– Ну и напрасно, – сказала Ася, села на стул рядом с кроватью, взяла пациентку за руку, заглянула в лицо, а сама все приговаривала тихим голосом, копируя интонацию тети Фаины, когда та укладывала детей: – Страх – это от усталости, а усталость – от бессонницы… Вот и получается, что вы не спите не потому, что боитесь, а боитесь потому, что не спите. Это почти у всех так. А потом все вспоминают, как боялись, – и смеются… И вы смеяться будете, правда-правда. Вы уже начинаете смеяться… Это очень хорошо. Значит, сейчас спокойно уснете. И будете спать крепко, и видеть хорошие сны, и проснетесь завтра веселая и сильная…
Пациентка уснула на глазах потрясенной общественности, улыбаясь. В палате лежали еще три женщины, все – плановые, все ждали операций, и страх соседки их заражал. О том, как Ася усыпила ее за три минуты, больные потом рассказывали друг другу с удивительными подробностями.
Потом – совсем уж явная случайность: пятилетний мальчик после операции капризничал, требовал маму и вообще не соглашался ложиться спать. Ася поговорила и с ним, пообещала, что мама придет после того, как он поспит, так что надо поскорее уснуть – тогда и ждать не придется… Ребенок тоже уснул через пару минут.
А потом так и повелось: «Ася Пална, что-то не спится». – «А вы закройте глаза – и засыпайте».
Закрывали и засыпали. Сразу. Как будто для этого ее команда нужна была. Ася несколько раз пыталась объяснить народу, что он, народ, и сам себе может то же самое скомандовать, но Светка ревностно охраняла легенду от развенчивания, ругала Асю за скептицизм и напоследок прибегала к своему любимому аргументу: «Ну, усыпи человека, чего тебе стоит»… Ну, Ася и усыпляла. Точно так же, как снимала боль прикосновением руки, – абсолютно не веря во все это дремучее шаманство. Ведь глупость же несусветная, как людям не стыдно… Но раз им помогает – то и пожалуйста, ей не жалко.
…В палате Гонсалес и Тугарин разговаривали о чем-то тихими, но очень сердитыми голосами. Кажется, спорили о методах ведения расследования. Интересные темы выбирают нынче менты для задушевных бесед с зэками. Или это зэки темы выбирают? Тем более интересно. Когда вошла Ася, беседующие тут же замолчали, оба поднялись со своих кроватей, на которых валялись в совершенно одинаковых позах – на спине, с руками за головой и с ногами задранными на спинку кровати. Что за манеры… А, нет, это не манеры, конечно, это рост. Для них просто кровати коротковаты. А нечего было вырастать до таких нечеловеческих размеров.
– Сядьте, пожалуйста, – недовольно сказала Ася. – И никогда не вскакивайте при появлении врача. Больной должен лежать и ждать, когда ему разрешат подняться.
Гонсалес сел и спросил:
– Так мне сидеть или лежать? Тугарин тоже сел и сказал:
– Так я же здоровый.
– Больному оставаться на месте. Здоровому разложить диван и перенести туда постель больного.
– Зачем? – спросили здоровый и больной в один голос.
– Диван широкий, – объяснила Ася. – По диагонали больной уместится во весь рост. А вы, господин майор, наверное, уместитесь на кровати больного, она все-таки намного длиннее, чем ваша. Так что свою постель перетаскивайте туда, будете оба спать, не задирая ноги на потолок.
Тугарин встал и пошел возиться с диваном. Гонсалес принялся сгребать в кучу подушки и одеяла, мимоходом сказал:
– Не, командир, майор все равно спать не будет, опять через каждые два часа начнет шататься, посты проверять. Или чего он там делает?… В общем, не согласится он ложиться.
– Кто ж его спрашивать будет?
Тугарин и Гонсалес быстро переглянулись и одинаково хмыкнули. Скептически. Ну и что, она тоже скептик. Тем легче найти взаимопонимание. Наконец постели перестелили, Гонсалес и Тугарин уселись каждый на свою новую и с ожиданием уставились на Асю. Интересно, чего они ждут? сказки перед сном?
– Все, отбой! – скомандовала Ася. – Больной, ложитесь немедленно, не нарушайте больничный режим.
Гонсалес с готовностью вытянулся на диване и с удовольствием отметил:
– По диагонали действительно вмещаюсь, Удобно. Спасибо, командир.- Господин майор, а вы на новой кровати помещаетесь? – заботливо поинтересовалась Ася.
– Да я пока спать не собирался, – нерешительно сказал Тугарин.
– Да это как хотите, – согласилась Ася. – Я же не об этом спрашиваю. Я о том спрашиваю, подходит вам размер или нет…
Тугарин вздохнул, улегся, вытянулся и обреченно пробормотал:
– Подходит… Я маленький… Только все равно через пару часов всех обходить…
– Я разбужу, – пообещала Ася. – Я здесь посижу, покараулю, пока вы спите. Так что закрываете глаза – и засыпайте. И спите до тех пор. пока я вас не разбужу. Вы будете спать крепко-крепко и видеть хорошие сны, и отдохнете как следует, и проснетесь бодрым и сильным…
Она замолчала и прислушалась к дыханию Тугарина. Похоже, не притворяется. Правда спит.
– Он что, правда спит? – недоверчиво спросил Гонсалес. – Командир, как ты это делаешь? Гипноз, что ли?
– Какие глупости! – возмутилась Ася шепотом. – Человек просто устал как собака, вот организм и не выдержал напряжения… Вам бы тоже поспать надо…
– Ой, нет, ты меня не усыпляй! – Гонсалес даже испугался. – Я днем спал… Да и вообще я здесь хорошо высыпаюсь. Ты правда здесь посидишь? Давай поговорим, а? Или ты тоже спать хочешь?
– Ладно, поговорим, – согласилась Ася. – А о чем?
– Не знаю…
Гонсалес замолчал, глядя в потолок зеленым правым глазом. Тоскливым. Ася выключила свет, прошла к креслу, долго устраивалась в нем, стараясь не очень шуршать своим хирургическим костюмом, наконец нашла удобную позу, замерла неподвижно – и только тогда Гонсалес продолжил:
– Не знаю я, о чем с женщинами можно разговаривать. Забыл. Вот, например, тебе о чем говорить интересно?
– Мне говорить неинтересно, мне интересно слушать. О чем угодно. Обо всем.
– Тогда я тебе обо всем рассказывать буду, – помолчав, сказал Гонсалес. – Ты хороший человечек, тебе можно. А то я все время боюсь, просто сил уже никаких… Ты ведь меня за это не запрезираешь?
– Я тоже все время боюсь, – шепотом призналась Ася. – Это потому, что ничего не понимаю. А вы что-нибудь понимаете?
– И я ничего не понимаю… – Гонсалес повздыхал, поворочался и неожиданно предложил: – Командир, ты лучше вопросы мне задавай. А то я даже не знаю, с чего начать.
– Ладно, буду задавать, – согласилась Ася. – как зовут вашу маму?
Ася ожидала, что свободные дни накануне ее последнего перед отпуском дежурства будут переполнены суетой и посторонними заботами. И даже – неприятностями. И уж как минимум – выяснением отношений с Тутариным. Он-то к ней – с полным доверием, можно сказать – во все детали посвятил… Ну если и не во все, то кое-что все-таки рассказал. В помощники зачислил. А она, вместо того чтобы оправдывать его высокое доверие, фактически отстранила его от командования. И более того – на время вывела из строя. Правда, на совсем короткое время. В шесть утра он проснулся сам. Поняв, что проспал всю ночь, впал в недолгое недоумение. Почти сразу вспомнил, как она его усыпляла, но почему-то не рассердился. Выслушал ее краткий отчет о проделанной работе: посты в течение ночи регулярно проверялись дежурным персоналом отделения, трижды поились крепким кофе, один раз кормились бутербродами. В отделение никто не входил, из отделения никто не выходил. И экстренных не привозили. И не звонил никто. И вообще не дежурство было, а сон в летнюю ночь… Тугарин покивал, поговорил минутку с кем-то по сотовому, спросил о чем-то обоих автоматчиков, а потом заявил, что тоже бутерброд хочет. Или хоть чего-нибудь. Только кофе не хочет, потому что выспался хорошо, на трое суток вперед…
