальный. Мой вопрос он намеренно проигнорировал, оставляя его без ответа.
— Громов, ты придурок бесчувственный!
Не собиралась больше к нему лезть. Решила дать возможность остыть этому пыхтящему паровозу. Больше не говоря ни слова, пошла в комнату, оделась, вышла, чмокнула Тима в щеку и удалилась.
— От лица Германа ~
Стою и слышу как защелкивается на тугой замок входная дверь. Лишь на минуту я думаю что я ей нужен, как она доказывает обратное. По первому зову срывается к своему недоженешку. О чем здесь ещё говорить, когда у неё на первом месте всегда стоит он. Стеклянная чашка которую я держал в руках, с дребезгом лопнула в моих руках, а чёрное пятно от кофе моментально расплывается, образовывая на светлом ламинате чёрную дыру, такую же, как и в моем сердце.
— И что это было сейчас?
— Блять!
Матерюсь и только сейчас замечаю один осколок зажатый между пальцами. Но я не ощущаю боли. Плевать! Душа саднит больнее.
— Нормальная такая ревность, кто-то конкретно влип.
— По полной, но сука! Как же бесит, что по каждому его звонку, она срывается и едет к нему.
Сука! От своего же бешенства наорал на нее, обидел… Придурок блять! Стряхиваю острый осколок разбитой чашки и пытаюсь под краном промыть сочащуюся кровь. Да и бок сразу начинает болеть. Что это твою мать?! Что за фантомная боль. Как только её не становится рядом, этот долбанный порез адски пульсирует. Впиталась в мою кожу, залезла под самые вены. Как вылечится от этого убийственного вируса?! Где искать это противоядие.
— Ну, так он же жених.
— Охуенная поддержка с твоей стороны!
Пытаюсь скрыть эту боль под маской безразличия. Что я ей сейчас хотел доказать, что буду жить, но жить без нее, как и она без меня? Только сделал хуже.
— А чего ты хотел? Что она бросит его и будет с тобой иногда встречаться, в перерывах между Соней?
— Все! Закрыли тему.
— Брат, послушай, она мне конечно очень нравится, но у тебя скоро будет ребенок, это не совсем правильно по отношению к Соне. Определись окончательно.
— Знаю я. Но ничего не могу сделать, просто люблю ее.
