Красиво так наполняет, эстетично.
Фиолетовых отблесков, конечно, не видать, но это ничего. Я просто представляю, что они есть, пока расстегиваю свое платье и позволяю ткани соскользнуть прямо на пол.
Хочу отделаться.
Обычно я очень бережно отношусь к вещам, особенно своего производства, но сегодня не такой день. Я просто хочу перестать чувствовать даже ткань, которая напоминает мне о том, что завтра мне предстоит серьезный разговор; с ним.
А он предстоит! Себя обманывать - глупо. Я знаю, что Адам не удержится в стороне, и мне еще аукнется все, что происходило в последние полгода. Я по-прежнему не боюсь, просто пока не готова об этом думать.
Надо отвлечься.
Подхожу к огромным, панорамным окнам, у которых стоит кровать. Я на нее смотреть не могу и не знаю, как буду здесь спать, если честно. Вдруг он тут тоже…кого-то? Я же не изучала все его измены под микроскопом. А надо было! Тогда избежать возможных эксцессов было бы проще.
Интересно, что он сейчас делает?
Разглядываю огни, которыми горит Москва, и вот вам дурость номер миллион - я снова думаю о нем. Волнуюсь. Я, твою мать, за него переживаю! Идиотка...
Господи, как же это неправильно… почему Морфеус существует только в воображении братьев Вачовски? Это так несправедливо. Мне бы хотелось иметь возможность «забыть его навсегда, как будто и не было ничего», хотя я не уверена, что решилась бы. Это так. Чтобы быть до конца честной, ведь сегодня мы не врем? Ложь мы не любим.
Усмехаюсь горько таким же горьким мыслям, медленно покручиваю бокал в руке. Холода уже не замечаю. На мне из одежды одни шелковые трусики и каблуки, но это значения не имеет - в душе моей настоящая вьюга, так что какое мне дело до температуры в комнате?
Правильно, никакого.
И вообще. Я…
- Ты по-прежнему самая красивая женщина, которую я видел, Елизавета.
Вздрагиваю всем телом, теряя мысль, конец которой растворяется в учащенном сердцебиении. Зато вырывает в реальность из грез, так сказать.
Теперь я чувствую.
Между лопатками жжет - и это означает только одно.
Его взгляд.
Неужели ты думала, что он будет ждать до завтра? Серьезно, Лиза?
Честно? Надеялась, что нет. Опять же: мы договорились не врать.
И я улыбаюсь…
Медленно поворачиваюсь.
Сидит. В кресле в углу комнаты, откуда видно только силуэт. Угостился виски - а это уже наглость.
Наклоняю голову набок и поднимаю брови.
- Надеюсь, что ты принес виски с собой, потому что за этот мини-бар нужно платить отдельно.
Реплика его смешит.
Низкий, бархатный, его смех разбивает тишину и ведро мурашек о мою кожу, но я не позволяю себе даже плечами повести.
Сча-а-аз! Несмотря на душевную смуту, хрен я тебе дам карт-бланш на мои эмоции. Научена опытом: осторожней надо руки развязывать всяким придуркам! Спасибо за ценный совет, кстати. Видишь? Я его запомнила.
Спокойно делаю пару шагов, чтобы обойти кровать, сажусь. Чувствую, что Адам следит за каждым моим движением, оставляя вполне ощутимые ожоги в районе груди и живота. Талии. Бедер. Я не знаю, какую часть моего тела он любит больше. Он никогда и не выделял ни одну из них - будто все сразу любил и хотел, что сильно льстило.
Сейчас тоже льстит.
Смотри! Я не стесняюсь. То есть совсем.
Упираюсь руками за спину, расправляю плечи и закидываю нога на ногу. Смотри. Мне не жалко.
И он смотрит. Плавно наклоняется вперед, втыкая локти в колени, так что теперь я вижу его лицо.
И взгляд.
Тот самый взгляд, которым он всегда на меня смотрел - вперед! Наслаждайся.
В груди просыпается давно знакомый азарт, и это действительно игра. Кто кого перемолчит? Переглядит? Переломает? Кто сдастся первым и заговорит? О слоне в комнате, которого сложно не заметить хотя бы из-за его физического отсутствия, а?
Улыбаюсь.
Цыкает.
- Смотрю, тебе сильно весело, да?
- А ты явно хотел, чтобы было наоборот?
Слышу скрежет зубами и улыбаюсь еще шире, делаю глоток вина. Он повторяет за мной.
Снова молчим.
Я снова не сдаюсь.
Он снова прогибается.
- Ты соврала мне.
- И теперь мы квиты.
- Я никогда тебе не врал.
- О! Пф!
Фыркаю, начинаю злиться. Как же меня достало это слушать! Господи, спаси от бреда, умоляю…
Только Господь явно нем и глух к мольбам идиоток, которые сами решили поиграть с его любимым ангелом. Ах, ну точно…Люцифер же был самым любимым, помните? И самым красивым. Чему я тогда удивляюсь? Логично, что самые отъявленные ублюдки - самые прекрасные Адонисы; и все это одно лицо? Точно. Логично.
- Давай без этого, Елизавета. Ты наебала меня. А потом унизила.
- Ты унижал меня пять лет, - цежу, в ответ получаю усмешку.
- Никому, включая себя, я бы не позволил тебя унизить.
- Открою тебе секрет. Измена - это унижение.
- Открою тебе взамен: я никогда тебе не изменял.
Блядь, ты просто мудак...
- Если ты пришел сюда нести эту херню, то вставай и вали.
- Грубо.
- Не желаю слушать бред сумасшедшего, у меня был долгий день в кругу этих сумасшедших. Модели…- слегка закатываю глаза, - Это те еще американские горки. Ну ты и без меня знаешь...
Прячу злость и обиду за глотком, а он перекладывает стакан в другую руку и ставит его на кожаный подлокотник.
Снова смотрит.
Опускается к груди. До живота. Талия. Ноги. Он буквально пожирает меня взглядом, и это становится достаточно неловко, только я запрещаю себе комментировать.
Ни за что не поддамся!
- Зачем ты пришел?
Ну или почти «ни за что».
Адам хмыкает.
- Очевидно, что я хотел кое-что выяснить.
- М. Любопытно. А как же дочь судьи? Не боишься пропустить...
- Мне насрать на всех дочерей, всех судей этого города и мира. Ты об этом знаешь.
- Но ты молчал, когда тебя зазывали на обед, - на этот раз обиду спрятать не удается, и она проникает в мой голос как яд, а он улыбается.
Это ведь точка взаимодействия, портал в мое сердце...Да кого мы обманываем? Оба знаем, что ты все еще там. Не только ведь женщины чувствуют, когда их любят. Мужчины тоже...
Его голос смягчается.
- Выяснять отношения при тебе равно дать понять, что я не сдался.
Мурашки снова обдают все мое тело. Палят. И это раздражает.
- Не понимаю о чем ты.
- Ну конечно...Рассвет, не ври мне, ты знаешь, что я этого не люблю.
- Ты согласился на развод.
- Потому что перестал видеть другой выход. Я же думал, что ты в депрессии.
А это уже забавно. Я усмехаюсь и жму плечами, делая еще один глоток вина.
- Прости? Этого ждешь? Это хочешь выяснить? Ну и? Чего ты ждешь? Начинай.
- Меня отвлекает твое тело. Я по нему слишком скучал.
Сука.
После этих слов и злость скрыть получается с натяжкой. Я буквально рычу!
- Ну да. Я же теперь не жирное, убогое нечто, а? Наверно, у тебя и стоит?
Он резко подается вперед.
- Не передергивай, блядь! У меня стоял на тебя в любом твоем виде и…
- Ну да, конечно!
- А у тебя амнезия? Ты только скажи. Я выложил кругленькую сумму на твоего психолога, мне не жалко выложить еще!
Сука-сука-сука!!!
Поджимаю губы, сказать-то нечего. К сожалению, упрекнуть его в эректильной дисфункции в отношении «жирного нечто» действительно не получится. Потому что секс у нас был, чтоб его! Я не сдержалась, а он…
Эврика!
- Ну да. После такого количества бухла тебе привлекательной показался бы даже фикус в нашей столовой.
Адам резко вскакивает, а стакан звонко падает на пол. Разбивается или нет - вопрос интересный, но не первостепенный. Я смотрю на него во все глаза и не знаю, чего ожидать - это мне не нравится. Как и быть внутри своей фрустрации, кстати.
Хмурюсь. Только это все. Большего себе не позволяю. Через мгновение после таких пируэтов я четко понимаю, что хоть ты тресни, но я его не боюсь! Адам не способен причинить мне вред. Физический. Ударить там...нет, он просто не может! Я в этом уверена на сто процентов. Не знаю, откуда эта гарантия берется, но даже если я ошибаюсь…что ж, будет мне еще один урок. Как ни крути, опыт, даже если он негативный - дело хорошее; буду знать. А пока…
