с Греховцевой...
- Может... - перебиваю я. - Может, на выходных встретимся? Поболтаем.
- Давай. Да. Можно даже у меня.
- Или у меня.
- Мне передать ему, что у тебя все хорошо? - уточняет она.
- Да.
Попрощавшись, я отключаюсь и наполняю кружку кипятком. Возвращаюсь за стол, и пока он остывает, достаю из сумки печенье.
Желудок, почуяв пищу, тоскливо сжимается. Уже несколько дней я держу его на голодном пайке, пичкая сушками и печеньем. Обещаю вечером сварить для него суп, хотя не уверена, что обещание свое выполню.
Быстро перекусив, отправляюсь побродить вдоль здания. Лиза сковырнула запекшуюся рану, нужно отвлечься. Гуляю по внутреннему двору мимо припаркованных автомобилей, а когда возвращаюсь обратно, сразу погружаюсь в работу.
Счета, счета, счета... звонки жильцов и оператора городских очистных сооружений. Так получается продержаться до конца рабочего дня, а потом я еду домой. Заставляю себя сварить и съесть куриный суп и усаживаюсь в кресле перед телевизором. Мельтешение на экране тоже отлично отвлекает. Становится даже не страшно зайти в нашу с Рокотовым переписку.
«Как ты, Тася?»
«Поговорим?»
Точно не сегодня. И не завтра. На следующей неделе? После нового года? Что ему ответить?..
Я не знаю.
Гашу экран и выключаю телефон - так спокойнее. Хоть и понимаю, что поговорить нам рано или поздно все же придется. Я поставила точку, как он и хотел, теперь нужно заявить об этом официально.
Головная боль стихает, и меня начинает клонить в сон. Однако перед тем, как лечь, я забираюсь ногами на пуф и достаю с верхней полки папку с рисунками. Свидетельствами моей одержимости.
Листаю, задерживаясь взглядом на каждом из них.
Как долго я его любила!.. Как сильно мечтала быть с ним. Кто ж знал тогда, как это сложно и больно? Что наш недолгий роман будет стоить мне разбитого сердца.
Нет!.. Конечно, нет! Я бы не рискнула повторить все снова! Я больше не хочу так любить!
Вынув карандаш из-под резинки, делаю набросок на бумаге. По памяти рисую его спящим в тот момент, когда я уходила из его квартиры.
Смеженные веки, тени на глазах, острые скулы, линия губ. Закинутая за голову одна рука, выпуклые мышцы плеч и груди. Прорисовываю ресницы, брови и взъерошенные волосы.
Мой жестокий палач.
Мой любимый жестокий палач.
Я буду любить тебя издалека.
Таисия
Шагаю по узкому коридору до нашего кабинета и, зайдя, останавливаюсь у зеркала. Поправив волосы, затягиваю резинку на хвосте. Лицо и губы бледные, словно у меня анемия.
- У тебя телефон два раза звонил. - сообщает Елена Дмитриевна.
- Ага... - подтверждает Наташа, покрывая губы помадой.
Занимаю свое рабочее место и проверяю пропущенные. Оба от Рокотова.
Пока справляюсь с нахлынувшими эмоциями, вдогонку им приходит сообщение:
«Долго в прятки играть будем?»
Мои щеки обдает жаром. Царапающее чувство за ребрами поднимается к горлу и сбивает дыхание.
«Я перезвоню. Не могу сейчас говорить» - печатаю трясущимися пальцами.
«Заберу тебя после работы»
«Нет. Я вечером сама перезвоню»
«Нужно поговорить, Тася»
«Я перезвоню» - набираю и выхожу из нашей переписки.
Он прав. Нам нужно расставить все точки над i, и чем быстрее я решусь на это, тем лучше. Недосказанность между нами выматывает.
Оставшееся до конца рабочего дня время себя настраиваю. Выходит откровенно паршиво, потому что каждый раз, как я начинаю представлять нашу встречу, меня бросает в неконтролируемый озноб. Я не готова его видеть.
Дома становится еще хуже - я откладываю звонок снова и снова до тех пор, пока Артур не звонит мне сам.
- Выйди. Я у твоего подъезда.
Захлебываюсь судорожным вдохом. По ногам слабость растекается.
- Выходи, Тась. Или я поднимусь сам.
- Сейчас спущусь.
Накидываю пальто, надеваю ботинки и выхожу из квартиры.
Сегодня очень тепло, но меня буквально колотит. Холод идет изнутри, будто снега наелась. Однако я упрямо продолжаю переставлять ноги по направлению к его машине.
Артур стоит у капота. Глядя на меня исподлобья, курит, хоть и утверждал, что бросил. Я взгляда его избегаю. Эта встреча и так требует слишком много сил. Не хочу растратить их, даже не начав разговора.
Замедляю шаг и, останавливаюсь, когда между нами остается еще не менее двух метров. Запах сигаретного дыма раздражает слизистую носа.
- Привет. - здороваюсь тихо.
- Привет. - отвечает, фокусируя взгляд на тлеющем кончике сигареты. - Я так понимаю, это бойкот?
Горло забивает обидой, быстро смаргиваю наполнившие глаза слезы.
- Нет.
- Ты решила наказать меня? - продолжает, полоснув по лицу острым взглядом. - Не отвечаешь на звонки... отказываешься от встреч...
- За что мне тебя наказывать?
- Вот и я спрашиваю. За что, Тася?.. Мы все обговорили заранее. Ты согласилась.
- Я... я не наказываю... - проговариваю глухо. - Я просто не могу... Не справляюсь.
Артур замолкает. Курит, глядя в сторону. Скидывает входящий на телефон.
Да, мы договорились, что наши отношения будут свободными, но что мне делать, если его ночь с той блондинкой мое сердце воспринимает как измену?
Он мне изменил! Я не смогу забыть этого.
- Я так и знал.
- Прости, я, кажется, себя переоценила...
Молча кивает, отправляя окурок точным броском в урну.
- Да, это не для тебя.
Облизываю губы, изо всех сил стараясь удержать рвущиеся наружу рыдания.
- Артур... скажи, тебе понравилось с ней?
Вперив в меня злой взгляд, цедит сквозь зубы:
- Понравилось.
Вот так. Всего одним ударом пронзает насквозь. Инстинктивно делаю шажок назад, еще один. Рокотов движется следом.
- Я больше не хочу этих отношений. Давай закончим. - проговариваю торопливо.
- Тась... - вижу по взгляду, что не удивлен. - Подожди...
Хватает за рукав пальто и рывком дергает на себя. Обнимает.
Крепкие сильные объятия прорывают плотину. Я начинаю плакать. В нос проникает его запах, тепло его тела окутывает и срывает последние защитные слои.
- Какие отношения ты хочешь?
- Никакие... - мотаю головой. - С тобой ничего не хочу!
Продолжая прижимать к себе, он не отвечает. Я не могу остановить слезы. Хватаю воздух ртом, мягко пытаясь избавиться от его рук.
- Отпусти меня, Артур. Прости, что не оправдала надежд, но... это не для меня. Мы совсем разные.
Держит, не отпускает. Смотрит в мое лицо, касаясь мокрых щек теплым дыханием.
- Ранил тебя.
Сильнейший спазм в горле выходит новой порцией слез. В глазах Рокотова мелькает растерянность. Несколько раз
