– Ничего подобного.
Синтия бросила на Наоми встревоженный взгляд.
– Ева очень мила, но она была лишь красивым украшением интерьера. Рут пошла в нее. Мне приходилось показывать, как менять фильтры в пылесосе, как раскладывать белье и прочее. Если ты думаешь, что у нас появилась образцово-показательная семья, то я тебя разочарую. Ева ие знала, как печь пироги! Кроме того, она и папа часто выходили в свет, любили проводить время в клубах.
Детство Синтии очень отличалось от той картинки, которую описала Наоми, но она могла понять чувство одиночества маленькой девочки, так как и сама не раз его испытывала. А то, что Ева так мало знала о домашних делах, было вполне объяснимо. Будучи королевой, вернее, бывшей королевой, она и не могла многого знать о «плебейской» стороне жизни.
– А у Евы была тиара?
Ну почему ей в голову пришел такой глупый вопрос? Черт побери! Это все отголоски сказок, которыми она зачитывалась в детстве. Она помнила, что королевы и принцессы всегда носили тиары, усыпанные бриллиантами. Синтия вдруг вспомнила, что однажды на Рождество бабушка купила ей корону, украшенную стразами. Она, мечтая о невозможном, разгуливала по их тесной квартирке в ночной сорочке и короне. Синтия не могла вспомнить дальнейшую судьбу своего «сокровища».
«А я думала, что эти фантазии остались в далеком прошлом. Как же глупо с моей стороны представлять себе королеву в Хобокене, разгуливающую в короне!»
– Вообще-то да, – удивила ее Наоми. – Эта глупышка надевала ее на благотворительный бал, который устраивался на Новый год.
Синтия нахмурила лоб и дотронулась до него кончиками пальцев.
– Но какое это имеет отношение к тому, что ты одержима реставрацией этого замка?
– Самое прямое. Папа любил и меня, и Рут, но он был так старомоден. Он относился к нам как к куколкам. Ты можешь представить меня в роли куколки?
«Разве что в роли кровожадной Барби!»
– Папа никогда не обсуждал с нами свои дела. Даже когда мы подросли. Он говорил, что мужчина должен работать. Он считал, что женщина может мечтать о карьере, но только после того, как обзаведется семьей и детишками.
– Это невероятно!
– Да, да. Он даже пытался заставить меня выйти замуж за одного из приятелей П. Т., которого тот привез из колледжа. Брак по договоренности, как тебе это?
– Твой брат был в колледже?
– Да, год. Смерть отца стала для нас ударом. П. Т. вынужден был бросить учебу и заняться управлением компанией. Я тоже училась, а Рут, кажется, ходила в очередную школу красоты. Благодаря опеке отца мы не знали ровным счетом ничего об обувном производстве.
– Ты тоже училась, Наоми? Ты меня удивила.
– С чего бы это? Ты думала, что одна такая умная во вселенной?
– Охотно принимаю твою критику. Но ты сама нарисовала такую картину…
Она махнула рукой.
– Я-то думала, что у акулы финансового рынка хватит ума не судить по внешнему виду.
– Да ты не такая простая, как кажешься! – одобрительно произнесла Синтия. – А что ты изучала?
– Педагогику, – с отвращением произнесла Наоми. – Папа настоял. Но я все равно отправилась на курсы архитекторов.
– Давай разберемся с самого начала. Твой отец был более чем далек от идеи феминизма. Он пытался познакомить тебя с парнем. Но что тут такого? Успешным женщинам и не такие трудности приходилось преодолевать.
Синтия все еще не понимала связи между услышанной историей и желанием Наоми восстановить замок.
– Я подозреваю, хотя и не могу сказать точно, что папа даже предлагал Энрике деньги в качестве приданого за меня. Самое ужасное, что тот отказался. Не то чтобы меня это сильно расстроило, но он отказался от меня раньше, чем я от него. Я ненавижу этого червяка. Ненавижу.
– Энрике? Ты имеешь в виду Дика Альвареза? «Святые небеса! Наоми и этот жеребец-адвокат?»
– Он самый. После того как П. Т. бросил колледж, они остались друзьями. Затем, когда Энрике получил диплом, П. Т. принял его в отцовскую компанию «Фридман». Прошло немного времени, и они наняли Джейка. И эта троица замыслила отнять у нас компанию.
– П. Т. украл семейный бизнес?
Эту информацию Синтия могла бы использовать против него в суде.
– Нет, он получил его легально, но, во-первых, он изменил название компании. Он поменял ассортимент. Он создал эту дурацкую шумиху вокруг своего королевского статуса. При этом он ни разу не посоветовался ни со мной, ни с Рут. Он…
Наоми вдруг осознала, что в гневе выболтала Синтии важные секреты. Бросив на нее быстрый взгляд, она выпрямилась, и на ее лице появилось отчужденное выражение.
– Подожди, Наоми. Я правильно поняла? Твой отец оставил семейное дело своему пасынку, вычеркнув из завещания двух родных дочерей?
– Конечно, нет. Отец оставил нам дом и деньги. Нам принадлежит по двадцать процентов акций. Шестьдесят процентов отошли П. Т. Десять процентов он потом разделил между Энрике и Джейком.
– И все только из-за того, что ваш отец считал мужчину более подходящим на роль лидера, – закончила она вместо Наоми.
– Именно так.
– Но все же какое отношение имеют эти проблема к реставрации замка?
– Когда П. Т. купил этот замок пять лет назад…
– О, это означает, что он довольно серьезно относится к своему королевскому статусу, – с энтузиазмом отозвалась Синтия. – Твой брат сказал, что его дядя стал королем, но, наверное, ему очень хотелось иметь собственный дворец, чтобы ощущать себя достойным короны, когда наступит его черед.
Наоми слушала ее, открыв рот.
– Наверное, его мать была очень довольна. И эти банановые деревья… Теперь я понимаю. Он добавил их для того, чтобы они напоминали ему и матери об их родном острове.
Наоми захлопнула рот.
– Мать П. Т. умерла, когда ему было пятнадцать. Она умерла от рака.
– О, как жаль! – с искренним сочувствием отозвалась Синтия, представляя себе П. Т. одного в чужой стране. – Тем более понятно, почему он так хотел иметь собственный дворец. Он сказал, что на острове нет замка, но я сразу поняла, что он чего-то недоговаривает.
– Да, временами он очень скрытный, – подтвердила Наоми.
– Итак, твой брат купил замок и принялся его переделывать. Но что заставило его бросить работу?
Наоми пожала плечами.
– Слишком дорого. У него в городе пентхауз. Он любил изображать из себя плейбоя. Его манила индустрия моды, которую он хотел покорить любой ценой. Он даже не представлял себе, каким должен быть этот замок.
– В отличие от тебя.
– В отличие от меня, – согласилась Наоми. – Как только я увидела его, то поняла, что это дом моей мечты. Синтия, разве ты не мечтала, когда была маленькой, о замке и прекрасном принце? Разве не хотела, чтобы твоя жизнь была наполнена любовью и волшебством?
