Тот сначала потерял дар речи, а после принялся причитать, как по покойнику.
— Кошмар, да и только! Как теперь быть с Хабаровском? Ведь вы не поедете?
— Разумеется. — Карина грустно улыбнулась.
— Черт бы побрал этого Герку, — в отчаянии произнес Михалыч. — Принесла его нелегкая со своим дерьмовым клубом! Если бы только я мог знать!
— Сергей Михайлович, кто же мог такое предвидеть? — попыталась утешить его Карина. — По-началу-то все было хорошо. А то, что нам встретились отморозки, это же чистая случайность.
Она решила не посвящать дирижера в подробности стычки с питерцем и его соратниками по бизнесу — в конце концов, какая теперь разница, случайно они напали на Карину или нет. Все самое худшее уже произошло.
— Где Олежка лежит? — Михалыч сокрушенно вздохнул. — Вечером съезжу навешу его.
— Он спит все время, ему колют обезболиваю, шее.
— Все равно.
Он записал адрес больницы и попрощался, пожелав Карине побыстрее прийти в себя и выйти на работу.
Время до вечера тянулось медленно. Карина едва дождалась того момента, котла наступило половина шестого и в дверь позвонила Леля.
— Ну едем? — Она была уже полностью готова, у её ног стояла объемистая сумка с продуктами. — Или, может, мне одной сгонять?
— Нет, поехали имеете.
Олег по-прежнему спал — недавно ему сделали новый укол. Его соседи по палате играли о карты, вполголоса переговариваясь между собой.
Карина усадила Лелю на стул, а сама деликатно вышла, оставив ее наедине со спящим Олегом. Устроилась на лавочке в коридоре, от нечего делать наблюдая, как клеится к молоденькой медсестре на посту нагловатый парень с забинтованной рукой:
— Девушка, а девушка, хотите, угадаю, как вас зовут?
Сестричка отрывала от записей хорошенькое, свежее личико, хмурила выщипанные в ниточку брови, пытаясь казаться строгой и независимой.
— Отстаньте, я работаю.
— Давайте все-таки угадаю, — настаивал парень. — Вы Таня.
— А вот и нет, — девчонка смешно морщила курносый носик, — и не лезьте со своей чепухой.
— Значит, Света.
— Нет.
— Оля?
— Ничего подобного. — Она уже весело хихикала, забросив дела.
Забинтованный ей явно нравился, вернее, нравилось его внимание.
Парень мотнул головой, вытер здоровой рукой воображаемый пот со лба, талантливо и забавно играя усталость.
— Девушка, вы, простите за нескромный вопрос, русская?
— Русская, какая ж еще? — обиделась сестра.
— Что ж у вас за имя такое? — Забинтованный страдальчески воздел глаза к потолку.
— Марина, — не выдержав, сдалась медсестричка. — Эх вы, — добавила она со снисходительной улыбкой, — а хвастались!
— Мариночка, я же не телепат, — оправдывался парень. — Вы когда дежурство кончаете?
— А что?
— Да просто. Я бы вас чайком угостил, с пряниками.
— Какой шустрый! — засмеялась Марина.
Из палаты показалась Леля. Лицо у нее было заплаканным. Карина поспешно встала ей навстречу.
— Он проснулся?
Леля отрицательно качнула головой:
— Нет, спит. Температура тридцать девять и три. Я померила, там градусник на тумбочке лежит.
— Так и должно быть, доктор говорил, — успокоила ее Карина, хотя ее тоже терзала тревога.
Что, если температура не обычное явление, сопутствующее серьезному перелому? Вдруг это признак развивающегося осложнения?
— Завтра утром нужно будет побеседовать с лечащим врачом, — сказала она, стараясь взять себя в руки. — а сейчас что толку реветь? Ты хочешь еще побыть здесь или поедем домой?
— Поехали, — Леля тяжело вздохнула и всхлипнула. — Я фрукты положила в холодильник, а пироги пришлось отдать этим… картежникам. Начинка мясная, долго они не пролежат, а Олежка ничего сегодня есть не будет. Зря только старалась.
У выхода из отделения девушки нос к носу столкнулись с Михалычем. Он шел сгорбившись и тоже волочил внушительный пакет с провизией. Карину и Лелю дирижер не заметил.
— Сергей Михалыч, — окликнула его Карина.
— А, вы здесь? — Он поглядел на ее лицо и всплеснул руками. — Ужас, что они с тобой сделали, изверги! Их хоть посадят?
— Не знаю, — честно призналась Карина, — во всяком случае, как мне обещали, дело заведут. Следователь должен будет позвонить.
— Ни черта им не будет, вот увидите, — с видом знатока произнесла Леля. — Откупятся, бандюки проклятые.
— Не откупятся! — Михалыч яростно сверкнул глазами, плечи его распрямились, ноздри раздулись. — Людям руки ломать! Я лично встречусь с этим следователем и Герарду скажу, пусть примет меры, чтобы эти мерзавцы сели на полную катушку. Тот мужик влиятельный, в два счета устроит им нары и небо в клеточку. — Он перевел дух, снова согнулся, стал маленьким, слабым и безобидным. — Ладно, девочки, я зайду к Олежке. Что он там?
— Спит, — сухо проговорила Леля, — и лучше его не беспокоить.
— Да я на минутку, — суетливо возразил Михалыч, — гляну на него, вот передачу оставлю.
— Ну только на минутку, — согласилась Леля.
Они вышли на улицу.
— Старый пень. — Леля сплюнула себе пол ноги. — Думаешь, чего он приперся?
— Как чего? — удивилась Карина. — Навестить. Он же переживает страшно, Олег — его правая рука. — Она поморщилась от случайно сказавшегося каламбура.
— Вот именно, правая рука, — повторила ничего не заметившая Леля. — Он его еще разбудит сейчас.
— Ты что? Зачем?
— Начнет пытать, когда тот сможет снова играть. Ты его плохо знаешь, а я предостаточно. Думаешь, этот Михалыч такой чудак, мухи не обидит, воды не замутит? Как бы не так. В прошлом году Олежка воспалением легких болел, так тот чуть не ежедневно домой к нам прибегал, еще на старую квартиру, которую мы снимали. У них концерты какие-то важные были, он все подбивал Олега, чтобы тот потеплее оделся да пришел бы играть, — дескать, без концертмейстера никуда.
— И он пошел?
— На два первых концерта я его не пустила, вцепилась намертво, только что на пороге не легла. А на третий, самый главный, — пошел. Наорал на меня и уехал. — Леля вздохнула, остановилась и обеими руками осторожно погладила живот. — Пихается малыш-то. — Она улыбнулась впервые за сегодняшний день. — Слава богу, тогда все обошлось. Но воспаление легких — это же не открытый перелом руки, которой нужно играть, да еще не в Москве, а в Хабаровске.
Карина согласно кивнула. В глубине души она считала, что Леля волнуется напрасно: о какой поездке может идти речь? Кость будет срастаться минимум месяц, а до гастролей осталось три недели с хвостиком. Да и не сможет Михалыч ни о чем сейчас говорить с Олегом, тот его все равно не услышит.
Она думала о завтрашнем дне. Завтра Олегу должно стать хоть немного легче, завтра можно будет увидеться с врачами, выяснить все как следует, обстоятельно, а не впопыхах.
Завтра, может быть, чуть-чуть потускнеют, сотрутся из памяти страшные подробности сегодняшнего происшествия.
Карина шагнула с тротуара на мостовую и решительным жестом подняла руку, останавливая машину.
40
Олег пришел в себя к вечеру следующего дня. Температура немного спала, хотя и не снизилась до нормы. Рука по-прежнему сильно болела, но он мог какое-то время обходиться без наркотических инъекций.
Карина побеседовала с лечащим врачом, и тот успокоил се, заверив, что все идет так, как нужно, и через неделю-полторы Олега, возможно, выпишут из больницы.
Это было во вторник. Утром в четверг, распахнув дверь палаты, Карина и Леля застали Олега совсем бодрым: он полулежал в постели, а рядом с его кроватью на стульях удобно устроились остряк Паша с загипсованной ногой и дюжий мужик с травмой головы — его звали Николаем. На пододеяльнике лежала засаленная колода карт. Все трос увлеченно резались в преферане и жевали Левины пироги.
— О! Девчонки пришли, — обрадовался Паша, первым заметив изумленных девушек, застывших на пороге палаты. — Садитесь, побалакаем.
