В отличие от Артурзинью любовная история Жуди была гораздо более драматичной, но не столь безнадежной, так как в последнее время отношение Тадеу к Жуди явно переменилось. Они теперь частенько разговаривали как старые добрые друзья, и оба очень дорожили этим зыбким равновесием. Лу, с которой Тадеу продолжал жить в одном номере, периодически устраивала сцены ревности, неуклонно приближая и без того неминуемый разрыв. Но до естественного разрыва дело у них так и не дошло — несчастная Лу была попросту убита.
Азеведу пригласил Тадеу на опознание трупа и рассказал, что Лу выехала за город, припарковалась у обочины шоссе, вышла из машины — словно кому-то навстречу, и тут другая машина сбила ее...
— У нас нет сомнений, что это преднамеренное убийство, — сказал Азеведу.
— Вы хотите меня арестовать? — обреченно спросил Тадеу.
— Нет. У тебя имеется твердое алиби. Лиана подтвердила, что ты весь день провел на репетиции очередного шоу. Но может быть, тебе известно, зачем Луиза поехала за город?
— Я не знаю зачем. Но утром ей кто-то звонил. И судя по тому, как она разволновалась, я догадываюсь кто.
— Ты можешь назвать этого человека?
— Да. Я практически не сомневаюсь, что это был... мой отец. Лу на него работала... Она его очень боялась. И выходит, не зря...
Когда Жуди узнала о гибели Лу, то помчалась к Тадеу, чтобы поддержать его и по возможности утешить. Но Тадеу был мрачен и подавлен.
— Ты очень любил ее? — сочувственно спросила Жуди.
Тадеу ничего не ответил. Не мог же он рассказать ей, что переживает сейчас двойное горе: смерть Лу и очередное преступление отца,
— Ну ладно, я пойду, — тихо промолвила Жуди. — Наверно, тебе сейчас и вправду лучше побыть одному.
Единственное, что еще хотела сказать... Я сдала отцовскую мастерскую одному богатому сеньору. Он уже уплатил аванс. Так что если тебе нужны деньги...
— Нет-нет, мне ничего не нужно!
— А ты не спеши с ответом. Я теперь буду иметь постоянный доход и могу стать твоим компаньоном. Подумай об этом!
Аманда пришла в бешенство, узнав от Адербала о расписке, представленной Селеной в суд.
— Что же теперь делать? Неужели скотница выиграет процесс?
— Не исключено. Однако я попытаюсь кое-что предпринять. Если предположить, что расписка подлинная — а это легко доказать с помощью графологическом экспертизы, — то в ней говорится о некой «прострации», в которую якобы имел свойство впадать доктор Тиноку. Вот этим мы и воспользуемся! Я заявлю, что данную расписку он тоже мог подписать в похожем состоянии. В общем, тут у нас еще остается шанс. А вот с бракоразводным процессом дела обстоят похуже.
— Почему? Что там еще стряслось?
— Ну, как бы поточнее выразиться... — замялся Адербал. — Понимаете, сеньор Шику не согласился закрыть дело...
— Все ясно! Опять эта дрянь! Она и здесь мне перешла дорогу!.. Сеньор Адербал, делайте что угодно, только не дайте Селене Ферейре завладеть наследством моего отца! А уж я с ней разберусь по-своему!
— Но что вы можете сделать? Тем более здесь, в больнице?
— Если я не имею возможности убить ее, то должна хотя бы ее нейтрализовать! — заявила Аманда.
— Как?! — спросил ничего не понявший Адербал.
— А вы, пожалуйста, пригласите ко мне Селену! Только так, чтобы никто из моих родственников об этом не знал. Скажите, что я хочу с ней поговорить как с сестрой. Уверена, она не откажется приехать.
И Селена действительно приехала к Аманде в больницу.
— Спасибо, что откликнулась на мою просьбу. Садись поближе, — ласковым голоском пролепетала Аманда. — Я хотела с тобой поговорить.
— Говори. Я здесь постою.
— Счастливая! А я вот не могу ни стоять, ни ходить. Это так ужасно! Не говоря уже о том, чтобы плавать или скакать на лошади... Для меня сейчас было бы счастьем дойти до окна, до двери...
Она заплакала, и Селена принялась ее утешать. Подала ей салфетку, чтобы Аманда могла вытереть слезы, потом протянула стакан с соком:
— На, выпей. Успокойся.
— Прости. Что-то я совсем расклеилась... Ты, наверное, удивилась тому, что я попросила тебя прийти?
— В общем, да, — не стала скрывать Селена.
— Знаешь, я после этой страшной аварии сильно изменилась, — доверительным тоном произнесла Аманда. — Беда заставила меня взглянуть на мир под другим углом. Разумеется, все мои недостатки остались при мне, но я их словно впервые увидела. И это тем более печально, что я сейчас лишена возможности исправить очень многое... Ты же сама видишь, насколько я беспомощна!
— Ты поправишься, Аманда! Не падай духом!
— Нет, я знаю, чувствую, что больше никогда не смогу ходить.
— Ты не должна так думать. За выздоровление надо бороться!
— Да я только и делаю, что борюсь! За то, чтобы не быть обузой для матери, для мужа. Но мне очень трудно. Мне нужна твоя помощь, Селена!
— Я готова на все. Ты думаешь, мне очень надо, чтобы меня официально признали твоей сестрой? Нет. Достаточно и того, что мы с тобой помирились.
— Ты полагаешь, я позвала тебя затем, чтобы поговорить о завещании?
— А разве нет? — искренне удивилась Селена,
— Нет. Наследство меня нисколько не волнует. Особенно теперь, в моем нынешнем положении.
— Так в чем же тогда дело?
— Мне нужен Шику, Селена! Не знаю, имею ли я право просить тебя об этом... Но ты молодая, здоровая, красивая. А я... Он мне просто необходим. Без него я умру!
Она вновь заплакала, заставив Селену утешать ее и буквально утирать ей слезы.
— Помоги мне, пожалуйста! — всхлипывая, умоляла Аманда. — Ведь мы с тобой — сестры. В нас течет одна кровь... Откажись от Шику! Ты еще встретишь человека, которого полюбишь.
— Не надо об этом, Аманда! — прервала ее Селена, не в силах больше выносить такую пытку. — Тебе не о чем беспокоиться. Шику твой.
— Правда? Поклянись!
— Клянусь, — глухо промолвила Селена. — Я не стану посягать на Шику.
— Спасибо! А я так боялась остаться одна!..
— Забудь о своих страхах, Аманда.
— Но Шику не должен знать о нашем разговоре!
— Он ничего не узнает. Будь спокойна.
— Какая ты все-таки хорошая! Теперь я понимаю, почему Шику...
— Пожалуйста, Аманда, не продолжай! — взмолилась Селена. — Я пойду. Тебе надо отдыхать.
— Да-да. Спасибо!
Вернувшись домой. Селена, не скрывая своего горя, пересказала матери весь тяжкий разговор с Амандой.
— Опять она тебя обвела вокруг пальца! — заключила Камила.
— Нет, мама! Аманда действительно страдает. Ты бы ее видела! Она стала совсем другой — мягкой, беспомощной.
— Это она сейчас такая, пока ей больно. А потом поправится и снова станет прежней змеей!
