— Скажите ему, что мы заинтересованы в участии в коммерческих турнирах за рубежом, — заговорил Анзор.
— …Это означает, что ты будешь ездить по этим клубам и колотить бедных турок за их же собственные деньги? — уточнила Жанна, когда они, отговорив час, вышли из кабинета.
— Ну, в общем, да. Такой бизнес! — радостно сообщил еще более приятно возбужденный Миша.
Носатый Анзор отправился класть турка на место, а Миша, только что не подпрыгивая на ходу, увел Жанну в зал.
— Не устала? — поинтересовался, заглядывая ей в лицо.
— Да нет, это все несложно. Но ты все-таки дай кому-нибудь, кто понимает, договор почитать. А то втиснут какую-нибудь строчечку мелкими буквами, а потом и денег не заплатят. Скажут — это была благотворительность, и вы за это сами расписались.
— А тебе будет жалко, если меня кинут? — широко улыбнулся Миша.
Странно — уже который раз Жанна не улавливала в Мишиной улыбке того, присущего только ему чувственно-хищного отблеска. Или он действительно полностью принял отставку и теперь воспринимает Жанну только как коллегу и хорошую знакомую? Или это реакция на удачные переговоры и радужные перспективы?
— Мне жалко того, кто тебя кинет, — не смогла не укусить его Жанна.
— Правильно. Потусуемся чуток, если ты не торопишься?
Они еще что-то пили, сидя у стойки, Миша представлял ее — как подругу — каким-то людям, чаще немолодым. Жанна еще пару раз говорила по-английски, раздавала и собирала визитки. Декоративные блондинки, присутствовавшие при этих беседах, ревниво оглядывали ее, кисло улыбались и помалкивали.
«Обаяние иноговорения не заменишь ни диетой, ни окраской», — расслабленно подумала Жанна, ловя недовольный взгляд очередной анемичной кисульки.
— Ну, чего — едем домой? — спросил ее Миша, когда было уже около одиннадцати вечера.
— Да, если ты закончил свои дела, можно шабашить и — по хатам.
Жанна постаралась невзначай дать понять, что она здесь на работе, а дома у них — на разных улицах. Она не видела выражения его лица, потому что Миша смотрел в зал, как бы прикидывая, все ли он сделал, что хотел.
«Понял намек?»
— Да, поехали, — сказал он никаким тоном. «Похоже, да. Понял».
Жанна сползла с барного стула.
— Слушай, Дареев, а ты и шустрый — как электрический веник…
Жанна и Миша дружно повернулись на голос. Рядом стояли двое парней, неуловимо друг на друга похожих — в черных костюмах, спортивные. Короткие стрижки лишь подчеркивали откровенно низкие лбы. С ними был человек постарше, внимательно следивший за всеми, и за ними с Мишей тоже.
«Ага, это и есть конкуренты!»
— А нешустрые в нокдауне валяются, — с вызовом ответил Миша.
— Против лома нет приема, — скривился один из молодых.
— Есть. Просто не все его знают, — отреагировал Миша.
— Миша, пойдем, — позвала Жанна, отойдя уже метра на четыре. — На вас обращают внимание.
Действительно, несколько человек — а зал был все еще многолюден, — повернулись в их сторону.
— А это кто еще? — мотнул головой в сторону Жанны один из троих.
— Это мой личный переводчик.
— Хорошо жить стал, смотрю.
— Миша, — опять позвала Жанна, и он, смерив троицу презрительным взглядом, пошел за ней.
— Это те, у которых ты отбил турка? — поинтересовалась Жанна, уже идя с Мишей к автостоянке.
У нее вдруг заныло под диафрагмой. К чему бы это?
— Да вроде нет… Никому ж не заказано предложить сотрудничество.
— Но не у всех так кстати появляется личный переводчик, — лукаво улыбнулась Жанна.
— Типа того, — ухмыльнулся он.
— …Поедем поскорее — мне что-то не по себе. — Жанна поспешно села в машину.
— А куда торопиться? — опять расплылся Миша.
— Я устала. Вроде шестой рабочий день у меня.
— Да сейчас…
Миша, видимо все еще пребывая в эйфории, не торопился выехать со стоянки, только лениво вставил ключ зажигания.
— Миша, — начала нервничать Жанна, — я выполнила свои обязательства. Выполни свои и отвези меня домой.
Откуда-то издалека к Жанне быстро, поспешно, словно стараясь ее нагнать, приближалось что-то огромное и страшное, неподъемное и неотвратимое — какой-то один большой лангольер, посланный лично за ней… Раньше такого никогда не бывало.
— Ах да, извини… Не сообразил.
Миша, нарочито не торопясь, полез во внутренний карман пиджака, нащупал и вынул бумажник.
— Миша, это потом! Пожалуйста, ну поедем! Поедем!
— Ну дай расплатиться-то…
Жанна почувствовала, что ее уже начинает колотить этот ее приступ безотчетного страха. Миша, мило улыбаясь, смотрел на нее с преувеличенным интересом, тщательно отсчитывая купюры.
— Миша, — слыша, что уже срывается на крик, — пожалуйста, поедем! Эти ребята сейчас
' придут сюда!
— Ну и что? Пусть приходят, — выпятил губу чемпион. — Неужели я не смогу защитить тебя?
— Я не хочу, чтобы меня защищали! Я хочу, чтобы мне не угрожали! Поехали отсюда!
— Ой, ты сейчас такая смешная, — заметил Миша, протягивая ей несколько «зеленых», — губки так трясутся… слезки капают…
Жанна чувствовала, что по лицу уже текут горячие потоки.
«И ему это смешно?! Мои страдания — это смешно?!»
— Поедем, поедем! Пожалуйста, поедем! — уже в голос рыдала Жанна, стуча кулаками в переднюю панель.
— Машину мою ломать не надо, а? — досадливо начал Миша. — Она больших де…
И тут с оглушительным треском на Мишиной машине разлетелось заднее стекло. Фонтан осколков засыпал салон, краем глаза Жанна увидела, что кто-то пытается открыть дверь с ней рядом. Она мертвой хваткой вцепилась в рукоятку, одновременно пытаясь упрятать голову куда-нибудь пониже. То слепое, вязкое и тяжко-непреодолимое, приближение чего она почувствовала, как раз проходило над ней, обдавая могильным холодом и все глубже вдавливая в кожаное сиденье. Кажется, она краем уха слышала крики, вой сирены, еще какой-то шум и ругань, топот ног…
— …Прекрати истерику, ну!
Жанна с трудом выкарабкивалась из остатков этой массы, которая только что чуть не поглотила ее. Она еще не могла сдержать рыданий, но уже чувствовала, что они едут по ночному шоссе, очень быстро, что Миша жутко зол, раздражен и раздосадован.
Прохладный воздух, теперь продувавший «джип» насквозь, чуть успокоил Жанну. Подняв голову, она с запоздалым ужасом увидела, что в относительно целом лобовом стекле красуются два пулевых отверстия.
Жанна трясущимися руками отыскала в сумочке платок и вытерла глаза.
— В нас что… стреляли?
Миша не ответил, сосредоточась на дороге.
