меня, я так виноват, я так сожалею о своём поступке, и я так тебя люблю…
Милана вздрагивает, напрягается.
- Не стоит врать, - выдаёт полушёпотом, - так не любят.
Прикрываю глаза, разговор будет трудным.
- Я понимаю тебя, я хочу тебе всё рассказать, ты только выслушай меня, просто выслушай, - вновь веду по той же порядке.
Я начинаю говорить, с самого начала, со свадьбы с Алиной, сильно не углубляюсь в нашу семейную жизнь, поверхностно, самое главное, о том, что сделала аборт, что и послужило нашей встречи, о том, что влюбился сразу, а дальше всё подробно. Говорю долго, Мила слушает, на подушке увеличивается копна вырванных волос, от этого становится жутко. Я признаюсь Милане, что Кристиан мне не родной дед, о том, что про это сам узнал несколько дней назад. Каждую минуту прошу прощение, клянусь в любви. И самым последним, всё же сообщаю о смерти Кристиана. И вот тут уж мила реагирует, вскидывает голову, смотрит перепуганными глазами.
- Миша!
- Убрал руки от моей жены!
Одновременно раздаются голоса.
МИЛАНА
- Ма-ма, там папа приехал! – радостный визг с первого этажа, и быстрый топот маленьких ножек.
Миша ураганом побежал встречать отца, которого не видел целых две недели. Я и сама готова вприпрыжку скакать за сыном, чтобы встретить любимого мужчину, оказаться в его объятиях, заглянуть в глаза, коснуться губ, прошептать, как люблю, как соскучилась. Вот только сильно выпирающий живот не позволяет мчаться к мужу, как раньше, приходится медленно спускаться по высокой лестнице со второго этажа. Миша уже верещит пойманный в объятия отца, даже завидно становится!
- Тётя Мила, не надо так пыхтеть, - хихикая, обгоняет меня Лиза, резвой козочкой стремится вниз.
Вот заразка мелкая! Показываю кулак, напущено строго смотрю на девочку. В ответ получаю задорный хохот, а у меня сердце замирает, когда Лиза, преодолев последнюю ступеньку лестницы, спотыкается об игрушечную машину Мишки и чуть не падает.
- Да сколько можно! Мишка! Собери свои игрушки! – кричит возмущённо.
Но Миша её не слышит, он радуется встречи с отцом.
На крики из кухни выглядывает мама, улыбается, тоже рада возвращению зятя. У её ног крутится Вика, личико в муке, маленькая помощница.
- Да не торопись ты так, успеешь! – качает головой мама.
Ага, конечно! Я две недели мужа видела только по видеосвязи! Засыпала одна, просыпалась одна в большой постели, утренних поцелуев не получала, никто не прижимал меня ночью к широкой, горячей груди, не сопел над ухом, опаляя кожу своим дыханием!
- Вау! Круто! – восторженно взвизгивает Лиза.
- Ещё чуть-чуть, - бурчу себе под нос, спускаясь с последней ступени.
Осталось преодолеть гостиную, холл и я на улице! А там любимый!
- А мне? Я тоже хочу, папа! – верещит сын.
- И тебе купим, только подрасти немного, - доносится голос мужа.
От его голоса мелкие волоски по всему телу становятся дыбом. Безумно соскучилась! Ещё четыре года назад, я и представить себе не могла, что буду так счастлива! Тогда я думала, что больше никогда не буду любить и быть любимой!
Невольно возвращаюсь в прошлое, как бы не хотела забыть всё то, страшное, что со мной произошло, не получается! Один только Миша не даёт забыть, но и не только он. Мне не снятся больше кошмары, я не чувствую той боли, но память часто подкидывает кадры прошлого! Они просто проносятся слайдом, не вызывая никаких чувств! Как говорит мама, «отболело»!
Мои родители в курсе всего, что было четыре года назад. Они приехали через неделю после похорон Кристиана, ровно в тот день, когда меня выписали из больницы. Было море слёз, папа рвал и метал, дело дошло до кулаков. Павел тогда знатно получил, папа бил его не жалея, а Павел, он даже не защищался, позволял себя избивать. Мама кричала, пыталась остановить отца, но не из-за того, что ей было жалко Павла, нет, она боялась за папу, что его сердце не выдержит.
А я стояла истуканом, и молча смотрела на весь тот ужас. И только когда мама вылила на отца ведро воды, откуда она его взяла, я так и не поняла. Папа отпустил Павла, подорвался ко мне, заключил в крепкие объятия, и разрыдался совсем не как мужчина.
Всю правду им рассказал Эрик, он их и привёз в дом Кристиана. Испугался за моё состояние, да я и сама тогда испугалась. То похищение, что-то сделало со мной, я замкнулась в себе, реагировала только на Мишу, разговоры о нём. Внутри, что-то надломилось, там стал сгущаться сумрак, постепенно превращающий во мрак.
Мне наняли психолога, наши встречи длились по несколько часов каждый день, но результата по началу не приносило. Мама боялась, что мне придётся ложиться в клинику, но нанятый специалист уверял, что этого не потребуется, просто нужно время и поддержка близких, и наше с ним общение. И он оказался прав!
Я стала приходить в себя, возвращаться к жизни, к общению с родными только после суда над бывшей женой и тестем Павла. Все были против моего присутствия в суде, но не я. Я должна была сама услышать приговор, увидеть собственными глазами, как их уводят под конвоем, как молит о пощаде Алина, как я молила в том гараже, как её отец с пустотой в глазах отправляется за решётку.
Суд длился целых полгода, и на каждом заседании, я присутствовала, чем раздражали и злила Алину и её отца. Бывшая жена Павла была уверена, что судья окажется на их стороне, ведь она билась за СПРАВЕДЛИВОСТЬ! По её мнению, наследниками должны были стать её дочки, а я должна была расплатиться собственной жизнью, за разрушенную семью! Она даже сказала судье, что была готова воспитывать моего сына, только бы сохранить семью!
Было много криков, произносились проклятия в мой адрес, оскорбления. Павел кидался на бывшую жену, становясь на мою защиту, за что, каждый раз был выведен из зала суда. Меня её слова совершенно не трогали, я просто смотрела на неё и видела свихнувшеюся на деньгах суку. На последнем заседании, она вспомнила о детях, пыталась разжалобить судью, говорила, что её судимость негативно отразится на судьбах девочек, что они не смогут построить семьи, не один нормальный мужчина не станет им мужьями, узнав, что мать отсиживала срок.
Алине дали шесть лет, её отцу восемь. Мужчину осудили сразу по нескольким статьям, как оказалось он любил
