Ознакомительная версия.
– В качестве хорошей компании ты предлагаешь себя? – съехидничала она, все еще находясь в некотором замешательстве.
– Хотелось бы на это надеяться – на то, что моя компания покажется тебе хорошей. А если без церемоний и пустого сотрясания воздуха, я просто приглашаю тебя поужинать. В благодарность за то, что ты дважды кормила меня. Нет, трижды, если считать бутерброды, приготовленные в дорогу, и чай. Это во-первых. А во-вторых, вчера нам так и не удалось поговорить по телефону, а ты собиралась что-то сообщить мне.
– Тебе это до сих пор интересно?
– А почему бы и нет? Кстати, причина, по которой я не смог с тобой вчера поговорить, радостная. Лера нашлась! Это она позвонила в мою дверь.
– Да что ты?! И как она? И что с…
– Ника, давай встретимся, и я тебе все расскажу, – засмеялся Егор. – За хорошим вином и вкусным ужином.
– Лера тоже придет?
– Нет. Она не совсем здорова. С ней все более-менее в порядке, но она очень слаба и нуждается в постельном режиме. Не беспокойся за нее, ее уже осмотрел наш семейный врач, а чтобы Валерии не было скучно этим вечером, к ней приедет мой старый друг, с цветами, подарками и воздушными шариками.
Соблазн выслушать историю о том, где пропадала Лера и что с ней случилось, был очень велик. Поэтому Ника без сомнений согласилась позвонить подруге, отменить встречу с ней и принять приглашение Егора.
Они договорились, что он заедет за ней в семь. В шесть она уже была готова, хоть и собиралась очень неторопливо, со вкусом, с удовольствием, лелея иллюзию, что собирается на свидание. Легкий обман, временный, как эйфория от бокала шампанского, но приглашение Егора не только подняло ей настроение, но и напитало волнительным ожиданием. Будто она и впрямь собралась на свидание.
Ванна, маски, долгие раздумья возле открытого шкафа на животрепещущую тему, что надеть, вечерний макияж, капля духов из почти нетронутого флакона и такие непривычные каблуки. И совсем новое, немного жмущее и стесняющее, как новые узкие джинсы, ощущение того, что она – красивая женщина. Ника вертелась перед зеркалом, смущенно улыбаясь своему отражению и беззлобно подшучивая над собой по поводу того, что так расстаралась для Егора – малознакомого, в общем-то, мужчины, к которому и чувств-то не испытывает. Почти.
Неужели простое приглашение в ресторан, которое, если смотреть правде в глаза, не было приглашением на свидание, вызывало у нее такой всплеск эмоций: радости, волнения, надежд?.. В таком случае, как все запущено, сказала бы Ольга. Как все запущено! – и Ника бы с этим замечанием согласилась, потому что даже не помнила, кто и когда в последний раз приглашал ее в ресторан. Деловые ужины не в счет, и Эдичкины приглашения – тоже.
Кстати, об Эдичке. Ника вновь вернулась мыслями к приятелю и истории, связанной с рукописью Эдички, гибелью Шатрова и пропажей Лерочки. Какое же разочарование – такое сильное, что чуть не расплакалась, – она испытала после звонка своего знакомого, работающего в лаборатории. И какой стыд – так хорохориться перед Андреем и Егором, громко заявлять, что она раскрыла причину, по которой погиб ее коллега и, возможно, друг, лелеять надежды на если не скандальную, так, по крайней мере, шумную статью и в итоге получить пшик.
Не оказалось в составе свечи никаких препаратов, которые могли бы вызвать смертельное отравление. Материал, из которого была она изготовлена, оказался самым обычным: воск, парафин и ничего ядовитого. Обыкновенная свеча, самая что ни на есть обыкновенная. Об этом и хотела вчера сообщить Ника Егору – покаяться в своей излишней самоуверенности и немного поплакаться от разочарования.
Воспоминания об этом фиаско чуть не испортили настроение. Нике до сих пор было сложно поверить, что ее версия, такая логичная, вдруг оказалась ложной. Вчера она дважды переспросила своего знакомого, точно ли анализ не выявил никаких опасных для здоровья и жизни веществ в составе воска? И дважды знакомый подтвердил это.
До приезда Егора оставался еще час, и Ника решила провести самостоятельный эксперимент. Она решила, что, если вдруг почувствует себя странно, тут же загасит пламя и выйдет на балкон подышать свежим воздухом. Эксперимент не казался ей опасным – после того как ей сказали, что в составе нет опасных веществ.
Ника принесла свечу на кухню, установила ее в банку и подожгла.
Она сидела, медитируя над язычком пламени, наверное, минут десять, внимательно прислушивалась к своим ощущениям и ровным счетом ничего, кроме разочарования, не испытывала. Ни удушья, ни головокружения, ни страха, как в тот раз, когда впервые зажгла свечу в квартире, ни галлюцинаций, ни ощущения чужого присутствия в доме – ничего.
Тяжело вздохнув, девушка загасила пламя и сунула свечу в сумочку. Тяжело признавать, но она ошиблась.
Егор заехал за ней, как и обещал, в семь. Ника открыла ему дверь с улыбкой, за которой старалась скрыть охватившее ее волнение.
– Привет, – поздоровалась она и торопливо одернула платье, смущенная взглядом мужчины, которым он оглядел ее с ног до головы. И, она могла в этом поклясться, смотрел он на нее с плохо скрываемым восхищением.
– Привет, – запоздало ответил он. И, кашлянув в кулак, выдавил: – Ты очень красивая.
Он впервые увидел ее в «женской» одежде, а не в растянутом свитере и мешковатых джинсах, не скрывающих, а подчеркивающих ее худобу и делающих ее фигуру угловатой, как у подростка. Фасон трикотажного платья был скроен так, что в нем фигура девушки обретала ранее скрадываемую неправильно подобранной одеждой женственность. Лиф подчеркивал небольшую, но округлую грудь и тонкую талию. Свободный крой подола маскировал мальчишеские бедра, а его длина – до колен – позволяла любоваться стройными икрами и изящными щиколотками девушки. Оливковый цвет платья подчеркивал насыщенную зелень ее глаз и выгодно оттенял рыжее золото волос.
– Сегодня праздник… – словно оправдываясь, произнесла Ника и потупилась. В ней не было ни капли кокетства, только искреннее смущение, выплеснувшееся в виде нежного румянца. Она, конечно, была далека от классических красавиц и тех красоток Барби, с которыми Егора знакомила сестра. И совсем не похожа на Алину, близкую к его идеалу. И все же она была красива – той нежной, будто бутон, красотой, которая открывается далеко не каждому. Искренней красотой, которой так не хватает искусственным Барби.
– Пойдем? – спросил Егор, протягивая девушке руку.
– Идем, – сказала она, вкладывая свою ладонь в его.
В машине Нику ждал сюрприз: на переднем пассажирском сиденье лежал огромный букет каких-то незнакомых цветов.
Ознакомительная версия.
