— Подчиненной?! — вспылила Лейси, соскочив с кровати. — Раньше ты так не говорил!
— Не следовало привозить тебя сюда, — ужасающе спокойно произнес он, отбросив ногой несколько купюр. — Можно было предположить, что это будет самой большой ошибкой в моей жизни. Покажи женщине палец, и она тут же вообразит, что это любовь!
— Майкл, посмотри на меня, пожалуйста! — потребовала Лейси, принимая ту самую позу, которая его всегда возбуждала. — Когда это я перешла в разряд «подчиненных»? Почему это ты раскаиваешься, что привез меня в свой коннектикутский дом?
— Прикройся хоть чем-нибудь, — буркнул он.
— Это потому, что я очень подхожу к этому дому, да?! Потому что я хорошо вписываюсь в него?! Потому что ты подцепил меня в баре! — Лейси по пятам шла за Майклом; тот широкими шагами устремился к комоду, рывком выдвинул ящик и схватил чистую рубашку. — Ты убежденный шовинист и трус, Майкл Эскевария! Ты боишься, что кто-нибудь узнает, что ты по ошибке принял меня за проститутку — и подцепил в баре! Боже, какая это была невероятная глупость! — презрительно фыркнула она.
— Я вовсе не виню тебя за честолюбие, — мрачно произнес он. — Ты старалась на совесть. Вот только переиграла, сообщая о своей любви ко мне.
— Это ложь, Майкл. Ты же узнал наконец правду, — отозвалась Лейси, устремляясь вслед за ним к ближайшему гардеробу. — Но ты ведь представлял меня в роли своей жены, не так ли? Ты не мог выбросить меня из головы, признайся!
— Оденься! — рыкнул он, хватая Лейси за руку и поворачивая в сторону двери. — Ты возвращаешься в Нью-Йорк.
— Ты думал о том, какая замечательная жена вышла бы из меня! — завопила Лейси, не давая вытолкнуть себя в коридор. — Тебя просто оглушило, когда я сказала, что люблю тебя!
Тут Майкл подхватил ее и вынес в коридор.
— Жена, Майкл, жена! Эту роль я сыграла бы гораздо лучше, чем роль твоей содержанки в каких-нибудь шикарных апартаментах в Ист-сайде, — крикнула она, когда Майкл захлопнул дверь и заперся на ключ. — Не то, что какая-нибудь грязная девка, которую нельзя повезти в «Лютецию», в оперу или покататься с ней верхом, не правда ли?!
— Мы возвращаемся в Нью-Йорк, — донесся голос из-за двери. — Через час.
«Наверно, это худшая автомобильная поездка в моей жизни», — расстроенно думала Лейси, сидя на переднем сиденье «Роллс-Ройса» рядом с водителем, держа Тошнилку чуть ли не на коленях, чтобы уберечь серо-сизую обивку. Представительный темноволосый красавец президент фирмы «Эскевария энтерпрайсиз, Инк.» сидел на заднем сиденье, храня гробовое молчание, в окружении коробок с разнообразными кухонными комбайнами и микроволновыми печами и накрытой покрывалом клетки с Эль Магнифико — хохлатым какаду.
Через полтора часа, приехав к себе домой на Восемнадцатую улицу Вестсайда, Лейси согласилась взять Эль Магнифико, потому что иначе о нем некому будет позаботиться — разве что птицу вернут в Уэстпортский магазинчик Мортона. Что же касается кухонных комбайнов и полудюжины микроволновых печей, то Лейси, стоя на тротуаре, откровенно сказала Майклу сквозь стекло дверцы, что он может с ними сделать; он же тем временем курил сигару и невозмутимо наблюдал за ней. В конце концов Эдуард отнес в ее квартиру все, в том числе ее выстиранное и высушенное белье, и свалил большой грудой посреди гостиной.
— Мисс Кингстоун, а это… окончательный разрыв? — осведомился шофер, высокий и привлекательный блондин, сняв форменную фуражку и вежливо держа ее перед собой. — Потому что если вы больше не будете встречаться с боссом, то у меня есть два билета на чемпионат по борьбе в зал на Мэдисон-Сквер-Гарден на вечер в четверг.
— Ступайте прочь, негодяй! — крикнула Лейси, выталкивая его за дверь. — Терпеть не могу борьбу!
— Вы самая красивая женщина из всех, каких мистер Эскевария… м-м… приводил, мисс Кингстоун, — дипломатично сказал шофер. — Вдобавок самая веселая. А как насчет китайского ресторанчика в пятницу? Во всяком случае, разрешите вам позвонить! — жалобно попросил он, когда Лейси выставила его за порог и захлопнула дверь.
Оставшись в одиночестве, Лейси бросилась в свое излюбленное кресло-качалку и стала разглядывать аккуратно сложенную пирамиду коробок посреди гостиной. Поверх нераспечатанной коробки с печкой «Таппан» стояла красивая декоративная клетка из анодированного алюминия. Сидящий в ней какаду Эль Магни-фико вопросительно склонил голову набок и горестно осведомился:
— Крк?
Втиснувшись под стол, служивший ему убежищем, Тошнилка жалобно скулил. Лейси подперла подбородок кулаками и горько заплакала.
«На сей раз ты своего добилась, — упрекнул ее внутренний голос. — Чересчур остроумна и неугомонна, Лейси Кингстоун! Только на сей раз ты зашла слишком далеко. Видно, тебе невдомек, когда можно паясничать, а когда нет. Сказать мужчине, что ты в него без памяти влюблена, — еще недостаточно. Швырнуть ему в лицо его собственные деньги — тоже не самое удачное начало, и ты в этом убедилась на собственном опыте. Ты все испортила. Так тебе и надо!»
Хватит вытворять глупости; слишком уж многое поставлено на карту. Она напрочь испортила выходные, обещавшие закончиться просто великолепно. Тяжело вздохнув, Лейси протянула руку к телефону. «Позвоню кому-нибудь, отведу душу и получу дельный совет».
Она набрала номер Джемми Хэтуорт, живущей в Бруклине, но на звонок ответил мужской голос.
— Майк? — неуверенно спросила Лейси. Прямо ни в чем не везет. И надо же, именно сейчас! Макетчик Майк — у Джемми Хэтуорт. — Это Лейси Кингстоун. Что ты там делаешь? — выпалила она и тут же прикусила язык.
— А, Лейси, дорогая! Как поживает самая красивая блондинка Нью-Йорка? — перекрикивая воскресные телевизионные передачи и громкие голоса детей, поприветствовал ее макетчик.
«А почему бы и не Майк?» — подумала Лейси, чувствуя, как в груди будто что-то оборвалось. Даже Джемми, отягощенная своими проблемами, непослушными детьми и тяжелой работой, имеет право на любовь. Такое право есть у каждого. У каждого, за исключением бывшей модели, а теперь сотрудницы фирмы «Эскевария, Инк.». Сотрудницы, влюбленной в президента упомянутой фирмы, высокой пепельной блондинки с изумрудными глазами, которая вечно шутит некстати, а теперь заслужила титул неудачницы года по классу романтических страстей.
— Привет, ангелочек, — послышался в трубке резковатый голос Джемми. — Господи, Лейси, что за Ниагарский водопад? Неужели я слышу плач? Что стряслось?
— Ничего. Просто я смотрю печальный телесериал, — отозвалась Лейси, мужественно расправляя плечи. Не стоит портить Джемми выходной, который она хотела провести в компании любимого человека, даже если это всего-навсего Майк из художественной редакции. И под аккомпанемент скорбно завывающего под столом Тошнилки и сочувствующих криков попугая выговорила сквозь слезы: — В общем, я звоню, чтобы спросить, не хотят ли твои детишки получить в подарок прямо-таки фантастического хохлатого какаду, которого я только что привезла из Коннектикута.
