Рыжая для бандита - Ольга Которова

– А разве нет? Мне кажется, это очевидно.

– Это тебе так только кажется, а на самом деле ты ещё хуже его.

– А знаешь, мне нравилась Даша, я ведь был в неё влюблён. Я даже пытался выказывать знаки внимания ей. Предупреждал её, чтобы она забрала ребёнка и уходила от него. Но она меня не послушала, как и ты не послушала своего Белова. И вот что с вами произошло. Мне, правда, было жалко с ней так поступать, но я не виноват в том, что вы, бабы, не понимаете намёков. Я до сих пор езжу к ней на могилу и цветы приношу. Беркут об этом не знает, но ему и не нужно знать.

– Что-о-о? Ты её любил? Ты?! – Вика рассмеялась. – Ты не способен проявлять это чувство. Такие, как ты, не должны ходить по земле! – со злым оскалом произнесла девушка.

– А знаешь, ты может и права. Ладно, некогда мне тут с тобой рассиживаться, я пошёл. А ты пока отдохни, подумай о жизни в оставшиеся сутки. – Мужчина покинул здание, и за ним закрылась железная дверь.

Стало страшно. До безумия страшно. И почему в фильмах говорят, что перед смертью ты вспоминаешь всю свою жизнь? Это бред! Перед смертью ты чувствуешь ужасный страх, который парализует всё твоё тело, мысли, и тебе ничего не остаётся, только ждать, когда это всё произойдёт.

Если бы мне кто пару месяцев назад сказал, что я буду вот так вот валяться на бетонном полу и ждать своего часа, что на моих глазах убьют мужчину, которого я раньше любила и который был отцом моего сына, я бы точно покрутила у виска пальцем. Ещё пару дней назад я думала, что все эти разборки и убийства только в фильмах, но когда ты сталкиваешься с этим в жизни и чувствуешь всё на своей шкуре, то тебе становится не так смешно, как если бы ты смотрел это на экране своего телевизора.

А самое главное, как теперь будет жить Никита. Я очень надеюсь, что Андрей не позволит, чтобы моему сыну причинили вред. Очень надеюсь на это. Потому что он не заслужил всего этого дерьма, которое сейчас происходит со мной. Мой мальчик достоин большего. У него должна была быть счастливая жизнь, которой бы он радовался, а не страдал, как я.

А ведь если вспомнить всю жизнь, которая у меня была, то сразу можно с уверенностью сказать, что сын – это самое лучшее, что со мной было. Когда я была маленькой, моя семья никогда не жила богато. Родители работали на заводе по будням, а по выходным мы всей семьёй ходили в церковь. Мои родители были православными людьми, строгих правил, и моё детство отличалось от детства других детей. Когда все девочки ходили на свидания, я должна была уделять время только учёбе. Никаких штанов, топов и прочих кофточек. Одежда должна быть закрытой, и может всё это и повлияло на то, как сложилась моя жизнь. Я врала родителям, бегая на свидания с Артёмом, говорила, что иду в библиотеку. А потом, когда я забеременела, родители посчитали, что легче отправить меня куда-нибудь подальше, а не помочь мне разобраться во всём.

И всё детство Никиты я пыталась сделать так, чтобы он ни в чём не нуждался. Пыталась его поддерживать и дать то, что мне не смогли дать мои родители. Наверное, это было правильным. А самое смешное было то, что, когда я встретила Андрея и думала, что это мой мужчина и я смогу с ним прожить до старости, и мой ребёнок с ним подружится, а может, и ещё появятся дети. Как же это глупо планировать свою жизнь, когда каждый день всё может измениться.

Я сидела на холодном полу, обняв руками свои ноги, и вспоминала всё, что было со мной когда-то хорошего или плохого. Пыталась отвлечь себя от негативных мыслей, которые заставляли придумывать, что будет завтра и не вдаваться в панику. Я вспоминала всё хорошее, чтобы унести с собой, и простила всех, кто сделал мне когда-то больно. Где-то глубоко внутри всё ещё был лучик надежды на то, что Беркутов успеет спасти, и если это произойдёт, то я пообещала себе, что заберу сына, уйду от Андрея, освобожу квартиру своих родителей и начну всё заново. Только я и мой сын.

Мечтая обо всё этом, Вика не заметила, как в помещении появилось ещё несколько мужчин, которые были одеты в целлофановые костюмы. Кто-то сзади дёрнул её вверх, и она в одно мгновение оторвалась от пола и повисла в воздухе, а потом резко упала на ступни ног.

– Давай, шевели копытами, – проговорил грубый мужской голос, и девушка через силу сделала шаг вперёд. Мужчина держал её за локоть и вёл к столу, на котором были приварены цепи и лежали инструменты. От всего увиденного она сглотнула накопившуюся слюну и резко остановилась.

– Ну, что встала, рыжая, шагай!

– Что вы хотите со мной сделать?

– Тебе понравится! – заржал мужик за её спиной и подтолкнул вперёд, помогая девушке залезть на стол. Её уложили на спину и приковали руки и ноги в цепи. Вика вертела головой из стороны в сторону, в надежде понять, что они хотят с ней сделать. Но кроме как мужского смеха и непонятных разговоров она ничего не услышала и не увидела.

Один из присутствующих мужчин подошёл к ней и одним движением разрезал ножом на ней кофту и штаны, стягивая их. И девушка осталась лежать на железном столе в одном нижнем белье, а затем подошёл другой мужчина, у которого в руках был шприц. Он вколол иглу в руку и ввёл Вике какую-то беловатую жидкость. Девушка стала терять сознание, а затем погрузилась в темноту, где ей было тихо и спокойно. Перед тем как отключиться, она только и услышала: «Она отрубилась, начинаем!»