все еще ее прослушиваю. У нее трещина. Ей наложат шов и повязку. Но она, упрямая, отказывается от лидокаина. До чего же иногда она бесстрашная… моя малышка Ена.
Ильгар не заметил, как уединился в своих мыслях с Еной, а у Варвары Павловны вдруг кольнуло в сердце нечто материнское. Именно сейчас, несмотря ни на что, она была рада, что у Ены такой защитник. Все-таки Ильгар ее любит. И любит своего сына. Варвара Павловна больше не имела права вмешиваться в их жизнь. А значит, ей все-таки нужно отдать свое детище – организацию.
Почему же все самое ценное досталось в итоге Ильгару женщина не понимала. Но сделать с этим ничего не могла.
– Доброе утро, любимая, – Ильгар мягко притянул меня к себе, а я тут же зарылась ему носиком в шею. – Как спала?
– Хорошо, – выдохнула я и обвила его шею руками. – Мне очень хорошо с тобой.
– А мне с тобой, – Ильгар осыпал мою макушку поцелуями. – Я люблю тебя. Безумно люблю.
– А где Дамир? – сонно пробормотала я, ощупывая пространство рукой.
– Не волнуйся, – Ильгар ласкал меня поцелуями. – Он с нянечкой. Они в соседнем номере.
– Хорошо, – выдохнула я и еще плотнее прижалась к моему мужчине.
Я жила в том самом номере, куда меня привез Ильгар перед похищением. Прошла уже неделя с момента как мы здесь. Трещина на правой руке проходила очень быстро. Если не снимать эластичный бинт, то я почти не замечала никакого дискомфорта. А вот порезанная рука заживала дольше. Был разрыв мышцы, поэтому тут реабилитация могла затянуться. Но все же главное, что у меня была хотя бы одна здоровая рука, и я могла обнимать и прижимать к себе Дамирку.
Кормить его было проблематично. Ильгар приносил мне его и укладывал рядом на кровать, чтобы я не держала его на руках. Я без всякого смущения теперь кормила сына при Ильгаре. А нянечка Дамирки была такая энергичная и жизнерадостная девушка, что все активности у него были расписаны по минутам.
Кажется, этой девушке было уже около двадцати лет, но она выглядела как неоперившийся подросток, да и по характеру была такой же. И хоть сначала я восприняла ее в штыки, не желая доверять сына такой несерьезной особое, но она быстро покорила мое сердце.
После больницы мне был прописан постельный режим. У меня был выбор: либо тотальный постельный режим, но без лекарств, либо умеренная активность, но с лекарствами. Не трудно догадаться, что я выбрала. Я посчитала, что Дамирка переживет отсутствие игр с мамочкой, но вот что он точно не переживет – это прекращение кормления. Он еще явно был не готов к переходу, а я и не торопила его. Мы все успеем.
Мама по иронии судьбы поселилась в том странном доме с врачами, где находился мой отец. Он тоже шел на поправку, и в ни в чем не винил свою жену. У нас с папой был одинаковый характер, и, наверное, ничто в жизни не могло нас опустить до осуждения кого-либо. Маме же тяжело было с этим справиться, но выбора не было. Теперь и за ней велась охота, хотя довольно пассивная. Ее просто объявили в розыск – и все.
Ильгар же унаследовал организацию и каждый день теперь ездил туда, чтобы уладить все дела.
– Как же мы уедем куда-то, если тебе надо управлять организацией? – спросила я между его поцелуями.
– Не волнуйся, – Ильгар страстно отвечал на мои поцелуи. – Я буду лишь иногда контролировать ход их работы. Исполнителями будут другие. Так что можно спокойно готовиться к отъезду, когда тебе совсем станет хорошо.
– А те трое? – я вспомнила про маминых охранников. За неделю я так и не узнала об их судьбе. – На кого они работали?
– Там мелкая сошка, – отмахнулся Ильгар. – Просто денег много пообещал, вот эти придурки и продали хозяйку за три копейки. Но он ничем нам больше не навредит. С ними вопрос решенный.
– Когда же мы уедем? – я лукаво уворачивалась от жарких поцелуев Ильгара. – Я чувствую себя уже совсем хорошо. И вообще я жутко голодная.
– Голодная? – Ильгар улыбнулся и усадил меня на себя верхом. – Во всех смыслах?
– Во всех, – я смущенно прикусила губу.
Это было правдой. Я соскучилась по Ильгару как по мужчине. Он, конечно, не оставил меня без своей ласки. Каждый день утром и вечером он уделял мне так много времени, как мог. Он целовал меня часами, гладил и несколько раз ласкал пальцами в запретных местах. Но то были пальцы. Сейчас мне хотелось и самой доставить удовольствие моему мужчине.
– Хороший аппетит – это очень хороший признак, – довольно рыкнул Ильгар. – Но сначала все-таки ты позавтракаешь. Не спорь. Ты не ела почти неделю. От тебя уже совсем ничего не осталось. Так что сначала завтрак.
Я надула губки, но Ильгар был прав. Всю неделю я пила только куриный бульон – больше в меня ничего не лезло. И теперь у меня действительно в некоторых местах проступили острые косточки. Но даже такая голодовка не повлияла на лактацию.
Все-таки какой же удивительный материнский организм: пережить такой колоссальный стресс, но не прекратить выработку молока в должном количестве! Я восхищалась сама себе.
– Сейчас закажу завтрак в номер, – Ильгар подхватил меня под ягодицы и встал вместе со мной.
– Нет, – взмолилась я, не прекращая целовать моего мужчину. – Пожалуйста, давай сходим куда-нибудь. Кажется, я больше не могу тут сидеть. Я уже задыхаюсь.
– Хорошо, – улыбнулся он. – В таком случае я помогу тебе принять душ.
– А вот это уже интересно, – хихикнула я.
– До завтрака ни-ни, – строго пригрозил мне Ильгар, – а то до еды ты так и не доберешься.
Я надула губки, а потом просто цапнула Ильгара за шею. Он же лишь плотнее прижал меня к себе, готовый терпеть все мои голодные капризы.
И вот через полчаса я уже стояла перед ним в его любимом платье, с высушенными волосами и даже тушью на ресницах.
– Откармливать, и срочно, – Ильгар дернул на мне и без того свободно висящее платье, а затем галантно взял под руку и повел прочь из номера.
Я же
