— И ты решил, что сам должен стать успешнее и богаче? — предположила Рита.
— Нет, желания изменить свою жизнь и что-то ей доказать у меня не возникло. Я переболел бы это, перерос и пошел дальше. Всё изменилось в тот день, когда убили отца, — ответил Молотов, сделав небольшую паузу, которую Рита не посмела прервать каким-либо вопросом, чувствуя, как Роман собирается с мыслями, — Я же говорил, что он трудился над секретной разработкой, так вот, ему вдруг начали угрожать, заставляли уйти из НИИ и работать на «нужных людей». Сперва, он ничего нам не говорил, потом вдруг отвез мать в Эстонию к дальним родственникам, о которых кроме нас никто не знал. Мы с ним тоже собирались ехать, но задержались, на день. Я собирал кой-какие документы на даче, отец — в квартире. Я вернулся через пару часов, дверь открыта, в квартире бардак, а в гостиной он с пулей в голове. Только тогда я осознал, насколько все на самом деле было серьезно, и какого круга люди ему угрожали. Я отдавал себе отчет, что могу стать следующим, но бросить все и сбежать, не похоронив должным образом отца, просто не мог. Решил: как будет — так и будет. Но матери на похороны приезжать запретил. На меня напали сразу по дороге с кладбища. Я зачем-то пытался сопротивляться, хотя понимал, что это бессмысленно. Тогда мне под рёбра воткнули нож. Отсюда первый шрам. По традиции вывезли меня куда-то в лес. Били, угрожали, заставляли отдать все разработки, они знали, что я полностью в курсе. А я не мог понять, откуда у них такая осведомленность? Я говорил, что понятия не имеют о чем идет речь. Естественно, в итоге они решили меня убить. Я бы сказал — забить до смерти. Я до сих пор удивляюсь, как они не проломили мне череп, хотя по голове долбили так, что треск стоял. Я понимал, что живым меня не оставят. Ждал контрольного в голову, но им почему-то показалось, что я мертвый. «Леший, по-моему, он сдох, может, патроны побережем?» — последнее, что я услышал и отключился. Я не знаю, сколько времени я там пролежал. Очнулся весь мокрый, лил дождь, а я лежал и не мог пошевелиться. Помню, что как только пришел в себя, еще не осознал, жив ли я, но в голове как вспышка: «отомщу, чего бы мне это ни стоило». Я даже не думал, что для начала бы стоило оттуда выбраться, я ни о чем не думал, только о мести и том, как я ненавижу Аню, ведь кроме нее никто не мог рассказать Лешему про эти разработки. Хотя на самом деле, мне стоило ненавидеть себя, ведь это я разболтал ей про отца, что он занят секретными разработками, и что я ему помогаю. Но нет, в тот момент я винил только ее и ее дружка. Я лежал, корчился от боли и представлял, как сладка будет моя месть. Кое-как поднялся, падал, вставал, хватался за ветки и шел. Наверное, я все равно не вышел бы из этого леса живым, если бы не случай.
— Тебе кто-то помог? — догадалась Рита.
— Да, я наткнулся на сторожку. Егорыч — местный лесник — затащил меня внутрь. Я снова вырубился. Очнулся, как оказалось, только через три дня. Я безумно ему благодарен за то, что он выходил меня. Я жил у него, месяца два. В себя приходил. Если бы не он, никуда бы я не выбрался. Рука, нога, ребра, нос — все переломано, и кожа на лице ободрана, просто Франкенштейн. С Егорычем мы сдружились, он рассказал о себе. Оказалось, что его родной сын из квартиры выгнал, когда невесту привел, и ему пришлось податься в лесники. Безусловно, как только я стал из себя что-то представлять, первым делом его нашел. Купил ему квартиру, каждый месяц перевожу деньги, в праздники, бывает, заезжаю, поздравляю. Как только оклемался, он помог мне через каких-то знакомых перебраться к матери в Эстонию. Там я еще несколько месяцев прожил. Нужную информацию собирал, на нужных людей выходил. Не буду сейчас все тебе расписывать, скажу одно, я сумел найти других желающих на эти разработки и вместо денег просил только одного — достать мне Лешего, всех его дружков и помочь разобраться.
— Отомстил?
— О-да! В эту нашу встречу от понтов и крутизны Лешего не осталось и следа. Он сдал мне всё и всех! Так я узнал, что за ним стоял Говоров, владелец «РосНикеля». Заручившись поддержкой того же человека и пообещав за помощь хорошие деньги, я разобрался и с Говоровым, получив все акции «РосНикеля». Затем пришла череда Чечунова — учредителя «Банка развития», который и был создан для того, чтобы отмывать грязные чеченские деньги. В последствии, оказавшись в моих руках, он был реорганизован в «РосФинБанк», с полной сменой руководящего состава. Однако получить банк оказалось куда сложнее, чем «РосНикель». Тем не менее, все получилось.
— И ты убил всех этих людей?
— Нет! Зачем?! Только Лешего. С остальными мне помогал мой верный друг, — хитро улыбнулся Молотов, вспоминая криминального авторитета по кличке Коваль, которому он и отдал разработки.
— А Аню ты больше не встречал? Или ты и ее…?
— Встречал. Она оказалась банальной проституткой. После того, как мы получили банк, то решили отметить в сауне, вызвали девочек и среди них — она! Так удивилась, увидев меня, думала, что я давно умер. Стала рассказывать, что отец покончил с собой, мать болеет, Лешего убили и ей, по ее словам, ничего не осталось, как пойти «на заработки».
— И что ты с ней сделал?
— А что делают с проституткой? Оттрахал хорошенько, — в свойственной ему манере, цинично ответил Молотов, вспомнив, как уходя, Аня сказала, что ее Рома умер, а сейчас это Молот. И по большому счету она оказалась права, на тот момент Молотов стал абсолютно другим. Сейчас, вспоминая себя прежнего: тихого, скромного, наивного, романтичного, искреннего — его охватывала некая ностальгия, но не признать, что тому Роману в этой жестокой бизнес-конкуренции вряд ли получилось бы выжить, — Из всей этой истории я сделал два вывода: первый — деньги предпочтительнее любви, а второй — никому нельзя верить. Я никогда об этом не забываю.
— Ром, а почему тебе понадобилась я? Ты же мог иметь любую мировую топ-модель.
— Мог бы. И имел, и не раз и не одну. Актрисы, певицы, модели и королевы красоты — все были в моей постели. Только вот они как переходящее знамя, все знают, что они с мужчиной ради денег. Тебя никто не знал, мы придумали тебе историю — и все поверили в искренность нашей любви. Тем более, когда я тебя впервые увидел, то решил, что ты должна стать моей. А еще я устал тратить силы и время на постоянные поиски новой сексуальной партнерши. А тут ты, хоть каждый день, как говорится, все под руками.
— Скажи, а я для тебя такая же проститутка, как Аня?
— Нет. Однозначно, нет. Не смей называть себя проституткой. И вообще, не думай, что я отношусь к тебе как к вещи, — тут же отрезал Роман.
— Нет? — удивилась Рита.
— Нет. Уже нет…
Глава 14
Через две недели Роман и Маргарита приехали в ее родной Новокуйбышевск. Около двух часов на самолете до Самары и полтора часа от аэропорта и они оказались на месте. Рита смотрела в окно такси по дороге до дома и складывалось такое ощущение, что она никуда не уезжала, все те же улицы, те же дома, те же магазины. Все такое до боли знакомое, но уже какое-то чужое. А вот и ее двор. Серая многоэтажка, торчащие лебеди, вырезанные из покрышек, что украшали придомовую территорию рядом с ее подъездом, еще когда она здесь жила. Данное дизайнерское решение не могло не привлечь внимание Молотова. Он молча смотрел на лебедей, после чего перевел взгляд на Риту.
— Что? — улыбнулась она, — Никогда такого не видел? Традиционное проявление провинциального дизайна.
— Оригинально. Я бы до такого применения покрышек не додумался бы.
— Ну, не завидуйте Роман Валентинович, дизайн и хенд-мейд это не ваше, — подметила Рита.
— Да, определенно, — улыбнулся Молотов и вошел вслед за Ритой в подъезд.
Рита нажала на кнопку вызова лифта, сердце колотилось, дыхание перехватывало от предвкушения встречи и одновременно от беспокойства, как поведет себя Молотов при общении с ее мамой и сестрой. Маму Рита предупредила заранее, что приедет не одна, мама конечно удивилась, поскольку Рита никогда не говорила, что встречается с кем-то, рассказывая про учебу и работу, но обрадовалась, что у дочери получилось устроить и свою личную жизнь.
