— Тогда я просто пристрелю тебя, — прорычал Стрельцов, теряя терпение. От того властного, самоуверенного и всемогущего мужчины, который разговаривал со мной несколько минут назад — не осталось и следа.
— И что тогда? Ты ничего не получишь от моей смерти. В случае моей кончины, компания перейдет другому человеку. И это точно будешь не ты.
Стрельцов шумно дышал. Его ноздри раздувались, как у свирепого быка. А мне было страшно на него смотреть.
Перевела взгляд на Костю. Хотелось найти в его глазах поддержку, обещание, что все будет хорошо. Однако Суворов на меня не смотрел. Он не сводил напряженного взгляда со Стрельцова. Сейчас Костя напоминал мне настоящего гепарда, готового в любую секунду броситься на свою жертву и беспощадно растерзать. Таким диким и злым был его взгляд, направленный на Всеволода.
— Я хочу твою компанию, — медленно проговаривая каждое слово, произнес Стрельцов. Он повернул руку с пистолетом, и теперь дуло указывало четко на меня. — Или я убью ее.
— Давай, — легко пожал плечами Зарьев. — Я ее вообще не знаю.
Несколько секунд Стрельцов напряженно смотрел в глаза директора. А потом он медленно нажал на курок.
Выстрел отразился от стен, оглушая, дезориентируя, а потом я полетела на пол.
В голове, словно миллионы колоколов одновременно начали перезвон.
Последнее, что я услышала — это дикий, полный боли и отчаяние голос Кости.
Глава 31
Анастасия
Сознание накатывало неприятными волнами, от чего казалось, что голова расколется на несколько частей. Я, то приходила в сознание, то снова погружалась в неприятную, вязкую темноту. Иногда я слышала голоса. Вот только разобрать о чем именно говорят — у меня не получалось. А еще был
шум. Непонятный, противный и оглушающий. Он словно кувалда бил по голове, и мне безумно хотелось провалиться под землю, только бы этого не слышать. Я словно плыла по течению, совершенно не имея возможности открыть глаза, и выбраться из этого странного состояния.
— Давай, девочка моя, — услышала вдалеке едва уловимый знакомый голос. — Вернись ко мне.
Кто это? Я не могла понять. Но знала, что мне безумно хочется к нему.
Следом послышались и другие голоса, какой-то писк и каждый звук больно бил по голове и я снова отключилась.
Пробуждение было тяжелым. Голова гудела, веки были настолько тяжелыми, что казалось, мне на глаза поставили гири. А вот тело было слабым. Я совершенно не могла пошевелиться.
И это напугало меня.
Распахнула глаза и тут же зажмурилась. Яркий свет ослепил. Но я отчаянно хотела убедиться, что в состоянии шевелиться.
— Приглушите свет, — твердо сказал неизвестный мужской голос. Мы что... В военной части? Таким голосом только солдатам команды и отдавать.
— Настя вы меня слышите? — спросил все тот же голос, только в этот раз он звучал тише и мягче. Хотела ему ответить, но из меня вырвалось только нечленораздельное мычание. Горло пересохло, а губы потрескались. И лишь когда хотела заговорить поняла, как сильно я хочу пить.
— Сделайте несколько маленьких глотков. Только медленно. Не спешите, — с этими словами к моим губам поднесли трубочку, и я сделала, как мне велели. — А вот глазки уже можно и открывать. Только аккуратно. Постепенно. Вот так.
В этот раз свет уже не бил так сильно по глазам. Комнату окутывал приятный полумрак, и я выдохнула от облегчения.
— Спасибо, — прохрипела, рассматривая помещение.
Я была в больнице. Моя кровать стояла в самом центре палаты. Рядом стоял доктор и замерял мне давление. Пошевелила пальцами ног, рук и облегченно выдохнула. Я могла шевелиться. Хоть эти простые действия и дались с большим трудом.
— Вы помните, как вас зовут? — спросил мужчина в белом халате, накинутом поверх темно-синего медицинского костюма.
— Чернова Анастасия, — хрипло ответила ему.
— Сколько вам лет?
Дальше последовал ряд вопросов, на которые я тут же отвечала. А доктор удовлетворенно кивал. Вот только когда он спросил, помню ли я что произошло, я сделала вид, что не знаю ответа.
Во-первых, я на самом деле не знала, чем все закончилось и закончилось ли вообще. Не знала и того, как я сюда попала. Но больше всего меня волновало, где сейчас Костя.
Мужчина нахмурился, когда я не смогла дать ему внятный ответ.
— Что последнее вы помните, — спросил он, делая пометки в карте.
Это тоже вызвало у меня затруднение. Нет, я прекрасно помнила все, что произошло в доме Стрельцова. Но я не была уверена, что могу рассказать, о том, что там убили людей. Я боялась подставить Суворова. Ведь он пришел за мной.
Но где он сейчас?
Я помню, что Стрельцов стрелял в меня. Помню, как слышала Костин крик.
— Доктор, что со мной?
— У вас сильное сотрясение мозга и небольшая травма руки. С рукой ничего страшного, даже гипс не понадобился, а вот ваша голова меня беспокоит. Вы не помните последние события и это плохо. Но я думаю, память к вам вернется в ближайшие дни.
— Травма руки? — удивленно спросила, так как ожидала услышать о пулевом ранении.
— Да. Небольшое растяжение, но повторюсь — ничего серьезного.
— А как я здесь оказалась?
— Вас привез ваш коллега, — доктор задумчиво начал переворачивать страницы в карте и бубнить себе под нос. — Глеб... Сейчас.
— Глеб? — удивленно переспросила, надеясь, что мне послышалось.
— Знаете его?
— Да. Это мой коллега, — растерянно произнесла. — Можно мне мой телефон?
Мне просто катастрофически было важно услышать голос Суворова и убедиться, что с ним все в порядке.
— Сожалею, но у вас не было при себе личных вещей, кроме одежды, — у доктора пиликнул телефон и он взглянул на экран и нахмурился. А потом быстро закрыл карту. — Отдыхайте. Вам нужно набраться сил. Я позже к вам еще загляну.
У меня было множество вопросов: сколько я была без сознания? Сколько пробуду в больнице? Но из-за своей растерянности я не успела их задать врачу.
А у него видимо был вызов к пациенту, потому что стоило доктору выйти из палаты, как к нему тут же подбежала взволнованная медсестра, передала ему бумаги и они оба быстро скрылись в коридоре.
А перевела взгляд в окно. Вот только увидеть что-то у меня не поучилось. С моей кровати было видно только небо. Серое небо, затянутое свинцовыми тучами.
