Ознакомительная версия.
Встреча с дочерью в Германии прошла замечательно. Я уже бывала у нее в Ганновере, чистом, просторном, по немецким меркам, городе. Женечка с мужем живут в приличной трехкомнатной квартире в центре. Дочка не работает, занимается ребенком. Я видела малыша, когда он только родился. Теперь он превратился в крепенького, жизнерадостного мальчика, говорящего на двух языках – немецком и русском. Но он пока еще не осознавал, что двуязычен. Принимал жизнь, свое окружение совершенно естественно. Такова данность. Мама с папой говорят так, а дети в скверике иначе. И малыш старался найти общий язык со всеми. Тем более, что и родители общались на двух языках.
Зять Михаил работал в крупном техническом концерне и имел приличную зарплату. У них две машины и все, что нужно для безбедной жизни.
– Не скучаешь по России, Женечка? – спросила я.
– В России или здесь, разница невелика. Здесь, конечно, с бытом полегче, но…
– Что «но»?
– Миша с головой ушел в работу, я его почти не вижу. И он, кажется, перестал обращать на меня внимание.
– Как же у вас образовался сынок? – пошутила я.
– Между его поездками и командировками.
Зятя и сейчас не было дома, внук строил замок из кубиков и жался к матери. Меня, бабушку, он своей не признавал. Я чувствовала себя виноватой, что тоже не ощущаю себя бабушкой. И, каюсь, уже скучала без Матвея.
Дома, в Питере, все было спокойно, хотя одна новость насторожила меня: на вахте у нормалистов на месте Матвея уже сидел новый охранник. Я узнала его туповатое лицо, с прямой челкой на лбу, такой неуместной для мужчины средних лет. Брат Ольги Князевой, тот самый, что царапнул Игоря ножичком на карнавале. Он смотрел мимо меня так, будто мы незнакомы, хотя какое-то время, пусть давно, мы работали в одном издательстве.
– Здравствуйте, Алексей.
– Здрасте.
– Значит, вы теперь здесь работаете?
– Как видите.
Зачем этот малоприятный мужчина оказался в такой близости от галереи? Случайность или целенаправленное присутствие? Мое беспокойство усилилось, когда Татьяна сообщила, что выявились-таки злопыхатели, атакующие нашу галерею. Мое подозрение подтвердилось – не конкуренты из других галерей и не соседи-нормалисты, поборники патриархальных ценностей, досаждали нам статьями и пикетами. Мой вечный враг, покинутая сто лет назад Игорем его бывшая жена Ольга затеяла весь этот сыр-бор. Но как хитроумно она все организовала! Как точно подобрала сообщницу – нынешнюю жену Игоря, Веронику. Вряд ли можно было сыскать двух столь разных женщин: напористая, как танк, Ольга и элегантная Вероника, неизменно держащая в узде свои эмоции. Однако расчетливость Вероники, имеющей здесь свой интерес, и обеспечила успех затеянного Ольгой мероприятия. Подробности заговора излагал мне расстроенный Игорь. Он заехал в галерею утром, когда Рената, еще во власти Морфея, сладко посапывала на своей веранде, служащей спальней и мастерской одновременно. Как и многие люди богемы, она оживала лишь к середине дня.
Мы сидели с Игорем в читалке, самой уютной комнатке моего заведения, в удобных, мягких креслах. Я заварила кофе, выставила кексы на журнальный столик. Мы оба радовались нашей встрече.
– Ты загорела. Будто из Египта прилетела, а не из Германии.
– В Европу весна на месяц раньше приходит.
– А у нас, заметь, все кругом тает.
– Апрель! У меня всегда весной настроение поднимается.
– Глазки твои счастьем светятся. Видно, хорошо отдохнула.
– Да, неплохо. Так не хочется возвращаться к делам! А спокойной жизни, похоже, не предвидится. Ты видел Алексея на вахте у нормалистов? Как он посмел здесь угнездиться, когда происки его сестрицы разоблачены? Кстати, Татьяна меня удивила вестью, что Ольга и Вероника выступили единым фронтом. Просто не верится, что мой успех им покоя не дает!
– Ты, Лена, заблуждаешься. Их стрелы на меня направлены, но задели тебя. Я в очередной раз виноват перед тобой, поэтому приехал объясниться.
– Ты?
Ну да. Вероника проявила такую прыть, чтобы добиться от меня согласия на развод и разрешения увезти ребенка в Америку. А Ольга бескорыстно твоей растерянностью наслаждалась. Тут ты права, для нее тебе насолить – милое дело. Хотя за ней еще братец стоит. Теперь, когда я в завещании отписал Ренате солидный куш, оба локти кусают. Алексей понял, что даже смерть моя им выгоды не принесет. Я хорошо подстраховался.
– И каким же образом их проделки раскрылись?
– Вероника сама объявилась, вскоре после твоего отъезда выдвинула мне свои требования, ну а Ольга, пользуясь случаем, приличную сумму из меня вытянула.
– Ты пошел, Игорь, на уступки из-за меня?
– Бабы точно рассчитали, что я тебя в обиду не дам. Хоть наши пути с тобой и разошлись, ты для меня – не пустое место. Ты, Лена, мой лучший друг.
Я допила кофе, отодвинула чашечку. В груди потеплело, то ли от кофе, то ли от слов Игоря. В мире немного отыщется людей, кого заботят наши печали. Но я взяла себя в руки, негоже поддаваться чарам старого обольстителя. Придав голосу твердость, я произнесла:
– Зря, Игорь, ты Ольгу дразнишь этим завещанием. И ты уверен, что теперь она отступится?
– В любом случае, с Ольгой я сумею договориться. С Вероникой сложнее. Вероника всегда своей цели добивается. Ее мне не одолеть уговорами да посулами, а серьезных неприятностей я ей причинять не могу: как-никак она мать моего сына. Сын – моя главная боль. Отпуская Веронику, под нажимом ее шантажа, я расстаюсь и с сыном. Потерю Вероники я как-нибудь переживу.
– Ренаточка сердце успокоит?
– Да, она – чудесная девушка, единственная отрада мне, старику.
Пятьдесят – не возраст для мужчины. Как говорят англичане: «Forty is the old of age, fifty is the youth of old age» 3. Еще не поздно все начать сначала…
– В известном смысле да, силенки еще есть, но… А как у вас с Матвеем? Еще не надоели друг другу?
– Ты же меня знаешь, Игорь. За мной никогда склонности к легкомыслию не замечалось. Я не из тех, кто через месяц остывает к человеку.
– Ты для него как подарок с неба, тут и обсуждать нечего. Но он-то чем тебя подкупил? Ты говорила, что он лотереями увлекается? – Игорь снисходительно улыбнулся.
Я мысленно ругнула себя за откровенность: зачем поведала Игорю об увлечении Матвея? И кинулась защищать любимого человека:
– Он – не игрок, а философ. Поверхностного взгляда недостаточно, чтобы понять его суть.
– Где уж мне! А хочешь, я твоего дружка на приличное местечко возьму? Бабки-то твой философ заколачивать не умеет? Зато, ты говорила, гвоздь в стену вбить может, – великодушно предложил Игорь. – Что скажешь?
– Он не согласится.
Ознакомительная версия.
