Накрываю рукой его ладонь, она все еще касается моей щеки. — Это делает все очень глупым.
Финн прячет эмоции на лице.
— Почти каждую ночь я плачу, прежде чем заснуть, — выпаливаю я.
Он резко вдыхает и хмурит брови.
— Чесс...
Удерживаю его на расстоянии, когда он пытается обнять.
— Я говорю это, не потому что ищу сочувствия. Мне трудно признаться даже самой себе. Но я потеряла все, и это здорово меня подкосило, Финн.
— Милая. Чёрт. — Другой рукой нежно сжимает мою шею сзади. — Ты должна была мне сказать.
— Я говорю сейчас. Потому что единственное светлое пятно, единственный якорь, который у меня остался — это ты.
Он издает огорченный, почти сердитый звук, и прижимается лбом к моему.
— Милая, я не ... — крепко зажмуривается, видимо не находя слов.
Сжимаю пальцы вокруг его запястий, удерживая.
— Не хочу этим рисковать. Только не сейчас, когда чувствую себя такой... — Потерянной. Не могу закончить.
Мне и не надо. Финн притягивает к себе, несмотря на протесты, и прячет в укрытие своей груди.
— Все хорошо, Честер. Я никогда не буду давить на тебя. У нас все в порядке, да? Все будет хорошо.
— Не нянчись со мной, — бормочу я, хотя не могу найти силы отодвинуться. — Это лишнее.
Финн тихонько хмыкает.
— Знаю. Ты же крутая девчонка. И все неправильно поняла. Это ты меня нянчишь. У меня тоже есть потребности, женщина.
У меня вырывается отрывистый смех.
— Я уже жалею о своем признании.
— Чесс?
— Что? — приглушенно бормочу ему в свитер.
— Заткнись и давай обниматься.
Со вздохом я умолкаю и крепче прижимаюсь к нему, потому что обнимаясь с Финном мне нужно чувствовать его всем телом. И, несмотря на мои слабые протесты, это помогает успокоить противную дрожь, возникшую внутри.
Не знаю, как долго мы там стоим. Достаточно, чтобы я согрелась и расслабилась в его руках. Затем прочищаю горло.
— Я буду твоим прикрытием.
Финн немного отстраняется, чтобы посмотреть в глаза. Ненавижу это напряженное и обеспокоенное выражение на его лице.
— Нет, — говорит он. — Это глупая идея.
— Ну, не самая лучшая, — соглашаюсь я, слегка улыбаясь. — Но смысл есть. Если это успокоит маму, и поможет тебе расслабиться, то оно того стоит.
Финн хмурится, но по лицу видно, хочет согласиться.
— Давай же, — толкаю его в плечо. — У нас получится. Пару раз обнимемся, я расскажу всем, как сильно тебя обожаю...
— Звучит здорово. — Смеясь, обхватывает меня за плечи, и разворачивает нас обратно к дому.
Когда впервые его встретила, никогда бы не подумала, что с ним так легко. Знаю, его поведение было вызвано стрессом и паникой. Но даже при этом со мной он совсем другой. С Финном нет никакого дерьма, только искренность.
Он доверился и поделился своей болью. Я не отношусь к такому легкомысленно.
Обнимаю его за талию, и мы идем дальше.
— Я сожалею о ребенке, Финн.
Его шаг немного сбивается, но парень не отпускает меня.
— Да, — тихо говорит он. — Я тоже.
Мы проходим немного, прежде чем Финн нарушает молчание.
— Для меня это не изменится.
Моя рука соскальзывает с его тела, когда поднимаю глаза.
— Ты о чём?
Выражение лица Финна серьезное, но поймав мой взгляд, он приподнимает уголки губ.
— Не перестану хотеть тебя.
Я не осознаю, что остановилась, просто замерев на месте, не в силах произнести ни слова.
В его глазах почти самоуничижение. Но за мягким тоном скрыто упрямство.
— Я сказал, что не буду давить, и это правда. Но однажды, Чесс, ты почувствуешь себя достаточно в безопасности, чтобы оставить меня. Я буду рядом, я буду ждать.
ЧЕСС
Финн готов ждать. Его слова преследуют меня, даже если не хочу это признавать. Они настойчиво крутятся в голове на протяжении нескольких недель до нашей поездки в Калифорнию. И занимают все мои мысли к моменту, когда Джеймс, наконец, возвращается домой и лукаво предлагает пожить у него, тогда как мы оба прекрасно понимаем, что я никуда не поеду.
Мне нравится жить с Финном. И пусть я отчаянно желаю вернуть свой лофт, вариант пожить где-то еще не кажется привлекательным.
Наступает День Благодарения. Мы с Джеймсом проводим праздник с Финном и его друзьями. Их команда играет сегодня, но он достает для нас билеты, и поэтому Джеймс почти рыдает от счастья. Завернувшись в шарфы и надев шерстяные шапочки с эмблемами команды, мы сидим в пятидесяти метрах от боковой линии и болеем до хрипоты.
В какой-то момент Финн стучит себя кулаком в грудь и салютует им в нашу сторону. Этот жест заставляет толпу вокруг сходить с ума и гадать, почему он выбрал именно наш сектор. Джеймс же игриво треплет меня, обняв за шею.
— Кто-то заарканил квотербека?— напевает он.
У меня плохо получается притворяться раздраженной. И я даже не пытаюсь скрыть ликование, когда Финн и его парни одерживают победу.
Праздничный ужин восхитителен, и на вкус лучше, чем все, что я когда-либо пробовала на День Благодарения. Поскольку столовая Финна не обставлена, и он использует ее как место для тренировок, Джеймс, Джейк, лайнмен по имени Рассел, Финн и я, собрались в гостиной вокруг кофейного столика, и едим, расположившись прямо на полу.
Сидя плечом к плечу с Финном, мы смеемся, едим и обмениваемся шутками. Я постоянно ощущаю тепло его присутствия рядом. Но, верный своему слову, он ничего не предпринимает. И его обещание продолжает вертеться в голове. Я буду ждать.
Сейчас мы в Сан-Диего, где ярко светит солнце, и морской бриз ласкает теплом мое лицо.
Финн взял напрокат джип цвета лайма с откидным верхом.
— Прямо как в восьмидесятые, — говорю я, стараясь перекричать шум ветра.
Финн сверкает белоснежной улыбкой на загорелом лице, солнечный свет играет в волосах. «Джип» мог бы увеличить продажи своих автомобилей, просто используя его фотографию за рулём.
— Это слишком?— спрашивает Финн.
Вообще-то, да. Мои волосы развеваются и хлещут по лицу, несмотря на то, что я стянула их в надежный конский хвост. Но еще это так весело. После нескольких часов, проведенных в душном самолете, открытое небо над головой и свежий воздух опьяняют.
— Идеально, — кричу я в ответ.
Он смеется и направляет машину
