— Что еще тебе не нравится? — спросила Анжелика, суживая глаза.
— Ты хочешь совсем поссориться? — уточнил Роман. Он все еще надеялся, что она выйдет из машины и уйдет, она уже согрелась, и она явно ничего не собиралась говорить ему, и скоро здесь появится Катя… Да черт с ним, пусть все идет, как идет!
— Нет, это ты хочешь поссориться, — сказала Анжелика. — Ты помнишь, с чего все началось сегодня? Ты сказал, что хотел бы поссориться со мной.
Она не собиралась уходить.
— Я чувствую, что мы должны сделать паузу, — сказал Роман, выводя машину со стоянки. — Я не думаю, что мы должны расстаться совсем. Это то, что я хотел тебе сказать.
— Подожди, — Анжелика резко нагнулась вперед, как будто собиралась боднуть лобовое стекло. — И… то есть ты не будешь скучать без меня?
— Я не знаю. Я не уверен.
— Ах, так… — протянула она.
В молчании они доехали до гаражей. Роман, мысленно проклиная себя, сунул сторожу полтинник, и тот с готовностью распахнул ворота перед запоздавшим «Опелем». Анжелика молчала, пока Роман ставил машину в гараж, пока запирал двери… Затем он повернулся и категорически зашагал к воротам гаража. Анжелике ничего не оставалось, кроме как следовать за ним. Роман взял ее под руку, повел, ускоряя шаг.
— Мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой. Ты была лучшей. Но сейчас… Разве ты это не чувствуешь? Разве ты не понимаешь, что даже в постели у нас стало как-то не так?
— А с женой — лучше? — спросила Анжелика.
— По крайней мере, я знаю ее уже семь лет, — сказал Роман. — По крайней мере, я уверен в ней. Что она не бросит меня, не кинет. Как ты Сашу. Ты ведь, наверно, его тоже любила.
— Не тебе судить об этом, — резко ответила Анжелика.
— Да, конечно, — легко согласился Роман.
— Ты мог бы быть уверен во мне, — сказала Анжелика с укоризной.
— Это все слова. Всего лишь слова. А человек… Моя жена… У меня была возможность убедиться. Не однажды.
— А ты не думаешь, что человеку глубоко на тебя наплевать на самом деле? — закинула удочку Анжелика.
— Не думаю, — ответил Роман уверенно. — Вон этот человек стоит.
В воротах гаражей, темная на фоне ярко освещенных фонарями белых сугробов, рисовалась хрупкая фигурка Кати.
* * *
У ворот стояла — Анжелика сразу узнала ее — Катя Потехина. Маленькая, бледная, в коричневой, вставшей колом дубленочке, детской какой-то, и в детской же шапочке, замшевой, кругленькой, по форме похожей на чепчик. Она вся напоминала собой какого-то нелепого младенца, белого, неправильного, вынутого из коляски и уродливо увеличенного до полувзрослых размеров. У Анжелики отчаянно забилось сердце, но она — виду не подавая — продолжала вышагивать с Ромой под руку. Они подходили все ближе и ближе, столкновение было неминуемо. Рома почему-то молчал, будто язык проглотил, и Катя пока молчала, смотрела на них своими огромными лошадиными глазами, которые одни занимали половину ее крохотного личика.
— Привет, — сказал Рома как-то весело, когда они подошли вплотную к его жене. — Что ты здесь делаешь?
Катя как будто только по голосу узнала мужа. Внезапно бросилась к Анжелике, подлетела, сверкая глазищами (не доставала до плеча верхом замшевой шапочки) и выкрикнула тонко, зло:
— Отойди, курица! Ты не имеешь права!
Она хотела вцепиться уже в локоть Анжелике, продолжавшей держаться за Рому, но тот отступил чуть, уводя Анжелику за собой:
— Только не подеритесь. Знакомьтесь, девушки.
Можно было только удивляться его спокойствию. Рома, казалось, был даже доволен чем-то. Но чем? Катя уцепила его за свободную от Анжелики руку, потащила на себя:
— Пойдем. Поговорим дома.
— Сейчас, — ответил Рома неторопливо, — человека только посадим на такси.
Они вышли из гаражных ворот: Анжелика и Катя вели Рому под руки с обеих сторон, как конвой. Постороннему человеку, наверно, это показалось бы смешным… или, может быть, наоборот, они выглядели милой такой подгулявшей компанией.
— А человек сам не может поймать такси? — нервно спросила Катя.
— Ты посмотри на часы, — рассудительно сказал Рома.
— Вот именно: посмотри на часы! — ядовито воскликнула Катя. — Ты же обещал!
Анжелика пока молчала. В сущности, ей и нечего было сказать сейчас. Она ждала, чем все закончится.
— Так, это все дома, — остановил супругу Рома. — Кстати, кто тебе разрешил идти сюда? Что за глупости?
— Дома Шурка один, — продолжала свою мысль Катя. — Вдруг он проснется? Пойдем.
Ей не терпелось утащить своего мужа прочь от Анжелики, как будто, уведя его сейчас, она уводила его навсегда. И Анжелика заразилась этой мыслью: если Рома сейчас запихнет ее в такси и не прояснит больше ничего в их дальнейших отношениях, то это — конец.
— Сашка один?! А ты о нем подумала, когда сюда шла? — отчитывал супругу Рома.
Они остановились на краю щедро посыпаемой снегом проезжей части, совершенно пустой, мягко освещаемой сверху фонарями. Анжелика только сейчас увидела этот снег, падающий с ночного неба. Тихий, волшебный, пушистый, он одинаково планомерно и терпеливо пытался засыпать белыми блестками и Анжелику, и Рому, и Катю; ему было наплевать на любые человеческие отношения.
Было так странно и пусто, что Анжелике подумалось: а вдруг их действительно только трое осталось на этой земле? Что тогда делать и как дальше жить? Хватит ли Ромы на них обеих?
Катя внезапно отлепилась от мужа и заняла атакующую позицию напротив Анжелики. В глазах ее сияла ненависть, бумажно-серое же нечеловеческое лицо не отражало совсем никаких эмоций.
— Я очень рада с вами познакомиться, — яростно, с наскоку начала Катя.
— Я тоже, — осторожно, но с достоинством ответила Анжелика.
— Что, похожа я на того монстра, которого вы придумали? Который вас запугивает, секретных агентов на вас насылает? — продолжала Катя, буравя Анжелику своим убийственным взглядом. — Просто Мата Хари какая-то!
— Если честно, то да, — призналась Анжелика. Эта неожиданная встреча окончательно дополнила сложившийся у нее в голове монстрообразный облик Роминой жены: как будто последний пазл сложной мозаики встал на место, и нарисовалась перед внутренним взором многоцветно-мрачная, темная и великолепная в своей ужасной отвратительности картина. Катя Потехина, персонаж дурацкого детского мультика, уродливое создание с глазами, полными зла… какой-то злобный маленький тролль из сказки… из страшной сказки… кукла Чаки из американской кинострашилки…
Повернуться и уйти — вот что захотелось сделать Анжелике, но она продолжала ждать развязки. Сейчас — или никогда.
