Губы Джорджии дрожали.
— Какой?
— Это не моя вина?
— Нет. — Она снова смахнула слезы, но они продолжали стекать по лицу тонкой струйкой.
— Ну, ладно. — Было слышно, как Сесилия вздохнула. — Я понимаю, что пару раз оказалась неправа… мы с Триш все гадаем: вы расстались из-за того, что ты сказала Рори об утечке информации?
— Нет. Я не… не говорила… — Это было так нелепо, что Джорджия засмеялась, но через секунду ее смех захлебнулся в новой волне слез.
Сесилия подбежала к кровати и прижала к себе Джорджию.
— Дорогая, пожалуйста, не надо, ну пожалуйста. У влюбленных часто бывают размолвки, милая, и каждый раз кажется, что это конец света. Но все наладится, поверь мне. Вы с Рори такая замечательная пара. А та глупость, из-за которой вы сегодня поссорились, покажется вам смешной через пару дней. Мы не сняли Рори с расписания окончательно — просто вычеркнули на пару недель, и…
— Вычеркните его отовсюду, — прорычала Джорджия, наконец сев на кровати и гневно глядя на бабушку опухшими глазами. — Я повторяю: отовсюду! Сотрите все записи о нем! Рори Фолкнера больше не существует! — Она начала истерически смеяться. — Он никогда и не существовал, черт бы его подрал.
Покачав головой, Сесилия встала и приготовила обещанный чай с бренди. Джорджия, все еще сидя в темноте, пробормотала слова благодарности, зная, однако, что пить его она не будет.
Сесилия в недоумении пожала плечами.
— Я не хочу оставлять тебя в таком состоянии.
— Мне лучше, когда я одна. — Губы и нос Джорджии распухли от слез. — Считай, что это все от неопытности. Если бы у меня были десятки романов, наверное, я более хладнокровно переживала бы завершение очередного, да?
— Мне казалось, что здесь нечто большее, чем просто роман.
— Да нет же, — произнесла Джорджия дрожащими губами. Она лгала бабушке и самой себе. — Никакой трагедии нет. Я не беременна, он не женат, не сбежал с моей лучшей подругой или с фамильным серебром. Просто — все кончено.
«До чего же страшные слова. Наверное, самые страшные мире».
Раздираемая сомнениями, Сесилия пошла к дверям.
— Позови меня, если я понадоблюсь, дорогая. Обещаешь?
— Обещаю, — пробормотала Джорджия, которой был нужен только Рори.
В дверях Сесилия обернулась.
— Ты хочешь, чтобы я сама всем рассказала? Чтобы избавить тебя хотя бы от этого…
— Триш наверняка была в офисе, когда Рори вернулся, поэтому к обеду весь Аптон-Поуджез будет в курсе.
— Это не очень приятно.
— Да, действительно. Но если вдруг кто-то остался в неведении, то я доверяю тебе делать от моего имени заявления. Говори, что хочешь.
Похоже, Сесилия так и сделала, потому что, когда на следующий день Джорджия, бледная и с красными от слез и бессонной ночи глазами, появилась в офисе «Диадемы», Мари, Джед и Барни, раскладывавшие маршрутные листы, прекратили смеяться и стали переговариваться полушепотом. Кен выбежал во двор и запрыгнул в кабину грузовика с такой скоростью, как будто за ним гналась стая волков. Триш погрузилась в чтение «Инструкции по использованию компьютера», которую она годами не открывала. И даже Сесилия упорхнула в другую комнату, оправдываясь тем, что ей нужно наполнить кофейник.
Только Сабрина, нянчившая Оскара, посмотрела ей в глаза.
— Джорджия, мне так жаль, что он оказался подлецом. Тебе плохо, да? Если я могу что-нибудь для тебя сделать…
— Спасибо! — Несмотря ни на что, Джорджию тронули эти слова. — Как у тебя дела?
— Наверное, ты еще не виделась с Аланом?
Джорджия покачала головой. Если бы она с ним вчера увиделась, то ничего не произошло бы.
Мари, Джед и Барни толпой вышли из офиса, одарив ее скупыми улыбками. Одному Богу известно, какими подробностями Сесилия приукрасила их с Рори ссору. У Джорджии возникло подозрение, что в ее рассказе присутствовали и смертельная болезнь, и убийство, и куча других ужасов.
— Скажи хоть что-нибудь, — шепнула она Триш, плюхнувшись в свое кресло и пытаясь сконцентрироваться на бумагах, лежащих перед ней на столе. — Скажи что угодно, только не молчи.
— Даже не знаю, что и сказать? — Триш стучала по клавиатуре. — Я думала, у вас это навсегда. Думала, что окажусь самой давней подругой невесты в Кристендоме. Я просто ушам своим не поверила, когда он сказал, что уходит. Слушай, а может, еще не все потеряно?
— Все.
Джорджия гадала: сможет ли она когда-нибудь привыкнуть к этому странному чувству — будто она тонет в море отчаяния?
«Господи, что же мне теперь делать?»
Прошло три недели. Стоял серый, пасмурный день. Сесилия проводила бухгалтера «Диадемы», который приезжал исполнить свой ежемесячный ритуал проверок гроссбухов и накладных, а затем вернулась в офис и закрыла за собой дверь. Джорджия, которая машинально рисовала что-то в блокноте во время беседы Сесилии с бухгалтером, даже не подняла глаз.
— Что ж, результаты проверки говорят в нашу пользу. — Сесилия сняла мокасины и потерла усталые ноги. — Я знала, что дела пойдут в гору после того, как «Ионио» перестанет понижать цены. Потеря «Леннардз» могла оказаться для нас фатальной. Теперь, когда мы регулярно обслуживаем «Диарлавз» и вернувшихся к нам клиентов, я думаю, нам понадобится еще один водитель.
— Нет! — Джорджия перечеркнула все свои рисунки. — Даже и не думай!
— Милая моя, — взгляд Сесилии смягчился, — я вовсе не имела в виду Рори…
Джорджия закусила губу. Одно только упоминание его имени отзывалось в сердце болезненными уколами.
— Прости, я подумала…
Сеселия любовно посмотрела на внучку.
— Я понимаю. А как ты относишься к тому, что мы возьмем гнусавого на постоянную работу? На замену Рори, если ты не против. Теперь, когда Джед окончательно поправился, мы можем поставить его на дальние рейсы.
— Мне все равно, — устало сказала Джорджия. — Я оставлю записку Триш, чтобы она подготовила контракт.
Она опять взяла ручку и принялась рисовать. Душевная боль не покидала ее. С каждым днем Джорджия все больше думала о Рори, и постоянная апатия начинала пугать ее саму. Три недели тянулись, словно три года. Джорджия даже стала жалеть, что Рори не изменил ей с другой женщиной. По крайней мере, в этом случае симпатии публики оказались бы на ее стороне. А сейчас ей приходилось страдать в одиночестве.
Надо было отдать Рори должное: он сказал Сесилии, что их расставание «происходит по обоюдному желанию и обусловлено непреодолимыми различиями». Недоумевающая Сесилия решила, что все дело в том, что из-за гигантских пропорций Рори у них возникли проблемы в интимной жизни, и расстроилась, что Джорджия не желает с этим мириться.
Джорджия протерла руками уставшие глаза, и пририсовала еще несколько звездочек в своем блокноте. Ее мысли блуждали по замкнутому кругу. «Когда она влюбилась в него, то понимала, что риск неизбежен, но в глубине души все-таки верила, что их любовь продлится всю жизнь. Как ни печально, но тогда она была просто романтически настроенной дурочкой. И очень хорошо, что истина раскрылась почти сразу, — думала Джорджия. — Рори, очевидно, никогда и не планировал оставаться с ней дольше, чем это было нужно для его целей, а теперь его и след простыл. Наверняка он сейчас прокладывает путь к сердцу еще одной маленькой компании, даже и не вспоминая о Джорджии».
С тех пор как он их покинул, все клиенты, за исключением «Леннардз», вернулись. У них по-прежнему случались поломки и мелкие накладки, но слухи, похоже, прекратились. Водители «Ионио» изредка подшучивали над ними, но больше угрожали. Разве нужны были иные доказательства причастности Рори к «Вивиенде».
Джорджия покачала головой. А ведь заверял в своих чувствах и рассказывал, как ему нравится в «Диадеме». Небось сразу же побежал в свою гнусную семейку, и рассказал им, что «Диадема» — совсем крошечная конторка, не представлявшая никакой угрозы для «Вивиенды», и совершенно неинтересная для поглощения. Джорджия представила себе самодовольное выражение лица красавчика Руфуса, который, как ей казалось в эти мучительные бессонные ночи, должен был выглядеть точно так же, как и Рори, только без его толики душевного тепла. Интересно, какие гримасы скорчили Стефани, которую он когда-то любил, и его мама-председательница, о которой он просто «забыл» ей рассказать?
— Почему бы тебе не привести себя в порядок и не сходить куда-нибудь вечером? — спросила Сесилия и взяла сумочку и кейс. — Ты не выходила из дома… уже целую вечность. Могла бы позвонить своим друзьям или поехать на встречу театрального клуба. Мы уже готовимся к новому спектаклю: летом будем ставить комедию. — Чувствуя, что внучка от этого не в восторге, бабушка пустила в ход козырную карту: — Между прочим, пора уже начинать готовиться к балу у Бримстоунов.
