— Все хорошо, спасибо. Я тут в отпуск собираюсь с соседкой. Меня не будет пару недель. Надеюсь, без меня справитесь? Или мне отменить поездку?
— Зачем отменять? Я тебе пару лет говорю, что тебе нужно в отпуск! — заявляю твердо. — Так что, конечно, езжай. И ни о чем не думай.
— Надеюсь, когда вернусь, вы сообщите мне хорошую новость. Самую долгожданную, — бабушка смотрит на Виктора прищуренным взглядом. — Когда-то упустили, но в этот раз надеюсь не упустите свой шанс. Все, пойду-ка я вещи собирать.
Дети молча слушают нас, явно не понимая, о чем речь.
— Все будет, — обещает Виктор, на что я закатываю глаза. А бабушка одобрительно улыбается.
— Что будет? — бесхитростно интересуется Саша.
— Свадьба будет! — тут же восклицает бабуля. — Вы же хотите, чтобы мама с папой поженились?
— Да! — малыши отвечают одновременно. Радуются, перешептываются между собой.
А я лишь качаю головой, бросая на бабушку обиженный взгляд. Уж быстро она отвернулась от меня и встала в сторону Виктора. Постоянно поддерживает его, а у меня спросить забыла, хочу ли я вообще связывать нас узами брака.
Я, конечно, не против, но не так быстро. Надо же на его нервах поиграть. А главное, почувствовать, что он действительно так сильно хочет жениться.
Нет, я после двух проведенных вместе ночей никак не сомневаюсь в его чувствах и желаниях, но все же. Пусть докажет, как сильно любит меня и хочет стать моим мужем.
Боже, пару месяцев назад я даже не предполагала, что буду думать о замужестве. И не с кем-либо, а с Виктором, которого до сих пор, как оказалось, очень сильно люблю. С отцом моих детей, который когда-то готов был послать меня на аборт…
Усаживаем детей в машину. Амиров садится за руль, я же рядом. Выражение лица у него каменное, он не одобряет мое решение. Как он сказал вчера, его родители совершенно не заслужили такого обращения, уважения к ним. Да, он прав, но сейчас это последнее, о чем я хочу думать.
Оказываемся в ресторане. Тут уже были — VIP-комната и игровая для детей. Помещения разделяет стеклянная стена.
Заходим и сразу же замечаем Викторию Сергеевну. Она сидит, задумавшись о чем-то своем. На столе две коробочки — машинка и кукла-Барби Она поднимается и, глядя на Сашу и Дашу, улыбается. А они в свою очередь застывают, наверное, впервые в жизни теряются.
Мама Виктора, мне кажется, за эти два-три дня похудела еще сильнее. Вокруг глаз образовались темные круги. Поворачиваю голову и вижу, как Вик шумно сглатывает.
Наконец-то… Он понимает, что она на грани смерти. Понимает, почему я не смогла ей отказать.
— К бабушке не хотите? — тихо произношу.
Дети срываются с места, бегут к ней. Виктория Сергеевна крепко обнимает их, едва они оказываются в ее объятиях, плачет, целуя то Сашу, то Дашу. На мои глаза тоже слезы наворачиваются.
Не хотела бы я видеть ее в таком состоянии.
Такая отчаянная, на лице сожаление, раскаяние.
— Какие вы красивые, — вытерев влагу с лица, разглядывает своих внуков. — Сыночек точно в папу. А доченька больше в маму.
Я бы поспорила. Дети, можно сказать, совершенно на меня не похожи. Два мини-Виктора. Но то, что Саша точно его копия — тут соглашусь.
— Может, поздороваешься? Виктор, я не хочу, чтобы ты в будущем жалел. Всего некоторое время и потом ее не станет, ты же это отчетливо понимаешь? Она твоя мать.
— Не могу ее простить.
— Прощать всегда сложно, поверь мне, — смотрю в его голубые, как море глаза снизу вверх. — Всем это удается с трудом. Нужно наслаждаться настоящим, отбросив прошлое в сторону. Старайся не думать о том, что когда-то было…
— Мне больше стыдно перед тобой, — его голос превращается в хрип. — Прости меня, Маша. Прости нас.
Я киваю, а потом устремляю взгляд на его мать, которая все еще обнимает поочередно детей, что-то им шепчет. Забрав коробку с машиной, протягивает Саше, а вторую, с куклой — Даше. Дети с интересом разглядывают подарок, но больше бабушку. Она для них сейчас гораздо важнее.
У них никого, кроме меня и моей бабули не было на протяжении нескольких лет. А буквально пару недель назад появился отец, теперь бабушка. Кто там ещё остался? Дедушка? Нет, он никогда не наступит себе на горло, несмотря ни на что. Да, Виктория Сергеевна по телефону говорила мне, что он тоже очень сожалеет и был в шоке, когда узнал о внуках, но то, что может захотеть увидеть их… Я сомневаюсь. Он не осмелится.
Я сажусь за стол, Виктор опускается рядом. А дети разговаривают с бабушкой. Они задают ей вопросы, женщина терпеливо отвечает. Господи, в ее глазах столько боли, что самой не по себе становится. А еще она выглядит безумно усталой. Видимо это болезнь ее выматывает, всю энергию высасывает.
Да, бумеранг жестокая штука. Когда-то она сделала все… Выставила меня лгуньей, не осознавая, что творит. Что лишает не только своего сына собственных детей, но и себя внуков. А сейчас, глядя на них, она понимает, что эти малыши — ее собственная кровь. Жалеет. Совесть ее уничтожает.
Я понимаю, как ей сейчас больно…
А ещё больнее признавать факт, что не сможешь провести с ними столько времени, сколько хотелось бы…
Виктор заказывает ужин. Мы молча едим, лишь дети постоянно чем-то интересуются. Ловлю себя на мысли, что я наблюдаю за действиями Виктории Сергеевны. Она почти ничего не съела, как и все сидящие за столом. Женщина то и дело поглядывает на детей, то обнимает их, то целует, то говорит, какие они красивые.
— Настоящие ангелочки, — шепчет, едва они отправляются в игровую комнату. — Такие умные…
— Их воспитала умная женщина, — чеканит Виктор. — Отец знает?
— Да, я ему сказала, что еду видеться со внуками.
— Он не захотел? — подключаюсь к их разговору.
— Почему же, — тихо проговаривает, а потом опускает глаза на стол, кусает нижнюю губу. — Просто, совести не хватило… Не смог он приехать. У меня же другого выхода нет. Через пару недель мне вообще будет сложно ходить. Уже устала. Хочется выпить лекарства и лечь в кровать.
— Может, вас отвезти домой? Я привезу детей к вам, как только будет время.
Виктория Сергеевна смотрит на меня неверяще, а Виктор, поперхнувшись соком, откашливается, вытирает рот салфеткой.
— Маша?!
— Что? Дети полюбили бабушку, — пожимаю плечами. — Вы мне позвоните, когда будете готовы… — снова обращаюсь к Викторие Сергеевне.
— Ты настоящий ангел, Маша… — и опять женщина плачет.
— Ну, хватит, прекратите, пожалуйста, а то я передумаю, — шучу, конечно, чтобы обстановку хоть как-то разрядить. — А так, да, мое предложение всегда в силе. Не забывайте об этом, хорошо?
— Спасибо тебе, Маша. За все…
Виктор все еще смотрит на меня так, будто я с катушек слетела. Не понимаю, что его больше удивляет.
— Чего? — поворачиваю к нему голову.
— Разве все так просто? Вот так вот взять и простить…
— Кто сказал, что просто? — хмыкаю. — Просто смысл сейчас отталкивать друг друга от себя? Что изменится? Я бы не простила, не сожалей твоя мама о содеянном.
Виктор хмыкает. Встаёт с места и, достав мятую пачку сигарет из кармана, вытаскивает одну и зажимает ее губами.
— Не смей… — говорю, увидев зажигалку.
— Мне это сейчас необходимо…
— Ну, потом не говори, почему я злая.
— Маш.
— Я все сказала.
Наверное, Виктория Сергеевна впервые улыбается, слушая наш диалог.
Дверь в помещение приоткрыта. И, едва я кошусь туда, как вижу на пороге мужчину.
Я его узнаю не сразу. Потому что видела вживую всего один раз.
Это точно отец Виктора.
Сглатываю.
Пришел, чтобы увидеть внуков? Почему меня так разглядывает? И в его глазах я вижу то же самое, что в глазах Виктории Сергеевны. Сожалеет? Ведь слишком поздно. Почему не искали меня ранее?
Я хочу встать, пойти к нему. Смотрю на Виктора — он тоже замечает своего отца. Делает шаг вперед — к двери. Но именно в этот момент дети возвращаются.
— Папа! — смеется Даша. — А мы можем сладкую вату заказать?
