Конечно, до запойного состояния мне слава Богу было далеко. Даже на сегодняшнее судебное заседание я пришел в адекватном и прилично состоянии. Как мы и думали, Бертц с треском проиграл и даже оказался нам должен моральную компенсацию. Права на наши песни мы тоже сохранили. Еще пару месяцев назад меня бы это радовало. А сегодня мне было плевать. Впрочем, как и Яну.
Мы вышли из здания, не обращая внимания на толпу жадных до сенсации журналистов, и сели в машину. Нужно было обсудить наши дальнейшие действия и под прицелами фотокамер это делать было неудобно. Нас ждала зарезервированная кабинка в хорошем ресторане, где нас точно не подслушают.
Молчаливый расторопный официант принес меню и кувшин апельсинового сока. Несмотря на заслуженную победу, алкоголя совсем не хотелось. Тимур лениво крутил в руках вилку, а потом, вздохнув, решил начать первым:
— Мы сохранили свое имя, свои песни и музыку. Будем ли мы дальше петь вместе или разбежимся?
Ян неопределенно пожал плечами. Он как-то рассказывал, что в детстве мечтал заниматься музыкой, но в свое время выбрал Милану, поставив на первое место любовь. Ирония судьбы, она решила вернуть в его жизнь музыку, но вместе с этим он потерял любовь.
— Не знаю, мне, если честно, меньше всего хочется сейчас думать о карьере. — Я устало взъерошил отросшие волосы. — Думаю, что Яну тоже пока не до этого.
— Нам в любом случае надо сделать паузу и отдохнуть. — Орлов согласно кивнул. — Нам все равно нужно решить ситуацию с Кариной и этой подозрительной изменой. Надеюсь, что Ульяна за это время объявится, пока эта неопределенность не измучила тебя.
— Эта неопределенность дает мне надежду, что она жива. Меня ничто не убедит в обратном. Кроме… Вы понимаете.
Парни поняли, что я имел ввиду и Полонский сразу же недовольно наморщился, не желая даже в мыслях представлять, что Солнце может не быть в живых. Пусть с каждым днем вероятность этого становится все больше.
Наступившую тишину разорвала трель телефонного звонка. Это не был мой обычный мобильный, тот я еще даже не успел снять с беззвучного. Другой, самый простой кнопочный аппарат, который всегда был заряжен и включен. Ведь именно его номер я оставил, когда просил у общественности помощи в поисках своей девочки.
Первое время звонки действительно были частыми, но уже неделю, как телефон молчал. И сейчас, как и в первые дни, у меня снова от волнения дрожали руки, когда мне наконец удалось ответить.
— Добрый день!
— Здравствуйте, я — Марина. Это же тот самый номер из программы? — Незнакомка с чуть визгливым голосом начала сразу же трещать без умолку. — Надеюсь, что не ошиблась, программа же была давно.
— Да, вы не ошиблись. Меня зовут Никита, я вас слушаю. — Сердце бешено колотилось в груди. Почему-то у меня появилась твердая уверенность в том, что это сообщение не окажется очередной пустышкой. Ян напрягся, сразу же выпрямившись на стуле, а Тимур даже наклонился ко мне, чтобы лучше слышать.
— Я видела ту девушку. Ну как ту, по крайней мере очень похожую. Она почему-то утверждает, что ее зовут Лапшина Яна. Но на фото с программы девушка похожа один в один. Может вам стоит приехать и посмотреть?
— Куда? — Внезапно пересохшие губы еле шевелятся. Невидящим взглядом скольжу по интерьеру кабинки. Надежда, которой почти не осталось, вновь поднимает во мне голову. По моему растерянному виду друзья сразу понимают, что что-то не так. Ян сразу же лезет в бумажник, чтобы расплатиться за несостоявшийся обед, а Тимур подхватывает ключи от машины.
— В областную клиническую больницу. Хирургическое отделение. Тут отдельный корпус.
— Я скоро буду.
Недослушав очередную длинную фразу Марины, сбрасываю звонок. Руки трясутся так, что посторонний человек подумал бы, что у меня дикое похмелье. Орлов слышал, куда нам предстоит ехать, но, как и я, не понимал, что Ульяна может там делать, да еще и под чужим именем.
— Поехали быстрее. — Полонский быстро пошел к выходу. — Сначала надо убедиться, что это она и только потом звонить девчонкам.
Тимур гнал на пределе разрешенной в городе скорости, периодически опасно подрезая и обгоняя другие машины. Уверен, что вслед нам неслись ругательства и проклятия, но мне все равно казалось, что мы еле ползем. В итоге, я так себя накрутил, что выскочил из автомобиля, не успел он даже припарковаться перед больницей.
У меня не осталось сил терпеть эту неизвестность, и сам не заметил, как с быстрого шага перешел на бег. Позади меня бежал Ян, но при этом он соблюдал тактичную дистанцию, не желая вмешиваться и понимая, что поиски Ульяны измотали меня сильнее всех.
— Скажите, где я могу найти Лапшину Яну? — Спасибо отличной спортивной форме, что я не задыхаюсь от такой короткой пробежки. Правда от нервной дрожи меня это не спасает.
— Она в саду гуляет. — Медсестра на посту настороженно покачала головой. — А вы простите кем ей приходитесь? Яночку навещают первый раз за месяц.
— Надеюсь, что жених. — Не обращая внимания на окрики персонала быстрым шагом направляюсь в сад. Ян перехватывает внимание сестры на себя и начинает ей что-то объяснять, эмоционально размахивая руками. Тим как раз успевает подтянуться и включает на полное свое обаяние. Отлично, они дают мне нужно время.
Каждый шаг дается с трудом, словно к ногам привязаны пудовые гири. Первый раз в жизни меня трясет от волнения, даже когда приходилось выступать перед стадионом я был спокоен. А сейчас не знаю, как прийти в себя.
Сад был почти пустым, и мой взгляд сразу выцепил хрупкую женскую фигуру на скамейке перед фонтаном. Девушка сидела спиной ко мне, но при виде столь знакомого медового оттенка волос сердце замерло в груди несмотря на то, что они были существенно короче, чем у Ульяны. Да, не стоит радоваться раньше времени, ведь Марина говорила просто о невероятном сходстве. Шумно вздохнув, я неслышно подошел к ней поближе.
В этот момент ее очень удачно окликает одна из пациенток. Она поворачивается, демонстрируя мне свой профиль. Такой знакомый и такой любимый. Таких совпадений не бывает, да и сестер-близняшек у Солнца не было. А значит, что это именно она. Моя любимая и нежная девочка, которую я искал месяц, не прекращая ни на минуту. Теперь понять бы, зачем она представилась чужим именем и что она вообще делает в больнице.
Я медленно обхожу скамью, стараясь ее не напугать, но Ульяна все же вздрагивает от неожиданности. Тридцать дней, семьсот двадцать часов, сорок три тысячи двести секунд… И каждую из них в моих мыслях была только она. Наконец, я снова смотрю в любимые глаза, но вижу в них только испуг и недоумение.
— Девочка моя…
— Простите, но я вас не знаю. — Она отпрянула от меня, стараясь спрятаться от моего пристального взгляда, а я никак не мог понять, что происходит.
— Ты так шутишь? Солнце, я месяц искал тебя, а ты все это время пряталась от меня здесь. Не знал, что в тебе столько жестокости.
— Я не Солнце, я — Яна Лапшина! И вас не знаю! Вы ошиблись, вы просто меня с кем-то перепутали! — Она пытается вырвать руку из моей. Сам не заметил, как схватил ее за запястье. Мне нужно быть мягче, но испуг в родных глазах срывает у меня остатки тормозов.
— Остынь! — Тимур оттаскивает меня от Яны-Ульяны и сочувствующе хлопает по плечу. По побледневшему лицу Полонского понимаю, что гонцы принесли дурные вести. — Она действительно не помнит ни тебя, н даже Яна. Попала в больницу месяц назад с черепно-мозговой травмой средней тяжести. И как следствие амнезией.
Она тихо всхлипывает, прижимая тонкие пальцы к вискам, а затем с опаской обходит меня, направляясь в корпус. Выходит, что исполнитель Регины все же решился на преступление, и моя практически бывшая жена все же сумела напоследок мне нагадить. Устало опускаюсь на колени, прямо на голую землю.
Ульяна больше не оборачивается, стараясь поскорее сбежать от меня. Ее похудевшие кисти рук все так же массируют голову. Она совсем осунулась, похудела. Кожа практически прозрачная, но по крайней мере живая. Все остальное поправимо. Она ведь вспомнит меня? Ведь должна?
