– Я просто подумала, как замечательно, что я сейчас не сижу вместе с дядей в ялике, – пояснила она с обезоруживающей откровенностью.
Закари усмехнулся. Джанетта была так искренна в выражении своих чувств, что ему становилось все труднее подозревать ее в каком-либо коварстве. И если все ее слова правда, то ничто не могло помешать их торопливо заключенному браку стать счастливым.
– Предлагаю тост. – Лайонел Дейли поднялся, держа в руке стакан с апельсиновым соком. – За Джанетту и Закари. Пусть впереди у них будет жизнь, полная счастья.
Элизабет и Чжун Шоу тоже встали и присоединились к тосту.
Сев, Элизабет смущенно обратилась к Закари:
– Если хотите остаться здесь на ночь или даже на несколько ночей, то мы это легко организуем. Здесь есть просторный дом…
– Нет, – мягко возразил Закари, понимая смущение Элизабет. – Спасибо за приглашение, но мы с Джанеттой решили провести ночь на берегу Цзялин.
Элизабет покраснела еще больше. Она подумала, что это очень романтично, достойно пера Байрона или Шелли.
– И очень скоро нам надо отправляться в путь, – добавил Закари, отправляя в рот очередной бутерброд.
Ялик вернулся на берег, а над джонкой поднялся большой квадратный светло-коричневый парус. Пес перебежал на корму, продолжая бодро махать хвостом. Сэр Артур, в белом костюме и пробковом шлеме, ушел на нос, подальше от пса.
Джонка заскользила по воде, а сэр Артур даже не удосужился помахать рукой на прощание. Он смотрел на юг, в сторону Чунцина, и даже не оглянулся.
Сидевшие за столом на веранде наблюдали за отплытием джонки, каждый из них был занят своими мыслями. Джанетта думала о том, какие чудесные места ей предстоит увидеть и какие красивые цветы найти, прежде чем она снова увидится с дядей. Закари размышлял о том, что больше никогда не встретится с сэром Артуром, потому что специально обогнет Чунцин, когда они с Джанеттой будут возвращаться домой. Элизабет думала, что не встречала в жизни более неприятного человека, чем консул, и надеялась, что он больше никогда не воспользуется гостеприимством миссии. А ее муж решил, что помолится за сэра Артура, дабы Господь смягчил его сердце и сделал более человечным.
– Нам пора ехать, – сказал Закари, поднимаясь из-за стола, – но надеюсь, мы еще встретимся.
Чета Дейли и Джанетта тоже поднялись.
– И я очень надеюсь на это, – искренне произнес Лайонел Дейли, пожимая руку Закари. – Вы этим же путем будете возвращаться из Ганьсу?
– Наверняка.
– Тогда мы оставим вас в миссии хотя бы на несколько дней.
– Перед церемонией я приказал погрузить на своего пони еще одну седельную сумку и оседлать Бена. Вы не могли бы послать кого-нибудь на конюшню, пусть велят конюху привести наших пони.
Лайонел Дейли кивнул, а Джанетта промолвила с легким сожалением:
– Придется снять свое платье и надеть дорожный костюм.
– Ваше платье из шелка, и с ним ничего не случится, если вы свернете его и уложите в седельную сумку, – заверила Элизабет.
Солнце уже не стояло в зените, а довольно быстро клонилось к западу. Светло-коричневого паруса джонки уже не было видно.
– Извините меня, я пойду переоденусь. – Джанетта понимала, что нельзя терять времени, если они хотят до наступления сумерек отъехать подальше от Пэна.
– Я пойду с вами и помогу, – предложила Чжун Шоу.
– Достань из моей шляпной коробки оберточную бумагу и заверни в нее свадебное платье миссис Картрайт, прежде чем укладывать его в сумку, – наказала Элизабет служанке. – И положи в платье пакетик сушеной лаванды.
Джанетта не в первый раз услышала, как ее назвали миссис Картрайт, однако впервые это было сделано правомерно.
Направляясь вместе с Чжун Шоу в спальню четы Дейли, она вспомнила визит к губернатору. Когда в тот вечер ее неверно представляли как миссис Картрайт, ей и в голову не приходило, что через несколько дней она получит законное право так именоваться. Именно тогда Закари едва не поцеловал ее. А сегодня они будут заниматься любовью на берегу Цзялин.
Когда Джанетта переоделась и вышла из здания миссии, Бен, все еще с венком на шее, терпеливо поджидал ее. Сняв венок, она протянула его Чжун Шоу.
– Они щекотали тебя, дорогой? – поинтересовалась она.
Бен тихонько заржал, а у Джанетты, вспомнившей, как дядя чуть не пристрелил его, на глаза навернулись слезы.
– Где ваши люди? – спросил Лайонел Дейли у Закари.
– В городе. Они вместе с мулами заночуют здесь, а завтра к полудню нагонят нас.
Джанетта накинула куртку, понимая, что очень скоро дневная жара сменится прохладой, и взобралась в седло.
– До свидания, моя дорогая, – попрощалась Элизабет, глаза ее подозрительно блестели. – Храни вас Господь.
Закари пожал руку Лайонелу Дейли и тоже вскочил в седло. Двадцать четыре часа назад он въехал на территорию миссии холостяком, а теперь покидал ее женатым мужчиной. Более удивительного сюрприза жизнь не могла ему преподнести.
– До свидания! – закричали Дейли и Чжун Шоу, когда Закари и Джанетта поскакали галопом в направлении Пэна. – Приятного путешествия! До свидания!
Когда Джанетта последний раз обернулась и помахала им, они были уже так далеко, что их фигурки напоминали кукол.
Она посмотрела на Закари. В профиль лицо его было суровым и задумчивым, как всегда. Улыбка тронула ее губы. В такие минуты, как сейчас, когда Закари выглядел глубоко погруженным в собственные мысли, она уже не считала его угрюмым и неразговорчивым. Во время их совместного путешествия бывали длительные периоды, когда они не разговаривали друг с другом, и на это были свои причины. Но временами они дружески болтали, а когда Закари внезапно одарял ее одной из своих редких очаровательных улыбок, у нее просто кружилась голова от радости.
По мере приближения к Пэну река становилась все более и более оживленной. Ялики так и сновали к причалам и обратно, джонки стояли на якорях, некоторые из них были перевернуты для ремонта. Домохозяйки из соседних домов спускались к реке с пустыми ведрами и возвращались с полными.
Они въехали в город через главные ворота, и Джанетта с удивлением отметила, что Пэн гораздо чище и приятнее любого другого города, через которые им пришлось проехать. Здания здесь были сложены из красивого желтовато-коричневого песчаника, постоялые дворы были просторными, чисто убранными, на лотках вдоль оживленных улиц громоздились рулоны разноцветного шелка.
Закари и Джанетта спокойно проехали через город и спустились по каменной лестнице к северным воротам, где их взору предстали только сверкающие излучины Цзялин и далекие горы с затянутыми облаками вершинами.
Джанетта устремила восторженный взгляд на север.
