Ознакомительная версия.
Паромом перебрались во Францию. Побывали в Лувре и Версале, на Монмартре и у Триумфальной арки, поднялись на Эйфелеву башню. Долго сидели в ресторанчике, пили вино и кофе, оглядывая с высоты французскую столицу, словно подернутую голубоватой дымкой тумана. День был пасмурным, но отец и дочь радовались этому. Многодневная жара уже «достала» их.
Прошел месяц, как они уехали из России. После Франции были Мадрид и Рим. Испанские марьяччо исполняли для девушки прекрасные серенады по вечерам, но ее это не радовало. Казбек всячески старался развеселить дочь, но у него ничего не получалось. Оксана становилась все скучнее и скучнее. Она отказывалась ехать гулять и старалась все больше побыть одна, лежа в постели. Казбек ничего не понимал. Пробовал спрашивать, но она молчала и лишь грустно улыбалась в ответ.
В Вечном городе они остановились в небольшом частном пансионе. На другой день девушка твердо решила поговорить с отцом. Рано утром Оксана, одетая в роскошный атласный халат, постучалась в дверь его комнаты. Дождалась разрешения и вошла. Константин Федорович встретил ее улыбкой, еще нежась в широченной постели:
— Доброе утро, малышка! Как спалось?
Протянул руки к ней и одеяло сползло до половины, открывая взору еще крепкую грудь. Она не подошла по обыкновению и его это удивило. Оксана запахнула атласный халат поплотнее и уселась в кресло. Закинула ногу за ногу. Тяжело вздохнула:
— Я пришла поговорить…
Он заметил ее бледное лицо и круги под глазами. Улыбка пропала. Беркут сел на кровати и встревожено спросил:
— Что случилось? Может, врача вызвать?
— Я должна тебе сказать, но не знаю как. Не перебивай меня…
Она сделала несколько судорожных вдохов, словно перед прыжком в воду и судорожно выпалила:
— Я беременна. Срок два месяца. Я не сказала всей правды вам с Арнольдом в тот вечер, когда мы разговаривали. Мы с Анисимовым провели ту июльскую ночь вместе…
Казбек от такой новости ошеломленно молчал и какое-то время не знал, что сказать. В голове от этой новости все смешалось. Оксана решила, что он сейчас начнет уговаривать ее избавиться от ребенка и торопливо сказала:
— Ребенок мой и избавляться от него я не собираюсь!
Беркут кивнул. Потер пальцами лоб и широко улыбнулся:
— А кто говорит об аборте? Воспитаем! У меня кроме дочери еще и внук будет. Разве это плохо? Рожай! Я, конечно, ничего не смыслю в воспитании детей, но думаю, что вдвоем справимся. Я так рад, ты даже представить не можешь, как я рад твоему сообщению! Ты собираешься сказать Анисимову о ребенке?
Она наблюдала за ним. Искренняя радость отца успокоила Оксану. Она отрицательно покачала головой:
— Зачем? Эта новость не будет ему в радость, как тебе.
Константин Федорович был очень доволен ее ответом, хотя он и сделал вид, что страдает за дочь. Теперь осталось сделать так, чтобы она никогда не встретилась с Анисимовым. По приезде в Россию он решил перебраться жить в Петербург.
Сергей в это время лежал в больнице в тяжелом состоянии. За это время он сумел выйти на след Оксаны. Ни слова не сказав другу, куда направляется, он пришел в квартиру Казбека. Остававшиеся в квартире охранники, получившие инструкцию от шефа, что делать со следователем, затащили его в квартиру и зверски избили. Ночью забили в багажник иномарки. Вывезли за город и бросили в лесу, предупредив:
— Еще раз появишься поблизости от этой квартиры, считай, что ты труп! Понял?
Пнули напоследок в живот и уехали. Окровавленный и еле живой, он сумел выползти на дорогу. Несколько легковых машин промчались мимо, объезжая неподвижное тело и только водители-дальнобойщики на огромной фуре подобрали полумертвого, потерявшего сознание следователя. Они доставили его в ближайшую больницу.
Очнувшись через два дня, он рассказал правду лишь Валерке Украинцеву. Остальные считали, что на него напали на улице. В таком городе, как Москва, в этом не было ничего удивительного. Подобные происшествия случаются сплошь и рядом.
Беркуты в конце сентября вернулись в Россию. Оксана сразу же уехала в заброшенную деревню сказать ребятам, что опасность миновала. Казбек пытался ее отговорить или взять его с собой, но она настояла на своем:
— Я хочу побыть одна.
Она постаралась одеться так, как одевалась прежде: в джинсы и куртку. Брюки на талии не сходились. Она продернула сквозь шлевки пояс от халата, сверху надела длинный свитер и широкую куртку. Около полудня уехала в деревню рейсовым автобусом, хотя Константин Федорович предлагал отвезти ее на машине. Молодая женщина решительно отказалась.
Под вечер добралась до деревни. Шла пешком, любуясь на позолоченные деревья и яркие пятна елей среди желтой листвы. Тяжелая сумка оттягивала руку и она часто перемещала ее со стороны на сторону. Большая часть ребят, еще в августе вернулась в Москву. В доме ее бабушки жили Рокер, Голландец и… к большому удивлению Оксаны, Крепыш. Когда она постучалась в окно, они все были дома. Рокер распахнул перед ней дверь и радостно сказал:
— Здравствуй, Оксана! Вот уж не ожидали тебя увидеть! А мы в твоем доме поселились. Если скажешь, чтобы убирались, в другой переберемся.
Женщина улыбнулась:
— Привет, ребята! Живите, сколько хотите. Я приехала сказать, что опасность давно миновала. Не могла раньше приехать, прошу простить.
Ответил Крепыш:
— Да ерунда! Ребята еще месяц назад в Москву уехали, а нам тут нравится. Рокеру с Голландцем здесь легче за мной присматривать. У меня, как ты и обещала, ни дня без приключений.
Она внимательно всмотрелась в его спокойное лицо:
Я смотрю, ты изменился…
Парень смутился и развел руками:
— Лес изменил, тишина эта, не спешность. Прости меня. Я тут девчонку в деревне присмотрел, жениться хочу. Тебя ждал, чтобы сняла с меня это проклятье. А то какой я муж, если двух шагов без присмотра сделать не могу? Ребята и на свиданья провожают и с них встречают. Смех и грех! Представляешь, заяц лягнул, когда они меня со свиданья встретили. Прямо у них на глазах! Выскочил из-за куста и под ноги кинулся. Мужикам ничего, а у меня вся нога была разодрана.
Она дотронулась до его руки и чуть улыбнулась:
— Считай, что его уже нет. Будь счастлив и почаще вспоминай мои «уроки»! У вас найдется местечко для ночлега? Возвращаться поздно.
— Выбирай место, ведь ты хозяйка.
— Я бы на печке легла, как в детстве. Да жаль, она не топлена…
Рокер возмутился:
— А где мы готовим по-твоему? Научились еще в августе. Дыму наглотались в первый раз всласть. Все уревелись, пока вторую заслонку не нашли, да не убрали. Сейчас постелим и спи. Мы тут, извини, похозяйничали. В сундуки заглянули. Сейчас тебя накормим деревенской пищей…
Ознакомительная версия.
