Агент открыл двери погреба, потом оглянулся на меня:
— Вы не возражаете, если я загляну, мэм?
— Ради бога. Но держите пистолет наготове, на тот случай, если на вас набросятся гигантские пауки. Будь-те осторожны с падающими на голову банками с кон-сервированным яблочным соусом, потому что полки забиты до отказа. Не думаю, что вы найдете что-нибудь страшное, но должна предупредить, что двоюродный брат моего прапрадедушки пропал в тридцатых годах. Люди поговаривают, что жена убила его за то, что он ей изменял. Утверждают, что она зарыла тело где-то в До-лине. Так что, если наткнетесь на череп, кричите.
Агент кивнул без тени улыбки и начал спускаться по тяжелым дубовым ступеням, а Мэри Мэй побледнела.
— Не говори с ними так! Это же все равно что про-верка в аэропорту. С этими людьми нельзя шутить!
— Как я могу принимать этих ребят всерьез, если они полагают, что террористы прячутся среди хризан-тем, а маньяки-убийцы облюбовали мой погреб? — Я по-качала головой. — Господи, спаси нас от правительства!
— Если бы ты читала триллеры, как это делаю я, ты бы знала, чтб пытаются сделать с семьей президента злоумышленники. Кто-нибудь может пробраться сюда и спрятать бомбу на твоей клумбе. Или расстрелять нас всех через окна первого этажа. Или спрятаться в погребе и схватить Эдди, когда та выйдет на задний двор, чтобы полюбоваться рассветом над Аталуком. Хаш, мир за пре-делами округа Чочино полон сумасшедших, которым может прийти в голову что угодно. Излишняя осторож-ность никогда не может помешать! — Голубые глаза Мэри Мэй — семейное достояние всех Тэкери — наполни-лись слезами. Она смотрела на меня совершенно се-рьезно. — Я столько сил потратила, придумывая, как бы заманить покупателей на нашу ферму, я организовала самую лучшую маркетинговую кампанию и не хочу, чтобы все разрушили террористы! Я обняла ее.
— Послушай меня. Мы пережили ранние замороз-ки, сумели продать поздние урожаи, справились со спа-дом спроса, с пожарами на кухне, заменили сломанные грузовики. Бывали годы, когда мы работали за спасибо, не имея ни гроша в банке. Мы выжили, хотя все кругом говорили, что нам никогда не удастся заманить сюда людей из Атланты, что они не станут приезжать к нам с сентября по декабрь, чтобы купить яблоки. Мы пережи-вем и Эдди Джекобс. Обещаю тебе, мы не станем жер-твами террористов и не наживем неприятностей с сек-ретной службой.
— Ты забыла самое плохое, — Мэри Мэй вытерла глаза и вздохнула. — Мы пережили потерю Дэви.
Я замерла, но потом быстро пришла в себя и кивнула:
— Это само собой разумеется.
Мэри Мэй снова вздохнула.
— Как бы мне хотелось, чтобы у меня был муж! Он бы сказал мне: «Детка, не забивай свою хорошенькую головку ерундой».
— Нет, это не помогает.
Она устало кивнула. Маленькая, пухленькая, кудря-вая, Мэри Мэй в свои тридцать шесть лет все еще отча-янно желала выйти замуж, но при этом отвергала всех мужчин, которые хотели на ней жениться. В каком-то смысле это была моя вина. Как и все остальные, Мэри Мэй считала мой брак с ее братом идеальным — из тех, что совершаются на небесах. Она говорила, что мы вну-шили ей слишком высокие стандарты. Я виновато сжала ее плечо.
— Мы из тех, кто выживает. И у нас столько работы, что мы не можем тратить время на слезливую болтовню.
Моя золовка взяла себя в руки.
— Ты права.
Она вошла в дом и тут же вернулась, прижимая к себе портативный компьютер, за которым тянулся провод.
— Я собрала кое-какую информацию об Эдди.
Я застонала, а Мэри Мэй села на садовую скамью с вырезанными на спинке яблоками и нагнулась над кла-виатурой, напоминая пуделя над косточкой. В ее ушах сверкали золотые крестики с поддельными бриллианта-ми; поздняя бабочка села на одну из многочисленных цепочек, которые Мэри Мэй носила на шее. Она выгля-дела как хозяйка магазинчика дешевых товаров, но на самом деле она была компьютерным гением и волшеб-ницей управления.
— Эдди Джекобс — пример для подражания, — за-говорщическим шепотом сообщила Мэри Мэй. — Ее всегда так называли. Посмотри сюда. — Она указала на экран компьютера. — Читатели электронного журнала «Независимая девушка» назвали ее самой популярной студенткой года. А когда ее отец баллотировался в Белый дом, «Нью-Йорк тайме» писала: «Отдайте свой голос Эдди!» Умеет говорить, умна, серьезна. Настоящий при-мер для подражания… Опять этот «пример»!
— Может, хватит? Я уже представляю общую картину.
— Подожди! Когда ей было восемнадцать, она напи-сала книгу! То есть на самом деле написала, не просто поставила свое имя на обложке. «Власть курочек», так она называлась. «Эссе для молодых женщин о достоин-ствах целомудрия, независимости и образования». Це-ломудрие! Подумать только! А ведь ее родители завзятые либералы и все такое. Господи, Хаш, эта книга продер-жалась среди бестселлеров целый год! Она была самым читаемым автором. И это в восемнадцать лет!
— Некоторым идеям грош цена в базарный день, Мэри Мэй, пусть даже о них и написано в книгах.
— Но она пример для подражания! — настаивала Мэри Мэй. — Ты только представь такой заголовок: «Сын знаменитой Хаш Тэкери спасает президентскую дочь от жизни в аквариуме. Читайте подробности на нашем сайте».
Я смотрела на нее до тех пор, пока моя золовка не покраснела.
— Это моя работа рекламировать наши яблоки, — пробормотала она, опустив глаза. — Все, что помогает продавать яблоки, меня устраивает. Больше я ничего не скажу.
— Ловлю тебя на слове.
Я вошла в дом. Часы моего деда тикали в гостиной на стене между литографиями старых сортов яблок. Коты пили воду из лакированнных ярко-красных кера-мических мисок на отполированном дубовом полу в кухне. Мои бумаги и расчеты так и лежали на столе оре-хового дерева с резными ножками у двери на заднее крыльцо, где я их оставила, прежде чем пойти плакать к Большой Леди.
Зазвонил телефон.
— Номер семь, — сказала Мэри Мэй, вошедшая следом за мной.
Она отслеживала звонки последний час. Звонили советники президента. Звонили помощники первой леди. Все они были вежливы, но говорили так медленно, словно я была Форестом Гампом, и называли меня по имени, будто имели на это право. Все они повторяли одно и то же: «Давайте сохраним все в тайне, пока пре-зидент и первая леди не решат проблему с самой Эдди». Я была с ними более чем согласна.
— «Ферма Хаш», — мрачно сказала я в трубку.
— Попросите, пожалуйста, Раш.
— Меня зовут Хаш. Хаш Тэкери. Я у телефона.
— Хаш, это миссис Хэбершем-Лонгли. Я руковожу домашним офисом миссис Джекобе в Чикаго. Я ее младшая сестра.
— Рада познакомиться.
Значит, Эдвина нанимает своих родственников — так же, как и я. Кстати, мой домашний офис находился по другую сторону пруда с золотыми рыбками, в доме, построенном первой Хаш. Маленькая собачка и четыре кошки спали на осенних листьях возле его крыльца.
