— Я угощаю. А теперь рассказывай. Значит, знала твоя сестричка, что мне подделку под нос сунула?
Ульяна не смотрела мне в глаза, она нервно водила пальцами по гладкой поверхности стола и будто с силами собиралась.
— Зла на нее не держу, честно, — подбодрила девчонку как могла. Она мне нравилась, совсем не такая, как я. С ней было… комфортно и надежно. Да, такая юлить не станет. И врать — тоже. — Рассказывай, только поешь сначала.
На стол поставили яичницу с тостами, блинчики с вишневым джемом и медом, чай, сок и фрукты. На еду Ульяна даже не взглянула.
— Не буду. — Она так решительно замотала головой, что было ясно: кормить ее придется насильно. Голодная и гордая. — Диана не хотела никого обманывать, я ее знаю, она очень честная, всегда такой была. На самом деле это я виновата, недобрала два балла на бюджет, родителей у нас, считай, нет. Не нужны мы им. В общем, неважно. — Она запнулась, нахмурила свои широкие брови и выдала то, о чем я уже догадалась: — Этот салон мошенничает, подменяет некоторые очень дорогие платья — не все, конечно, — на подделки. Хорошие подделки. Никто до тебя ни разу ничего не заподозрил, а ты… ты оказалась очень крутой.
— Ну это спорно. — Я усмехнулась. — Неужели никто?
— Они продавали не больше двух подделок в месяц, управляющая говорила, что у клиенток ни вкуса, ни лоска, ни ума. Только бабла немерено, ну они и рады выбросить несколько тысяч баксов за бренд. Типа никакого риска.
— А хозяева знали?
— Нет, конечно! У управляющей были связи с хорошим ателье, она подменяла платья, настоящие куда-то дальше продавала, ну и Диане, и еще двум девочкам доплачивала за молчание.
— Охренеть! — В отличие от Ульяны я не собиралась сдерживать эмоции. — Так там целая банда была по окучиванию разных идиоток типа меня?
— Ну ты совсем не идиотка!
Я махнула рукой. Много ты обо мне знаешь, как же!
— И что, сестру заставили выплачивать за подделку? Не поняла.
Что-то тут не складывалось. Но, глядя на Ульяну, я не сомневалась, что та говорит правду.
— После того как вы ушли, еще можно было все исправить, хотя Диана получила по шапке за то, что тебя не узнала. Что тебе нельзя было подделку показывать. Управляющая очень боялась, что ты позвонишь хозяйке. В салоне дурдом начался.
— Вообще-то, я никому не звонила, — возразила я, припоминая тот веселенький денек. — Так что…
— Ты не звонила, да, но твоя подруга, с которой ты была в салоне, она пост выложила в сети, и такой скандал разразился…
Я медленно переваривала информацию. Ну точно, Ксюха обещала выложить в «сторис», и ведь выложила, хотя я вроде просила забить на это дело. Черт!!!
— Хозяйка салона примчалась на следующий день, — продолжала Ульяна. — Потребовала показать платье, а настоящее-то управляющая уже продала. Все спихнули на Дианку, она приезжая, в деньгах нуждается. То, что она одна такое никогда б не провернула, никто и думать не стал. А управляющая — она то ли подруга, то ли родственница хозяйки.
— И что твоя Диана молчала как рыба вареная?! Надо было пойти в полицию, не знаю, сделать пост…
Ульяна наконец подняла на меня взгляд, и я тут же заткнулась. Захлопнулась разом. И сама отвела глаза. Чуть ли не впервые в жизни я не могла выдержать чужой взгляд. Эта Ульяна — какое-то мое личное наказание. Ей не нагрубишь, не пошлешь, она меня как будто насквозь видит!
— Саш, ты просто из другой вселенной. То есть я понимаю, тебе тоже досталось, папа в тюрьме, но ты только сейчас, а мы с несправедливостью живем всю жизнь. Диане сразу дали понять: откроет рот — ее больше никто живой не увидит и меня тоже.
— Это из-за платья какого-то? — ляпнула я и тут же прикусила язык.
— В общем, ты ничего не должна Диане. Она хотела проигнорировать твои месседжи, мне всю правду рассказала. А я подумала, короче, ты ведь все равно бы докопалась, да?
— Если б меня проигнорили? Не сомневайся, докопалась бы. Ладно, раз есть не будешь, то пошли. — Я встала и махнула рукой официанту. — У нас с тобой дела.
Глава 34
«Борис Дашевский на свободе! Проведший больше месяца в СИЗО, бывший вице-мэр так и не стал обвиняемым в резонансном коррупционном деле, в котором оказалось замешано немало известных чиновников и представителей силовых ведомств. По данным нашего издания, Дашевский заключил сделку со следствием, в рамках которой и получил долгожданную свободу. Вместе с семьей он уже покинул Россию».
— Я теперь, значит, не его семья.
Телефон дрожал в руке. Сидевший рядом Леша осторожно забрал у меня мобильник и отложил его подальше.
— Зачем тебе это читать? Да еще и вслух таким загробным голосом? Ты же знала, что он уедет, — медленно начал Смирнов и погладил меня по плечу. — Могла бы с ним уехать, если хотела, но ты же…
Я дернула плечом, резко встала с продавленного дивана, на котором спала каждую ночь. Мне хотелось орать, но глянув в спокойное лицо Смирнова, я сдержалась.
— Могла, да! Только он не звал меня, думал, сама к нему прибегу, как обычно. — Я плюхнулась обратно на диван и обняла своего стажера. — Смирнов, ты… почему он такой, а? За меня все всегда решал и баблом откупался, а я, идиотка, только сейчас до этого доперла! И теперь сиди, Саша, с голой жопой!
— Ну все-таки не с голой, ты не бедствуешь, у тебя есть работа, приличная зарплата и нет долгов, — улыбнулся Леша. — Это своего рода закон жизни, люди с деньгами хотят, чтобы их слушались.
Спасибо, Капитан Очевидность!
— Только я его дочь! Понимаешь, дочь! А он поступил со мной, как… как Аракчеев! — Я поудобнее улеглась на Лешино плечо. — Знаешь, никогда не понимала, что женщины находят в нищебродах, ну… в смысле. — Леша нахмурился, и я сбавила обороты: — Ну, я имею в виду, что у бедных своего дерьма внутри хватает, но хотя бы деньгами в нос не тычут. Унизительно!
— Это зависит не от денег, Саша, а от человека.
Тон у Смирнова был таким назидательным, что я фыркнула:
— Много ты знаешь! То есть, будь ты миллионером, ты бы никого не тыкал носом?
— Нет, конечно! И не забывай, что твой отец помог с Кондратьевым — тебя никто не дергает, не вызывает на допросы…
Это была правда. Дело Руслана уже закрыли, типа несчастный случай, превышение скорости, неосторожная езда.
— Папа не хотел, чтобы его имя снова появилось в новостях, вот и все. Он даже не счел нужным мне рассказать, что в действительности произошло! Я только сплетни в сети и читала.
Мне было очень обидно: я не знала, ни кто заказал дело против папы, которое стоило тому карьеры, а всем нам — привычной нормальной жизни, ни почему папу неожиданно выпустили. Видимо, я не достойна правды. Ну да, под Артурчика же не легла, посмела мнение свое высказать. И теперь как отрезанный ломоть. Тихонько шмыгнула носом и еще крепче прижалась к стажеру. Мой личный антидепрессант! Никому не отдам.
— Возможно, он тебя пожалел. — Смирнов вряд ли догадывался, насколько он для меня стал важен. — Меньше знаешь, крепче спишь, Саша. Но, судя по всему, он просто отдал все или почти все в обмен на свободу. Ваш дом выставлен на продажу, так?
— По документам он вроде как еще папин, но да, все мои вещи сгрузили в контейнеры и сбагрили на какой-то склад. Помощник папиного юриста звонил утром. Осталось забрать, только вот куда?
Я выразительно посмотрела на Смирнова. Последние пару дней мне было не до новой квартиры — пришлось разбираться с Ульяной, ее блаженной сестрой и их долгом. Но сейчас… сейчас уже пора съезжать. И я помню, что Леша обещал найти нам жилье.
— Есть три варианта, Саш. Все они в получасе езды до работы. Очень удобно. Можем посмотреть их в любое время.
Никогда бы раньше такого не сказала, но жизнь заставила:
— А по деньгам?
— Потянем! — уверенно кивнул стажер, который, по моим подсчетам, получал в нашей шарашке меньше меня.
Все-таки олух он, конечно, интеллигентный. Надо будет его научить, чтобы потребовал повышение после испытательного срока. Но, с другой стороны, я была счастлива от того, что Леша вот такой — без закидонов, обычный парень. Раньше я недооценивала эту простоту. С деньгами потом разберусь, да и не все я распродала, чтобы попрошайничать или — еще хуже! — звонить папе. Кое-как, но целый месяц я продержалась почти без денег. Ладно, продержалась только на адреналине. Спасибо природному упрямству: я не сломалась и доказала ублюдку Аракчееву, что чего-то да стою. Ну и главное — Леша, без него бы я кукушкой поехала. Только с ним я начала понимать, как на самом деле ко мне должны были относиться мужчины.
