class="p1">— Как я могла произвести на свет такое чудовище?! — с презрением смотрит прямо мне в глаза.
— У меня такой же вопрос к тебе. Какое ты имела право производить меня на свет, зная о том, какой ублюдок твой муж? — сажусь на корточки, тянусь к краю маминого платья, и рву ткань на части. Чёрное простое платье, похожее на мешок, теперь стало ненужной вещью в её гардеробе. Сжав кусок таки, хочу помочь ей вытереть лицо, но женщина не позволяет мне. Отталкивает мою руку и встаёт на ноги.
— Кара, ты не Бог, чтобы я отчитывалась пред тобой. Не тебе меня осуждать. И будь благодарна всевышнему, что дышишь, — холодно говорит в ответ и краем своего рукава вытирает своё лицо.
— Я не могу быть благодарной за ту жизнь, что ты заставила меня прожить в этом проклятом доме.
— Самая большая ошибка — это твоё неуважение к нам. И отец был прав, я сильно провинилась, раз вырастила такую дочь. Нужно было больше позволять ему воспитывать тебя физически. Возможно, тогда ты была бы больше похожа на Амину. Она уважала своих родителей, пока не познала дружбу с тобой.
Последние слова, словно нож по свежей ране. Боль скручивает все внутренности. От упоминания о человеке, который был частью моего сердца, мать открыла очередную рану в моей груди. Становится противно. Тошнота подступает к горлу, и я не в силах держать себя в руках.
Всё моё тело покрывается мурашками, но я из последних сил нахожу в себе мужество и встаю на ноги. Мне просто нечего ответить. Нет подходящих слов, которые я могла бы сказать в свою защиту. Их просто нет. Ведь после маминых слов перед глазами пролетают картинки с последней встречи с Аминой. Она тоже меня обвиняла, но в чём была моя вина, я так и не смогла до сих пор узнать.
— Возможно, я не такая идеальная, как Амина. Но я не считаю себя виноватой в том, что стала такой. И не моя вина в её ошибках.
— Я не желаю слушать лекции о твоей невиновности. Сделай одолжение, просто иди в комнату для гостей. Там тебе помогут собраться к свадьбе, — продолжает старательно вытирать своё лицо после случившегося.
— Я уже привыкла, что тебе на всё плевать, — говорю честно, не скрывая своих мыслей. После чего разворачиваюсь и шагаю в сторону гостевой комнаты.
На сегодня мне достаточно грязи, которую я услышала и увидела. Видимо, решение о свадьбе было самым лучшим, чтобы убраться с этого болота. Чтобы окончательно не увязнуть в нём и не стать копией своей матери.
Малик
Такое ощущение, будто я с ума схожу. Честно говоря, даже сам не понимаю, что творю. Когда-то Рам говорил мне, что буду жалеть о содеянном. Кажется, теперь я понимаю, что он имел в виду. Я так погряз во всей этой рутине, во всём этом вранье. Уже даже своего отражения в зеркале не узнаю. Несколько лет, проведённых в Саудовской Аравии, изменили меня до неузнаваемости. Я превратился в бездушного монстра.
Уже и не помню, для чего всё это затевалось, но остановиться не могу. Жажду крови и страданий. Неважно чьих.
Мне больше ничего не приносит радость. Я чувствую себя словно выжатый лимон. Представляю сегодняшний день, словно ночной кошмар. Если первую свою свадьбу я ждал с нетерпением, то нынешнюю — с ужасом. Хочется послать всё к чёрту и уехать куда-нибудь. Может, и Кару прихватить с собой, потому как я слабо представляю свою дальнейшую жизнь без неё. Точно псих, иначе и не скажешь.
Я даже вчерашний вечер еле вытерпел. Пока мои родственники и так называемые друзья веселились, закрылся с Рамилем в кабинете и пил виски. Знаю, алкоголь запрещён, но по-другому этого вынести я бы не смог. Меня хватило только на два часа в компании этих напыщенных идиотов. Как только обряд с нанесением хны был закончен, я благополучно удалился. Совершенно плевать, что они обо мне подумают. Это моя жизнь и только мне решать, как поступать.
Сегодня самый ответственный день. Через пару часов в мечети должен состояться никах. Нам придётся целый час перед муллой делать вид счастливых молодожёнов. Стоит отметить, что я не поскупился на откуп для Кары. Только это никак не заглаживает моей вины перед ней. Сегодня должен быть самый счастливый день в её жизни. Но уверен, Кара думает о нём с ужасом.
Что ж касается меня, то мне плевать. Я ничего не чувствую, когда подъезжаю к стенам мечети. Все уже собрались и ждут только меня.
Возле мечети собрались только самые близкие. Мой отец, Рамиль, родители Кары и, конечно же, моя суженная. Хорошо, что Керема нет, ведь моё самообладание и так на нуле.
Смотрю на Кару и сердце пропускает болезненный удар. Всё-таки она очень красивая. На девушке надето роскошное платье из дорогого атласа, голову покрывает такой же белоснежный хиджаб, а лицо закрыто тонкой вуалью. Я не вижу её глаза, но это хорошо. Не хочу сейчас наблюдать её полный презрения взгляд.
Голова начинает раскалываться уже спустя двадцать минут чтения Корана, но я стойко держусь. Хочется взглянуть на Кару, но не имею права. Смутно вспоминаю день, когда подобная процедура приносила мне радость. Будто это было в другой жизни.
Сегодня единственный, кто по-настоящему рад, это Сидик Эль Бекри. Он с радостью готов избавиться от своей нерадивой дочери и заполучить такого зятя, как я. Ненавижу его всей душой и сердцем. Именно из-за него мы все оказались здесь.
Сидик создал из Керема чудовище, которое в итоге погубило наши жизни. Может быть, я и предвзят, но этот мужчина истинный монстр.
Дальнейшие часы проходят словно в тумане. Словно на автопилоте выполняю действие за действием. Обряд никаха, клятва, обмен кольцами, поездка в дом Эль Бекри. Кругом все веселятся, танцуют, поют. Я же хочу, чтоб поскорее всё закончилось. Мне ненавистны эти люди, ненавистна эта обстановка. А когда передо мной всё же появляется Керем, хочется разгромить всё вокруг.
— Можно тебя поздравить тебя, друг, — его голос режет барабанные перепонки.
— Не притворяйся, что ты рад за нас с Карой, — человек, стоящий предо мной, насквозь прогнивший.
— Отчего же? Вы идеальная пара, — смеётся он. — Беспринципный мудак и неблагодарная маленькая тварь. Отличный союз.
Так и хочется врезать ему в морду, но я не успеваю ничего ответить этому ублюдку.
— Когда ты успел
