местности.
Это все равно что искать иголку в стоге сена…
Операцией руководит довольно известная служба по поиску пропавших людей. У них большой опыт и всегда хорошие результаты. Используют новейшее оборудование. Вертолет с тепловизором обследует территорию на предмет обнаружения, вездеходы проходят топи и болото, квадроциклы – труднопроходимые овраги, буреломы.
Но всё это уже почти сорок часов – безрезультатно!
Я занимаюсь приготовлением обеда и горячего чая для групп, которые периодически возвращаются из леса, чтобы смениться. Друзья Андрея вызвали на подмогу несколько воинских частей. Ксюшу тут же посадили за стол принимать информацию по телефону и рациям. Приехать сюда было верным решением.
Через пару часов возвращается Глеб. Недовольно проезжается по мне взглядом, мрачно кивает и продвигается к палатке. Подойдя к Ксении, наклоняется достаточно близко и яростно что-то вдалбливает в ухо. Подруга тут же бледнеет и теряется, ищет меня глазами. Машу ей рукой и мысленно спрашиваю: «Что там?». Она усиленно мотает головой: «Ничего». И опускает глаза.
Надо поговорить с Глебом, его неуважение к ней начинает выходить за рамки приличия. Откуда такая неприязнь?
В кармане вибрирует телефон и я тут же спешу взять трубку. На экране высвечивается номер матери Андрея, который я, к сожалению, знаю наизусть.
- Да, - отвечаю ей быстро.
- Настя, - говорит она взволнованно. – Я не могу дозвониться до Глеба. Есть новости?
- Нет. Совсем нет. - Придерживаю руками подбородок, чтобы не разрыдаться.
Я его сильная девочка. Я справляюсь.
- Что же делать? Если его не найдут, как я буду жить? – Спрашивает она со слезами в голосе.
Я ее ненавижу. Она причинила мне боль неоднократно. Но сейчас мы обе теряем самое важное... Мы две самые близкие его женщины. Поэтому я решаю отбросить старые обиды.
- Вы верите в Бога, Ольга Львовна? – спрашиваю ее вкрадчиво.
- Да… Конечно, - тут же отвечает.
- Тогда молитесь. Молитесь всем святым ежеминутно!!!... Как я молюсь. И как я верю!.. Он найдется, - говорю твердо.
Не может не найтись. Все не может вот так закончиться.
Я отказываюсь в это верить!
- Прости меня, Настя, - шепчет она тихо. – Я много зла тебе сделала. Прости.
Ничего не ответив, заканчиваю звонок. Не сейчас.
Спешу к импровизированной кухне, чтобы закончить готовить бутерброды и подготовить термосы с горячим чаем. Близится вечер и сколько группы поисковиков проведут еще в лесу, никто не знает.
- Как ты? – Глеб подходит сзади.
- Хорошо.
- Как чувствуешь себя? Может отдохнешь?
- Нет, все хорошо.
Я и в правду чувствую себя отлично. Беременности практически не чувствую. Грудь стала чуть побаливать, так что дотрагиваться неприятно. Утром немного подташнивало. В остальном, если убрать волнение, все хорошо.
- Кофе сделать? – спрашиваю, разглядывая его изможденный вид.
- Да, если тебя не сложно.
- И бутерброды. Ты вообще что-то ел эти дни?
- Не помню, - говорит он, усаживаясь за наспех сколоченный деревянный стол.
- Глеб, - говорю, размещая перед ним одноразовый стаканчик с кофе и картонную тарелку с едой. – У меня к тебе просьба. Не мог бы ты относиться к Ксении... помягче?
Его лицо приобретает недовольный вид, потом рот кривится и он находит её глазами неподалеку. Девушка сосредоточенно разговаривает по телефону с кем-то из служб. За ухом у нее карандаш, светлые волосы собраны в высокий хвост.
- Нажаловалась значит, - тянет он, разглядывая.
- Нет. Она очень хороший человек. И я не понимаю твоего отношения.
Громов переводит взгляд на стакан в своей руке.
- Нет у меня к ней никакого отношения, - говорит он, залпом выпивая кофе.
На кухню заходят двое молодых парней из поискового отряда.
- Можно чай? – спрашивает один из них.
- Конечно, присаживайтесь, - говорю, идя за чайником, стоящим на газовой плите.
- Погода портится. В лесу несколько групп наткнулись на следы медведя, - начинают они разговаривать между собой.
Боязливо смотрю на Глеба, он отрицательно качает головой.
- Да, - говорит парень товарищу. – Будем надеяться они не встретятся. Иначе пиздец.
Глушу животный страх внутри себя, разливая кипяток в кружки. Лес полон опасностей. Особенно для неподготовленного человека. Андрей крепкий физически и сильный морально, но что он может сделать против дикого зверя?
Это страшно…
- Поменьше болтайте, парни, - говорит Глеб, кивая на меня.
- Извините, - говорит один из них мне. – Я не подумал.
- Ничего, - тихо шепчу, выходя. Бреду куда глаза глядят.
Подальше от всех.
Боль внутри становится такой резкой, что я просто не могу находиться среди людей. Отворачиваюсь, натягивая капюшон на голову, и опираюсь спиной на багажник какого-то припаркованного автомобиля.
Боже, Андрей, найдись пожалуйста!
Все наши недопонимания, разногласия, стычки - это такие мелочи... Зачем я вообще обращала на это внимание? Я никогда больше не оставлю тебя ни на одну ночь, ни на одну минуту...
Только пожалуйста объявись, Громов. Я так злюсь на тебя!
Я тебя из-под земли сама достану своими же руками. Только реши меня оставить! Только посмей! Никогда тебе этого не прощу.
Обнимаю свои плечи и даю волю слезам. В ушах шумит, временно отключаюсь от происходящего.
В памяти проплывают все моменты нашей жизни. Первая встреча в клубе, ссоры, развод, Краснодар, пляж в Сочи, наши разговоры на кухне и совместные ночи… Его руки... Губы... Последний разговор в его машине...
- Господи, ну за что мне все это? А? - Поднимаю залитое слезами лицо к небу.
Разглядываю мимо пролетающие пушистые белые облака. Они легкие и невесомые. Небо за ними наконец-то ясное… Ярко-голубое. Цвет, который дарит надежду, а не отбирает ее...
- Настя! - слышу рёв Глеба издалека.
Поворачиваю голову. В лагере наблюдается какое-то оживление. Вокруг стола целая толпа. Не могу понять, что они говорят.
- Его обнаружили, - говорит Глеб, подбегая ко мне.
Боже.
- Он живой? – спрашиваю его отчаянно.
- Живой, Настя, живой!
Крепко обнимаю Глеба и не могу поверить в то, что все закончилось. Реву навзрыд у него на плече.
- Ну, всё, всё, - похлапывает меня по спине. – Давай прекращай.
Живой!
Господи, спасибо тебе!
В лагере среди людей наблюдается заметное оживление. Поисковики, которые почти два дня бродили по лесу, радуются тому, что задача выполнена. Обнимаются, обсуждают последние два дня, фотографируются.
- Где он? – спрашиваю у Глеба, глядя на всеобщую эйфорию.
