Но самое важное, что я поняла: поскольку Анна до сих пор законная жена Бельского, значит, она имеет права на половину всего ему принадлежащего имущества. То есть скромная учительница начальных классов с племянницей-инвалидом на руках даже не догадывается, что обладает миллиардами! Подумав так, я аж подпрыгнула от радости. Ну, держись, Бельский!
На следующее утро, ровно в девять, позвонила адвокату Зильбельборду и потребовала встречи с ним. Тот согласился увидеться в его офисе. Что ж, люди мы не гордые, и я поехала по указанному адресу. Юрист ожидал меня в своем роскошном, полном пафоса и самолюбования (на стене висел его портрет, изображающий Зильбельборда выступающим с трибуны Римского сената в эпоху империи) кабинете. Вальяжно показал рукой на стул напротив, даже не соизволив оторвать рыхлое тело от огромного кожаного кресла, в котором смотрелся карликом.
— Внимательнейшим образом слушаю вас, любезная Светлана, — сказал адвокат. — Надеюсь, вы прибыли с хорошими новостями?
— С превосходными! — ответила я с вызовом. — Только, боюсь, не для вас.
— Разве? Ну-ка, поведайте мне, будьте столь любезны, — с нахальной улыбочкой сказал собеседник.
— А вот, посмотрите сами, — я достала из сумочки светокопию документа и протянула адвокату. Тот внимательно изучил его и небрежно подвинул обратно.
— Подделка.
— Не подделка, а светокопия. Оригинал в надежном месте, и поверьте, там документ самый настоящий. С печатями, подписями, на защищенной от подделок бумаге Гознака, — сказала я.
— И что? — равнодушно хмыкнул Зильбельборд. — Неужели вы думаете, что это ерундой сможете повлиять на Артёма Валентиновича? Если так, то вы чрезвычайно наивны, мне вас жаль. Да ему расторгнуть этот неудачный брак, каким-то чудом заключенный много лет назад, что муху прогнать. С его-то финансовыми возможностями! Да можете считать, что этого брака уже не существует. Зря вы пришли. Лучше примите предложение моего клиента…
— Нет, господин Зильбельборд. Это вы наивный. Я уже сообщила Анне Ивановне, что их брак с миллиардером Бельским по-прежнему имеет законную силу. И она, следовательно, имеет право на половину совместно нажитого имущества.
— Да какого еще совместно нажитого, о чем вы, любезная? — усмехнулся адвокат. — Они не виделись много лет, насколько я знаю. Все эти годы я был рядом и не припомню, чтобы Анна Ивановна участвовала в создании бизнес-империи моего клиента! Значит, никаких прав она иметь априори не может!
— А знаете, я спорить с этим не стану, — ответила я. — Увидимся в суде, на бракоразводном процессе. И нет, не нашем с Бельским. С его законной женой — Анной!
Я встала, развернулась, но тут послышалось:
— Постойте, пожалуйста. Вернитесь. Нужно договорить.
Сев обратно на стул, я обратилась в слух.
— Хорошо, хорошо. Это досадная оплошность. Господин Бельский, очевидно, позабыл об этом браке, когда уехал из Твери. Что вы хотите?
— А вот, я приготовила список, — и протянула адвокату распечатку.
— Пункт 1. Аннулировать фиктивный брак со Светланой Межерицкой. Пункт 2. Отказаться от претензий на опеку над Марией Кропоткиной. Пункт 3. Разблокировать банковскую карту, выданную в качестве оплаты услуг, оказанных во время командировки в Швейцарию на международный экономический форум. 4. Оказать Анне Ивановне Бельской единовременную материальную помощь в размере десяти миллионов евро, — прочитал Зильбельборд. — Что ж, хорошо. Я передам эти просьбы…
— Это не просьбы, а требования, — поправила я.
— Хорошо, пусть так. Передам господину Бельскому, ответ вы получите, полагаю, в ближайшие день-два.
На том я с адвокатом и рассталась, после чего прыгнула в машину и помчалась в Тверь. Мне срочно надо было увидеться с Анной и всё ей рассказать. Я ведь блефовала, когда говорила юристу, что она в курсе и собирается подать на него в суд. Теперь следовало поторопиться, чтобы люди Бельского не добрались до нее первой. Преимущество во времени у меня было: сначала Зильбельборду предстоит всё обсудить со своим клиентом, выработать тактику, а затем уже они отправят кого-нибудь к Анне. Я не сомневалась в том, что ее могут просто подкупить, всучив какие-нибудь жалкие крохи в обмен на отказ от претензий.
До Твери, благо ехать оказалось всего чуть больше 182 километров, я добралась за три часа. Нашла школу, в которой работает Анна Бельская, позвонила завучу и попросила меня встретить, поскольку на входе скучающий охранник сделать это отказался. Та спустилась через минуту, нарочито радостная при виде «большого начальства» и хотела было отвести в кабинет директора. Но я сказала, что нахожусь тут инкогнито, не хочу потому создавать шумихи. «Мне бы побеседовать с Анной Ивановной, задать ей несколько уточняющих вопросов. Не волнуйтесь, ваша школа у нас на хорошем счету, можете не беспокоиться, никакого компромата я не ищу», — сказала завучу.
Та, может, и не слишком поверила, но провела в класс. Там я и увидела ее — в отличие от меня, вполне законную жену Бельского. Кстати, в том, что он действительно не аннулирован и действует, я все-таки убедилась: через одну знакомую получила информацию из базы данных службы ЗАГС. Там подтвердили, мол, брак действует. Развода не было.
Анна Ивановна оказалась примерно 160 сантиметров росточка, худенькая, с большими добрыми голубыми глазами, длинными русыми волосами, заплетенными в роскошную косу, которая тянулась у нее почти до поясницы. Одета в простенький костюмчик. Увидев завуча, разулыбалась ей вполне искренне и поздоровалась. Сначала с ней, потом со мной. Та поспешила меня представить как «человека из министерства образования». Улыбка сразу покинула лицо Анны Ивановны.
— Ну, не буду вам мешать, — сказала завуч и покинула кабинет.
Мы, две жены Бельского, остались тет-а-тет.
Глава 43
Первой реакцией Анны, когда я ей всё рассказала начиная с момента, как пришла брать к Бельскому интервью, и заканчивая последним разговором с её адвокатом, был бурный истеричный смех. Я молча и без эмоций взирала на то, как учительница заливисто смеётся, и продолжалось это довольно долго, минут пять наверное. Всё никак не могла моя собеседница успокоиться. Пришлось мне вмешаться. Налила ей из кулера воды в одноразовый стаканчик и настоятельно попросила выпить. Когда Анна прекратила хохотать и принялась утирать выступившие слёзы, я сказала:
— Я прошу вас принимать мои слова серьёзно. Понимаю, что всё это звучит, как какой-нибудь детективно-приключенческий роман. Но это всё происходило и происходит на самом деле, я ничего не придумала. Вы действительно официальная жена Бельского, — и протянула Анне свидетельство о браке. Та взяла его в руки, посмотрела, побледнела и пододвинула мне.
— Быть этого не может… Он же сказал, что развёлся со мной.
— Когда сказал?
— Примерно через полгода. Позвонил мне и сказал. А оказывается, всё это время мы с ним…
— Да, были законными мужем и женой. И я лишь тому удивляюсь, как это важное обстоятельство прошляпили юристы Бельского. У него их целый департамент, человек двадцать сидит и документами занимается.
— И на старуху бывает проруха, — сказала Анна.
— Думаю, так. Кстати, почему вы не сменили фамилию на девичью?
— Ой, а зачем? Мне эта нравится. Красиво звучит. Да и сначала было лень обратно документы менять, а после ко мне все привыкли. Сейчас измени фамилию, и столько мороки будет! — Анна подумала и спросила. — Хорошо. Предположим, всё оно так и есть. Я — жена Бельского. И что это для меня означает?
— То, что совсем скоро к вам явятся его представители. Скорее всего, один адвокат, напоминающий актера Дени де Вито, помните такого? Он ещё с Арнольдом Шварценеггером играл в комедии «Близнецы».
— Такой маленький, толстый, с лысой головой?
— Да, верно. Я даже прозвище ему придумала из-за этого — Колобок. Зовут же его Аркадий Абрамович Зильбельборд.
— Ну и фамилия, язык сломаешь, — улыбнулась Анна. Впервые, пожалуй, с момента нашей беседы, и мне это понравилось. Значит, она уже не так боится. — И что он станет говорить?
