Это помещение представляло собой убранную в стиле тридцатых годов просторную комнату, заставленную напольными цветочными вазами в китайском стиле и прекрасно меблированную. На оклеенных полосатыми обоями стенах висели фотографии в серебряных рамках и картины, а в углу, у выходившего в сад окна, стоял концертный рояль с поднятой крышкой.
Хэрри поставил серебряное ведерко со льдом на стол, а потом по просьбе мисс Пламм открыл бутылку выдержанного «Редедера» – одного из лучших среди шампанских вин. К тому времени Джо Сиксмит неожиданно обрел голос и затараторил как заводной, обращаясь к хозяйке дома. Хэрри же, получив неожиданную передышку, занялся размышлениями, предметом которых была мисс Пламм.
Наполнив бокалы шампанским и раздав их, он стал расхаживать по гостиной, рассматривая висевшие на стенах фотографии. К большому его удивлению, все они имели отношение к археологии. Хэрри любовался видами раскопок древнейших городов мира, отмечая при этом, что единственным человеческим существом, изображенным на снимках, была сама мисс Пламм. Фотографии были маленькие, большие, средних размеров – всякие, но на фоне раскопок была неизменно запечатлена одна только хозяйка дома.
Хэрри поднял бокал и произнес тост:
– За мисс Пламм и ее отсутствующих друзей.
Хозяйка дома улыбнулась и пригубила шампанское. Старший следователь решил, что престарелая леди – самая большая индивидуалистка из всех людей подобного склада, каких ему только доводилось встречать. И неудивительно: она одна заключала в себе целый мир. А еще она была личностью многогранной, как бриллиант. В ней соединялись качества самых разных людей, а потому дать мисс Пламм исчерпывающую характеристику было просто немыслимо. Понятие «многогранная» относилось не только к ее личности, но и жизни, которую она вела. К примеру, Хэрри знал, что она родилась в Сефтоне-под-Горой, а ее отцом был старший садовник Сефтон-Парка, служивший еще дедушке Джеймса Буханана. Оставалось только недоумевать, как простой деревенской девушке удалось превратиться в элегантную светскую даму, которая, судя по всему, исколесила весь свет.
– Должно быть, вы были заядлой путешественницей, мисс Пламм.
– Я до сих пор ею остаюсь, – ответила она.
– Даже сейчас? Для этого нужна… хм… изрядная смелость, – брякнула не искушенная в искусстве вести светские беседы Дженни.
Хэрри одарил свою помощницу яростным взглядом, а мисс Пламм рассмеялась:
– Вы хотели сказать «в ваши-то годы», правда? Но я на вас не сержусь, моя дорогая. Путешественник должен обладать отвагой в любом возрасте. А я, признаться, в свое время была жуткой авантюристкой. Побывала в самых отдаленных уголках мира. Я и сейчас путешествую, но для этого мне нужно значительно больше времени, чем прежде.
– И как часто вы пускаетесь в странствия, мисс Пламм? – спросил Джо.
– Раз или два в год. Все зависит от моего самочувствия. Я отправляюсь в путь лишь в том случае, когда моя плоть и мыслительные способности находятся в состоянии гармонии между собой.
– Не собираетесь ли вы, случаем, отправиться в путешествие в ближайшее время? – спросил Хэрри.
– Собираюсь.
Хэрри понимал, что мисс Пламм не скажет, куда отправляется, а расспрашивать об этом означало проявить бестактность. Куда больше, впрочем, его волновало другое. У него появилось странное ощущение, будто в гостиной мисс Пламм он уже бывал. К примеру, предметы обихода из античной бронзы, каменное изваяние египетского божества, русский медный самовар и тибетское молельное колесо, находившиеся в комнате, казались ему до боли знакомыми. Очень, очень многое в обстановке этой комнаты напоминало ему его собственную гостиную в Олбани.
Долг и инстинкт сыщика заставили его стряхнуть овладевшее им наваждение и задать вопрос, необходимый для хода следствия:
– Могу ли я взять на себя смелость и высказать предположение, что вы, мисс Пламм, хорошо знакомы с леди Оливией Синдерс?
– Ваше предположение верно. Я была близким другом Оливии. – Она выделила ударением слово «была».
Потом мисс Пламм поднялась с места, достала из ведерка с колотым льдом шампанское и, приблизившись к старшему следователю, вновь наполнила его бокал.
– Вы не станете возражать, если я буду называть вас Хэрри? – спросила она.
– Ради Бога, – последовал ответ.
– В таком случае, Хэрри, прошу вас налить всем нам шампанского.
Дженни Салливан все это время не сводила с хозяйки удивленного взгляда. Они, лондонские детективы, находились в гостиной мисс Пламм не более четверти часа, но, как мысленно отметила Дженни, уже «вовсю клевали крошки у нее с ладони». Как ей удалось этого добиться, непонятно. Или причиной тому ее безграничный шарм и очарование? «Но неужели эта пожилая женщина еще способна соблазнять и очаровывать?» – задала себе вопрос Дженни и снова всмотрелась в черты хозяйки дома. Сомнений не оставалось: мисс Пламм источала чувственность и сексуальность самой высокой пробы! Дженни оставалось только гадать, сколько сердец она разбила в молодости и сколько мужчин ее любили. Должно быть, немало – сомневаться в этом не приходилось.
В это время Джо думал о том, что мисс Пламм с вопросом старшего следователя разделалась блестяще. Она ответила на него, но при этом ненавязчиво дала Грейвс-Джонсу понять, что дальнейшие расспросы будет рассматривать как попытку вторжения в свою частную жизнь, излагать подробности которой она по доброй воле ни в коем случае не намеревается. Таким образом, следующий вопрос: «Где вы были в ночь убийства?» – переходил в категорию бестактных и отпадал как бы сам собой.
Между тем мисс Пламм сама перешла в атаку:
– Скажите, как вам понравилось наше маленькое сообщество? Не сложилось ли у вас впечатление, что тут, в Сефтоне-под-Горой, мы живем как на другой планете? Мне лично всегда казалось, что, укрываясь от всего мира, мы поступаем мудро. А как вам Оливия, звезда и отрада всей деревни… она уже затронула ваши сердца? Уверена, что так и есть, хотя вы ее враги, а она – несчастное загнанное существо, которое вы преследуете.
Отбросив длинный подол юбки ногой, мисс Пламм, шурша шелками, подошла к камину и обратилась к Дженни:
– Взять, к примеру, вас, детектив Салливан. Похоже, чем больше вы узнавали о леди Оливии, тем сильнее полученные вами сведения задевали вас лично. Но это, заметьте, не ее вина, а ваша. В конце концов, она для вас преступница, какой вам смысл ей завидовать? Теперь поговорим о вас, детектив Сиксмит. У меня такое ощущение, будто вы рвете и мечете из-за того, что следствие, на ваш взгляд, ведется вяло и вам не дают использовать в дознании весь арсенал имеющихся в вашем распоряжении средств. Мы с вами только-только познакомились, и у вас, возможно, возникает вопрос, каким образом я пришла к такому выводу? Должна вам сказать, это было нетрудно. Вы человек молодой, самолюбивый, стремитесь сделать карьеру и потому вам удобнее рассматривать леди Оливию не как сложную и разностороннюю личность, а как некий отвлеченный объект, так сказать, предмет дознания. Вы ненавидите ее за то, что ей удалось ускользнуть от преследования, и злитесь на ее друзей, которые ее любят и не стремятся оказывать вам содействие в ее поимке. Но мой дорогой детектив Сиксмит, мы не в силах дать вам то, чего у нас нет.
