Мне было стыдно. Мне было страшно. Признаться во всём Свете — это значит… не знаю, что это значит, но я не смогу. Признаться во всём Ивану — ещё хуже, ни за что!!! Да вообще, признаться хоть кому-нибудь — для меня нереально! Легче сказать, что я люблю Илью. Хотя, кого я обманываю? Это тоже не легче.
И сейчас то, что брат здесь, оказалось для меня даже больше плюсом, чем минусом. Паника не прошла, а в таком состоянии домой добираться лучше с кем-нибудь. Пусть даже и с тем, кто меня придушить готов.
Отойдя на приличное расстояние, я осмелилась оглянуться. К счастью, за нами никто не пошёл, все трое сейчас сидели на лавочке. Лица хмурые, что дало мне понять, что они всё-таки решили обсудить нашу "проблему". И что подруги у меня больше нет, она не простит мне того, что Иван посмел посмотреть на меня, когда она уже была его девушкой. И что я тоже посмела. И отрицать это не будет смысла, моё позорное бегство скажет всё за меня. Кстати, друзей у меня теперь, наверное, тоже больше нет. Как я им в глаза-то посмотрю?!
Когда мы отошли ещё дальше, Дима взял первенство на себя и теперь уже сам вёл меня к своей машине. Брат тоже постоянно оборачивался, только почему-то не в ту сторону, где сидели мои друзья. Что он тут делал вообще?!
Всё время до машины, а потом и по пути домой (к счастью, мы поехали к Диме), он не проронил ни слова. А я вот, как только села в машину, ждала от него дикого крика и нравоучений. Не дождалась. И ещё, всю дорогу со страхом смотрела на свой телефон, который не выпускала из руки. Когда-нибудь они там, на лавочке, договорят, и Света обязательно позвонит, чтобы сказать, какая я предательница. Ну, или хотя бы напишет. Но обязательно выскажется.
Вот только телефон молчал, даже когда мы приехали. И это было даже хуже, чем, если бы Света обозвала меня. Молчание подруги могло значить только одно: она меня не простит.
На глазах тут же выступили слёзы, я шмыгнула носом.
— Не прокатит, птенчик, — сухо бросил Дима, поднимаясь к себе в спальню.
Мы только зашли в дом, и я ожидала, что хотя бы сейчас он расскажет мне, какая я… ну, непослушная сестра, но Дима, сказав лишь только эту фразу, оставил меня недоумевать в прихожей. И всё? Ну ладно…
Решив, что, возможно, брат пошёл наверх за ремнём, я скромно присела на диванчик в гостиной, ожидая расправы над собой. Дима всё не возвращался, а я, пока ждала, всё кидала испуганные взгляды на телефон. Он до сих пор молчал, и я, не выдержав напряжения, отключила его. Всё, не могу больше! Так будет спокойнее, точно. А родители меня и через Диму найдут, если что. Хотя и у Светки есть его номер, но не думаю, что она решится моему брату звонить или писать. А я не только предатель, но ещё и трусиха, раз не могу объясниться с друзьями. Но я ведь и не знаю, что объяснять! Я сама ничего не понимаю!
Дима не спустился и через полчаса, поэтому я решилась сама к нему сходить. Напомнить, что я тут ещё не наказана, как следует. И что же я обнаружила в его спальне? Брат спал!!!
— Это как так? — пробормотала я удивлённо. Всё. Теперь ясно, что всё совсем плохо. Он даже орать на меня не захотел, это катастрофа! — Дим?
Брат не ответил, я печально вздохнула и побрела на кухню. Приготовлю ему что-нибудь, чтобы подмазаться, иначе Дима меня к себе вообще больше никогда не пустит. Готовила я, попутно смотря телевизор, чтобы не думать о сегодняшнем дне и том, какая я ужасная подруга.
Ближе к вечеру Дима на кухню всё же пришёл. Стол был уже накрыт, я послушно сидела на своём месте, подкармливала Килю. Этот пёс, наверное, единственный, кто у меня остался, но и он охотно променял бы меня на того же Васильева, например.
— Поужинаешь? — виновато предложила я. Брат снова не сказал ни слова, уселся рядом и принялся есть. — Дим…
— Что у вас может быть общего? Что они так хотели с тобой обсудить?
Я сглотнула. Вряд ли стоит ему правду рассказывать. Блин, а без правды он же сам выводы сделает! И вот даже не знаю, что будет хуже.
— Дим, понимаешь…
— Нет, Карина, не понимаю! — вдруг заорал он, швырнув на стол вилку. — Не понимаю! Какого хрена?!
— Эй, Коршуны, я не вовремя, да? — раздалось из прихожей.
Брат закатил глаза, а я трагично закрыла лицо ладошками. Как раз очень вовремя! Ещё одни глаза, смотрящие с укором. То, что надо.
Радостный Киллер понёсся встречать любимого гостя и вскоре привёл его на кухню.
— Привет, — вздохнул Дима. — Есть будешь?
— Чего у вас тут происходит? — усаживаясь за стол, поинтересовался Илья. — Опять люлей получаешь, птичка? А теперь-то за что?
— Всё за то же, — уже спокойным тоном ответил Дима.
Я же виновато опустила голову и поднялась, чтобы взять для Ильи тарелку. А сердце упорно молчало, теперь мне просто было стыдно, что Илья может плохо обо мне подумать. И от этого хотелось плакать. Оттого, что сердце молчит рядом с одним, крича рядом с другим. А всё должно быть наоборот! Мне вдруг захотелось броситься к Сергееву и умалять его, чтобы встряхнул меня, как следует, чтобы защитил от Васильева! Чтобы я вспомнила те чувства к Илье! Я не хочу больше мучиться угрызениями совести!
— Жонихи? — уточнил Илья, взбесив Диму одним этим словом.
— Ху…! — брат прикусил язык, выдохнул: — Убью.
— Кого? — не понял его друг.
Меня, кстати, тоже этот вопрос интересовал. Уж лучше пусть меня убивает, парни-то не заслужили. Хотя… если бы Влад не позвал меня сегодня на Набережную — ничего этого бы не было! И если бы Иван не вздумал мне писать в интернете! И у меня сейчас была бы подруга!!!
— Всех, — ёмко изрёк Дима, рассмешив Илью.
— Правильно, Коршун! Мочи всех! Ибо нефиг на нашу птичку слюни пускать!
Я поставила перед Ильёй тарелку, вздохнула. Не хочу это всё слушать. Они не правы насчёт ребят, с которыми я общаюсь.
— Дим, я пойду?
— Куда?
— В комнату к себе. Ну, чтоб тебя не бесить…
— Птенчик, — устало произнёс он. — Меня не ты бесишь. Какого чёрта ты до сих пор с ними общаешься?!
— Но ты ведь сам сказал: общайся, но так, чтобы я не видел! — напомнила я, чтобы хоть как-то оправдаться. На самом деле, мне и перед ним стыдно, я ведь давно обещала… в последнее время я что-то часто стала брата разочаровывать.
— Но я видел! — взревел Дима.
— Коршун, угомонись, — сморщился Илья от громкости звука.
— Не лезь! Я видел, Карина! Опять!!!
— А какого фига ты там делал?! — вырвалось у меня.
— Действительно! — воскликнул он. — Значит, всё дело в том, что я там был, а не в том, что ты дружишь с наркоманами!
— Они не наркоманы! Мы уже говорили об этом!
— Да мне плевать, кто они! Мы обо всём уже говорили, но ты опять! Ты обещала! И они старше!
— Но ты…
— Карина! — перебил он. — Хватит со мной спорить!
— Но я же должна…
— Ничего ты не должна! В общем, я решил.
— Что? — испугалась я.
— Поедешь на всё лето в лагерь, подумаешь обо всём.
ГЛАВА 33
ГЛАВА 33
Своё обещание Дима сдержал, и уже через пару дней я оказалась в подростковом лагере у Чёрного моря. Странно, но мама отпустила меня туда вообще без разговоров! А я лишний раз убедилась, что я ей не очень-то и нужна была дома.
Поселили меня с девушкой по имени Валя, которая понравилась мне с первого же взгляда: скромная, тихая. Мы точно подружимся. На шумные вечеринки я тут ходить не собиралась, мне нужна была тишина и спокойствие в комнате, чтобы хорошенько обо всём подумать, и моя соседка идеально мне подходила. Разбирая сумки, Валя сложила на полку внушительную стопку книг и смущённо мне улыбнулась:
— У меня семья большая, пятеро младших братиков. Вот, выпросила у родителей эти каникулы, чтобы в тишине почитать.
— Пятеро! — восхитилась я. — Очуметь! Я не буду тебе мешать, мне тоже тишина нужна.
— Спасибо, — снова улыбнулась она. — И я не буду тебе мешать.
Говорю же, подружимся!
"Подумать" меня брат отправил на целых полтора месяца, чтобы уж наверняка. Хотел ещё дольше, но я уговорила, чтобы до девятого августа меня уже забрали. В этот день мой брат — именинник, я очень хочу быть с ним рядом. Но, если бы не день рождения Димы — я согласилась бы остаться здесь до самого сентября, потому что страшно было возвращаться. Я вот всегда считала себя умной девочкой, но на деле это оказалось далеко не так. Я повела себя, как идиотка и трусиха! Сбежала от проблем, даже номер телефона сменила! И что дальше делать — вообще не представляю. Как смотреть в глаза Свете? Мы ведь всё равно в школе увидимся, как бы я сейчас ни пряталась. Хорошо, что у меня есть время для самобичевания. Ой, точнее, время подумать.
