и не услышит, окна кухни выходят в другую сторону.
Виктор не переставая хмурится, идёт в указанном направлении, только пару раз оглядывается на дом, руки в карманах домашних штанов.
- У тебя что-то стряслось? – заходит следом за мной в беседку, протягивает руку для рукопожатия.
Игнорирую, смотрю на младшего и пытаюсь понять, как он мог так грязно поступить?
- Стряслось, - киваю.
Вик поняв, что здороваться я с ним не собираюсь, убрал руку обратно в карман.
- Могу помочь? – спрашивает осторожно.
- Ты уже помог, - смотрю в его глаза, в которых появляется вопрос «когда?», - четыре года назад, братик, - делаю шаг к мелкому.
Глаза Виктора забегали, всё его тело напряглось.
- Зачем ты рассказал Кате про наш спор? Зачем ты её обманул про Лилю, зачем отобрал ключи, сказав, что это я приказал, унизил при всех? Зачем ты всё это сделал?! – говорить спокойно не получается, контроль слетел с первым же вопросом, поэтому не жалею гланд ору на весь двор.
Взгляд Виктора темнеет, он набычивается, желваки бугрятся от того, как крепко сжимается его челюсть. Вырос мелкий!
- Неужели нашёл? И как поживает эта шлюха? Многих успела обрабо….
Взмах руки, удар в челюсть брата прерывает его оскорбление в сторону Мики. Вик не ожидавший удара, теряет равновесие, падает на задницу, рукой схватился за место удара, в полном шоке смотрит на меня снизу вверх.
- Ещё одно оскорбление в её адрес, и я тебя суку, закопаю, и то, что ты мне братом приходишься, не остановит, - нависаю сверху.
- Руку…, на родного брата, из-за какой-то шлю….
Вновь удар закрывающий его рот, только теперь не по лицу, в солнечное сплетение, от чего Вик давится воздухом, сворачиваясь клубком на полу беседке.
- Я тебя тварь, предупредил, не смей сука открывать на неё свой поганый рот! – рычу младшему.
То, с какой ненавистью в голосе он высказывается в сторону Мики, выворачивает нутро! Уверен, с такой же ненавистью, он четыре года назад творил свою дичь в Катину сторону!
- Рассказывай, для чего ты это сделал?! – хватаю мелкого за ворот футболки, встряхиваю вверх.
- Для чего? Да чтобы место свое знала, дрянь! Потаскух…
Звук удара и хриплый кашель со стороны мелкого.
- Ещё раз говорю, не смей её оскорблять! – цежу брату в лицо.
- Что тут происходит?! А-ну отпустил его! – раздаётся громкий, ненавистный мною голос отчима.
Пришёл сыночка спасать!
- Отпущу, как только правды добьюсь от этой твари, так сразу отпущу, - бросаю отчиму, - рассказывай, зачем ты это сделал? – а это вновь брату.
Вместо ответа, Вик заходится хохотом, что злит ещё больше.
- ОТВЕЧАЙ! – ору на мелкого, встряхиваю его, отрывая от земли.
- Отпусти моего сына, выродок! – гремит отчим, окончательно сбрасывая маски заботливого отчима с лица.
Не успеваю сказать ему и пары ласковых, как рядом оказываются двое из охраны. Ловкие, уверенные действия, и я лежу мордой в дощатый пол беседке.
- За забор эту шваль, и не пускать больше, - командует отчим.
Меня резко поднимают, ставят на ноги. Смотрю на брата и перед глазами красная пелена.
- Запомни гнида, - дёргаюсь в крепком захвате, но всё напрасно.
Я не Рембо, этих телков не раскидаю один, эти парни что псы натасканные.
- Я доберусь до тебя, и тогда ты мне на все вопросы ответишь, - рычу Виктору.
- Уводите его! – рявкает отчим.
Ничего больше не говорю, позволил увести себя. Уже у ворот вспоминаю про мать, но вернуться мне хрен дадут, что ж, нужно позвонить и сказать, что возникли срочные дела.
Меня колотит всего, от ярости на мелкого, от ненависти к отчиму!
«Да чтобы место свое знала…»
Вспышкой в голове слова Вика.
- Какое сука место? – рычу вопрос.
Я должен докопаться до правды, не помню я такой ненависти от Вика в сторону Кати! Что сука с ним случилось…, или между ними?
С такими мыслями занимаю место за рулём, срываюсь с места, обратно, туда, где бьются два самых дорогих сердца. А с Виком я разберусь позже, сейчас нужно добиться расположения от Кати, завоевать доверия, как сделал это однажды!
КАТЯ
- Я же имею право отказаться от лечения? – спрашиваю у мужчины в белом халате.
- Имеете, - кивает доктор, - но подумайте хорошо, стоит ли так поступать? У вас сотрясение, вы ослаблены, толком передвигаться не можете, вам требуется лечение…
- Я буду принимать лекарство, вы только скажите какие? – некрасиво перебиваю доктора.
- А капельницы вы тоже будете ставить сами себе? Будете каждый день приходить для сдачи анализов, когда вам необходим постельный режим? Неполноценное лечение таких травм, после выливаются не очень хорошими последствия, - спрятав руки в карманы белого халата, очень спокойным голосом вещает Владимир Кузьмич, - знаете, Екатерина, я не понимаю вашего рвения покинуть больницу, прервав лечение. Вот честное слово не понимаю, ваш ребёнок с вами, в палату чужого человека не подселят, к вам предоставили личную медсестру, ребёнок под присмотром, – смотрит, что аппарат рентгена.
Даже спрашивать не стоит откуда вся такая роскошь в нашей больнице! И так понятно, кто постарался! Вот только мне этого не надо, не хочу видеть его рядом с нами и тем более пользоваться тем, за что заплатит он!
О ночном разговоре стараюсь не вспоминать, но в глупом сердечке поселилась непонятная надежда! На что? Сама понять не могу! Он так правдоподобно клялся, что не знает, что произошло четыре года назад, вот только он тогда тоже клялся в любви, а я верила! Дура!
- Я всё же хочу уйти, я подпишу всё что скажите, - озвучиваю своё окончательное решение.
- Вы уверены в своём решении? – продолжает мужчина, всеми силами пытаясь отговорить меня.
- Да, - киваю в добавок головой, и тут же жалею о лишнем движении.
Затылок пронзает болью, перед глазами темнеет на пару секунд, во рту вмиг пересыхает.
- По окончанию обхода, напишу какие препараты необходимо принимать, назначение на анализы, - все тем же спокойным голосом произносит доктор, только в глазах отражается все его негодование, - Юль, - обращается к медсестре, - подготовь бланк отказа от лечения, и принеси Екатерине на заполнение.
Медсестра кивает, закрывает мою карту, кладёт её под низ всех остальных, что есть в её
