— По дороге нам никто не встретился. Миа… Миа сидела сзади и подпевала Келли Кларксон по радио. Я велел ей заткнуться, и она ударила меня по затылку, а потом… — Зак глубоко вздохнул. — Мы не так уж быстро ехали, но было темно, и тут неожиданно показался поворот, понимаете? Тот самый крутой поворот за почтовым ящиком Смитсонов. Выскочил неизвестно откуда. Я услышал крик Мии и заорал на Лекси, чтобы она тормозила, попытался схватить руль… и тогда…
Джуд вскинула голову:
— Ты велел Лекси тормозить?
— Она вела машину, — ответил Зак. — Она не хотела. За руль должен был сесть я. Это меня назначили водителем. Значит, и вина моя.
— Уровень алкоголя в крови мисс Бейл составил девять сотых. При допустимом значении в восемь сотых. К тому же она несовершеннолетняя, поэтому вообще не имела права пить, — сказал офицер.
Машину вела Лекси, не Зак.
Зак не убивал свою сестру.
Это Лекси ее убила.
* * *
— Мне нужно увидеть Зака.
— Ох, Лекси, — сказала тетя печально. — Сейчас…
— Мне нужно его увидеть, тетя Ева.
Тетя хотела запретить, но Лекси не стала слушать. Не понимая, что делает, она расплакалась, оттолкнула тетю и захромала по коридору.
Она увидела его через открытую дверь палаты.
Он был один.
— Зак, — сказала она с порога, шагнув к нему.
— Ее больше нет, — сказал он, едва шевеля губами.
Лекси вновь ощутила удар от этих слов.
— Я знаю… — пробормотала она.
— Раньше я ее чувствовал, знаешь ли. Она вечно напевала что-то у меня в голове. Сейчас же… сейчас… — Он поднял голову, посмотрел на нее, и глаза его наполнились слезами. — Все тихо.
Лекси, хромая, подошла к кровати и обняла его, насколько это возможно при сломанной руке и ребрах. Каждый вдох причинял боль, но она ее заслужила.
— Мне очень жаль, Зак.
Он отвернулся, словно не мог видеть ее лица.
— Уходи, Лекси.
— Мне очень жаль, Зак, — повторила она, почувствовав всю ничтожность этих слов. Толку от них, словно от сорванного цветка, который уже не расцветет. Как наивно было предлагать ему свое сочувствие.
Джуд вошла в палату с сумочкой Мии в руке и банкой кока-колы.
— Примите мое сочувствие, — заикаясь проговорила Лекси, пытаясь остановить поток бесполезных слез. Напрасно.
Тут рядом с ней оказалась тетя, которая взяла ее за руку.
— Идем, Алекса. Сейчас неподходящее время.
— Сочувствие? — переспросила Джуд, как будто только сейчас до нее дошло. — Ты убила мою дочь. — Голос ее дрогнул. — Что твое сочувствие должно для меня означать?
Лекси почувствовала, как напряглась тетя Ева.
— И это говорит женщина, которая знала, что ее дети собираются пить, и тем не менее дала им ключи от машины. Простите, но Лекси не единственная, кто здесь виноват.
Джуд отпрянула, как от пощечины.
— Мне очень жаль, — снова сказала Лекси, позволяя тете увести себя. А когда она все-таки осмелилась оглянуться, то увидела, что Джуд стоит рядом с Заком, вцепившись в сумочку дочери.
Держа Лекси за руку, тетя повела ее прочь по коридору.
— О нет, — вдруг сказала Ева, внезапно останавливаясь.
Лекси так бурно рыдала, что вообще не воспринимала происходящее. Рука Евы больно сжала ее запястье.
— Что случилось? — прошептала Лекси.
Она оглянулась. Дверь в палату Зака теперь была закрыта.
— Взгляни туда, — сказала Ева.
Лекси вытерла глаза и посмотрела в конец коридора.
Перед дверью в ее палату стоял полицейский офицер.
Ева не выпускала руку Лекси, пока они шли по коридору. При их приближении офицер расправил плечи и достал из нагрудного кармашка маленький блокнот.
— Ты Алекса Бейл?
— Да, — ответила Лекси.
— У меня к тебе несколько вопросов. Насчет аварии, — сказал он, снимая с ручки колпачок.
Ева посмотрела на него снизу вверх.
— Пусть я работаю в «Уолмарте», сэр, но я каждую неделю смотрю «Закон и порядок». Алекса получит адвоката. Он расскажет ей, на какие вопросы отвечать, а на какие нет.
* * *
Джуд так трясло, что она с трудом смогла закрыть дверь.
— Ма!
Услышав встревоженный голос сына, она машинально подошла к кровати.
Именно здесь ее место, здесь она должна находиться. Поэтому она и стояла там, держа в руке сумочку Мии и делая вид, что не распадается по частям. Но каждый раз, когда она смотрела на розовую кожаную сумочку в руке, она думала о мягкой игрушке, собачке Дейзи, которую Миа когда-то любила, о пижамках, которые носила в детстве, и какого цвета были вчера у доченьки щеки…
— Это моя вина, не Лекси, — с несчастным видом сказал Зак.
— Ну уж нет… — Голос Джуд надломился, как старая ветка, хрустнувшая в тишине. Она отстраненно подумала, сумеет ли когда-нибудь посмотреть на Зака и при этом не расплакаться. Все так переплелось — ее воспоминания о Мии неразрывно были связаны с Заком. Ее малыши. Ее двойняшки. Но теперь из них остался только один, и когда она на него смотрела, то видела только пустое место рядом, где полагалось находиться Мии.
Ей хотелось найти правильные слова, но она больше не знала, какие из них правильные, к тому же сил не осталось. Ей понадобилось все оставшееся мужество, чтобы просто стоять рядом с ним и делать вид, что он не совершил ничего ужасного, что когда-нибудь все снова будет хорошо.
— Почему? — спросил он, глядя на нее зелеными глазами, полными слез.
Глазами Мии.
— Что почему?
— Меня назначили водителем, а я выпил. Моя вина. Как мне такое пережить?
У Джуд не нашлось для него ответа.
— Скажи! — закричал он. — Ты ведь всегда говоришь мне, что делать.
— Только ты не всегда слушаешь, верно? — Слова вырвались, прежде чем она успела их остановить. Ей бы взять их обратно, хотя бы захотеть это сделать, но сейчас она была слишком сломлена, чтобы думать о таких пустяках.
— Верно, — с несчастным видом признал он и, взяв ее руку, крепко сжал. Его прикосновение на секунду обожгло.
— Она бы простила тебя, Зак, — сказала Джуд, сама веря в то, что говорит.
Джуд тупо уставилась в окно. «Нет, не прощаю». Последние слова, которые она сказала дочери.
— Ну почему я не сказал ей, что решил поехать в Южнокалифорнийский университет?
Джуд подумала, не рассказать ли ему, что последним решением Мии было учиться в местном колледже Сиэтла вместе с Лекси и Заком, но какой теперь в этом смысл? Ему бы стало лишь больнее от того, что Миа так его любила.
— Ма! Наверное, я все-таки туда поеду. Ради нас двоих.
Джуд видела, с каким отчаянием Зак ждет от нее одобрения, и это разбило ей сердце. Можно подумать, выбор колледжа каким-то образом исправит случившееся и вернет им Мию. Это ее вина, что он чувствует себя обязанным так поступить. Это она придавала колледжу, будь он проклят, первостепенное значение, а Зак нуждался в ее любви не меньше, чем нуждался в Мии. Она знала, что нужно поговорить с сыном об этом, сказать ему, что это плохая идея, но у нее пропал голос. Джуд могла думать только о том, какой женщиной была прежде. Матерью, для которой Южнокалифорнийский колледж оказался самым важным в жизни.
