— Не твое собачье дело! — выплевываю в ответ.
— Спала с ним? И как? Понравилось?
Неприятно сжимает горло и сильнее впечатывает меня в спинку дивана. Сверкает глазами, готовый убить меня одним лишь взглядом.
Неужели мужа и правда интересует, с кем я спала? Откуда эта больная ревность? После всего, что он сделал. Чертов псих!
— Ты утратил все права на меня, когда бросил одну в больнице, — шиплю сердито. — Убирайся отсюда, Леша!
— Размечталась! Официально ты — моя жена, — его фраза звучит как приговор. — К тому же, теперь опять богатенькая. Разве можно упускать такую золотую рыбку.
Усмехается криво, облизывается и вдруг грубо целует меня. Тут же кусаю его за губу, вкладывая всю свою ярость.
До металлического привкуса во рту и звериного рыка Леши.
Толкаю мужчину в грудь, брыкаюсь в мерзких руках, хаотично луплю ногами, пытаясь ударить его хоть куда-нибудь.
— Никогда. Не смей. Ко мне прикасаться! — ору надрывно. — Слышишь?
К моему удивлению, Леша отстраняется. Выпускает меня из жесткой хватки и позволяет сделать свободный вдох. Вбираю слишком большую порцию воздуха и закашливаюсь.
— Только депутатам даешь? — подонок продолжает «бить» меня, но теперь словами. — Впрочем, что там брать. Не зря и он тебя прогнал, ледышку такую.
Раньше бы я расстроилась от его упреков, расплакалась. Но сейчас. Ноль эмоций. Только смех вырывается из моей груди. Издевательский, истеричный.
Вновь вгоняю Лешу в состояние шока. После короткой паузы он вздыхает и собирается продолжить нашу странную беседу, но что-то тяжелое с глухим звуком опускается на его спину. Мужчина ойкает, сгибается и медленно поворачивается.
Вижу позади него маму со сковородкой в руке. Она выглядит так, будто разорвать Лешу готова за меня.
— Отстань от моей дочери, — кричит угрожающе. — И уходи из нашего дома. Иначе еще раз огрею.
В подтверждение своих слов замахивается, вынуждая Лешу отступить назад. Но муж не намерен сдаваться. Слишком многое стоит на кону, чтобы он ушел просто так.
— Она — жена моя, — говорит осторожно, не повышая голоса. — Так что, мама, давайте вы не будете вмешиваться.
— Мы разводимся! — я подскакиваю с дивана и ощущаю легкое головокружение.
— Я не дам тебе развод, ты еще не поняла? — мигом приводит меня в чувства Леша. — Обратишься в суд — отберу часть дома, по праву принадлежащую мне.
— Мне все равно, — хмыкаю равнодушно. — Разменяем дом. Или выкуплю у тебя долю. Кредит возьму, — перечисляю варианты, скорее, для самой себя. — В любом случае, я не буду с тобой жить. Больше нет!
— Даже так? — муж приподнимает бровь.
Неторопливо отходит к креслу, ухмыляется подозрительно — и садится, вальяжно закинув ногу на ногу. Издевается надо мной?
Складываю руки на груди и смотрю на нахала грозно, при этом четко зная, что не откажусь от своего решения. Рядом зло шипит мать, заставляя Лешу с опаской поглядывать на ее сковородку.
— Что там с Машей и документами, а, дорогая? — заявляет мужчина неожиданно. — Речь шла, случайно, не о той самой девочке из детдома, которую тебе дали на время? Для успешного выполнения миссии? Ребенок все еще у твоего дорогого депутата? Ай, как неосторожно, — цокает языком.
Застываю, словно гипсовая статуэтка, и от страха забываю, как дышать. Леша долго искал мое больное место, но все же нашел. И теперь мне пощады не будет.
— О чем он говорит? — недоуменно шепчет мама.
Перевожу на нее взгляд и сжимаю губы. Нельзя посвящать ее в подробности сделки. Опасно.
— Мама, не забивайте себе голову, — отмахивается Леша, а сам наслаждается моей реакцией. — Мы свои семейные проблемы наедине решим. Да, Катенька? — мерзко подмигивает.
Вместо ответа слабо киваю.
— Да, — выдыхаю сипло. — Мам, оставь нас. Мы поговорим.
— Что? Катюш, нет! — машет головой она и крепче сжимает свое «тефлоновое оружие».
— Мама, прошу тебя! — говорю громче и увереннее. — Вы с отцом лично отдали меня в его руки. Доверили. И самое страшное он уже со мной сделал, когда ребенка убил и оставил бесплодной. Мне больше нечего терять!
— Катюша, прости, — всхлипывает мама виновато.
— Пять минут нам дай, мама, — прошу чуть слышно. — Так нужно.
Помедлив, она все же покидает гостиную, напоследок яростно зыркнув на зятя. Я же поднимаю папку с документами, которую выронила, когда Леша швырял меня по комнате, и устраиваюсь напротив мужа. Так, чтобы смотреть в его подлые глаза.
— Я догадывалась, что ты был в курсе плана Емельяненко, — бросаю обвиняюще.
Леша вздрагивает и оглядывается, будто рядом кто-то есть.
— Ты его фамилию так часто не упоминай, совсем бесстрашная? — шикает на меня.
— Вы оба использовали меня, — не спрашиваю, а констатирую факт. — Ради чего?
— У «уважаемого» свои цели, меня они не касаются, — говорит приглушенно. — Ну, а я всего лишь хотел вернуть свои деньги…
— Которые сам же и просадил!
— Ой, это частности, — закатывает глаза он. — Мы ведь о другом поговорить хотели. Катенька, «уважаемый» в курсе, что твой любовник ребенка детдомовского удочеряет? Наверно, скажу ему, пусть вам поможет, — стреляет издевкой.
Зажмуриваюсь и сглатываю слезы. Значит, я не ослышалась. И Леша действительно решил шантажировать меня Машей. Удар под дых. В последний раз мне было так же больно, когда я потеряла ребенка. И вот опять все может повториться…
— Как ты понял? — мой голос срывается.
— Догадался. Хватило твоей реплики про Машеньку и документы, — хмыкает с ликованием. — Так сблизились с этим депутатишкой? Семью построить решили? А вот хрен вам! Один мой звонок — и малую заберут. «Уважаемый» не упустит случая этого Су… Щукина наказать. И за информацию меня, думаю, вознаградит.
— Какой же ты подонок…
— Не я такой, жизнь такая, — противно смеется. — Давай успокаивайся, женушка, приходи в себя. И возвращайся. Приму тебя, так уж и быть. Б/у-шную, правда. Эх, придется тебе долго вымаливать мое прощение…
— Заткнись, — цежу сквозь зубы.
Подумав, протягиваю ему папку с документами на клубы. Но стоит Леше податься вперед, как я тут же забираю бумаги.
— Тебе ведь это нужно? — прищуриваюсь ехидно. — А мне — свобода.
— Что… ты?
Леша ослабляет ворот рубашки, словно в комнате стало душно. Хотя это не так. Он просто нервничает, что мне на руку.
— Я предлагаю сделку, — улыбаюсь искусственно. — Клубы я перепишу на тебя, но взамен ты отказываешься от части дома и даешь мне развод. Разойдемся по-мирному. Это в твоих интересах. Жить я с тобой не буду, спать — тем более. Не согласишься на мои условия, дождусь удобного случая и вообще отравлю тебя.
Леша поднимается, но я тут же следую его примеру. Не позволю смотреть на меня сверху вниз. Мы на равных. Я готова противостоять ненавистному мужчине. Тот чувствует мой боевой настрой. Окидывает меня удивленным взглядом и откашливается.
— Ну, Катенька, — мило воркует он, отчего меня передергивает, — кто ж тебя любить так будет?
— Как ты? — нервно хихикаю. — О нет, спасибо! Сыта по горло.
Муж хмурится, делает паузу — и вновь меняет тактику.
— Не знаю, не знаю, — задумчиво потирает подбородок, покрытый трехдневной щетиной. — Зачем мне с тобой разводиться? Ты ничего такая, даже иногда мне нравилась. Только блондинкой была эффектнее, — уточняет зачем-то. — Выгоднее оставить и тебя, и дом, и клубы. Не находишь?
— Отравлю! — повторяю убедительно. — Говорю же, терять мне нечего.
Судя по искаженной гримасе Леши, он мне верит. Честно говоря, я и сама уже ожидаю от себя чего угодно…
— Вот стерва, — чуть слышно тянет муж.
— Сам меня такой сделал, — пожимаю плечами. — Знаешь что? Достал!
Выхватываю из папки документы на объекты, сминаю и чуть надрываю договор ровно посередине. Леша в панике округляет глаза, отступает назад и примирительно поднимает руки вверх.
— Ты что! Истеричка! — удивленно хрипит он, а я делаю еще один надрыв. — Ладно-ладно! Успокойся! Согласен на все твои условия! — лихорадочно кивает.
