Время гида давно прошло, — кроме того, я хотел, чтобы Алессандра была только моя; я не хотел, чтобы третий лишний испортил наше свидание. — Доверься мне. Все будет хорошо.
— Как скажешь, — в ее голосе прозвучало сомнение.
Несмотря на ее опасения, наше каноэ продолжало двигаться дальше. Мое напряжение спало, и я расслабился, наслаждаясь окрестностями. Я понял, почему Алессандра так любила Флорианополис. Это было..
— Боже мой! — она ахнула. — Это дельфин?
— Я не думаю, что они есть… А́ле, нет! — было слишком поздно. Она повернула тело вправо, и каноэ опрокинулось, сбросив нас в холодную воду.
Ее крик и мое проклятие исказили безмятежный покой вокруг. Затем вода накрыла нас с головой, и все затихло, пока мы не вынырнули на поверхность кашляя и смеясь. К счастью, во время падения, мы сместились и не попали под лодку, но быть в воде посреди долбаного океана не входило в мои планы.
Я снова выругался, но уже более красочно.
Затем я посмотрел на Алессандру, чьи плечи затряслись, когда она закрыла лицо.
Тревога заглушила мое раздражение.
— Что с тобой? Ты ранена?
Может она ударилась головой, когда падала? Потребуется время, чтобы привести каноэ в нужное положение, а мы по крайней мере..
Знакомый звук просочился между ее пальцами. Она… смеялась?
Алессандра убрала руки от лица. Нет, она не смеялась. Она так сильно завывала, что смех прекратился.
— Со мной все в порядке, — выдохнула она, и слезы веселья наполнили ее глаза. — Я просто… ты выглядишь как…
Я прищурился, хотя мой рот дернулся. Мне наша ситуация не показалась особенно смешной, но невозможно было видеть ее улыбку и не хотеть тоже улыбаться.
— Как что? Дельфин? — многозначительно спросил я.
— Нет, — сказала она без каких-либо извинений. — Ты похож на утонувшую крысу.
Шок погрузил меня глубже, чем вода, когда мы перевернулись.
— Я, черт возьми, уверен, что нет.
— Мне очень жаль, но так и есть, — смех Алессандры наконец утих, но на ее лице задержалось веселье. — Ты не можешь видеть себя. А я могу, поэтому мои наблюдения дают больше… — она вскрикнула, когда брызги воды ударили ей в лицо, вытерла капли с глаз и уставилась на меня. — Ты только что обрызгал меня?
Я пожал плечами.
— Это был несчастный случай.
Не успели эти слова слететь с моих уст, как она ответила, и между нами нами началась война брызг. Смех и крики наполнили воздух.
Мы вели себя как дети, выпущенные на пляж, и я едва мог дышать под ее водными атаками, но было что-то воодушевляющее в том, чтобы не обращать на это внимание. Неважно, что мы вели себя глупо и незрело, зато это было весело.
К тому времени, когда мы заключили перемирие, мы были настолько мокрыми, что выглядели так, словно принимали душ в одежде. Дважды.
Тушь Алессандры образовала две черные дорожки на ее щеках. Волосы ее были спутаны, и от помады не осталось ни следа.
— Я знаю, — сказала она, поймав мой взгляд. — Ты не единственный, кто похож на утонувшую крысу.
— Это не то, о чем я думал.
— Тогда что? — ее голос затих, когда я сократил расстояние между нами.
Я смахнул случайную каплю воды с ее лба, прежде чем она достигла ее глаза.
— Я думал… — моя рука опустилась и задержалась у ее щеки, — …что ты самое прекрасное зрелище, которое я когда-либо видел.
Наше дыхание поднималось и опускалось на мягкие волны воды. Последние отголоски нашего смеха исчезли, уступив место теплому, тяжелому предвкушению.
Губы Алессандры приоткрылись. Она не отстранилась, когда я нежно собрал ее волосы в кулак и мучительно опускал голову, дюйм за дюймом, пока наши губы не соприкоснулись.
Некоторые поцелуи были результатом страсти. Другие представляли собой выражение эмоций. Но этот? Этот был гребаным откровением.
Потому что, когда Алессандра подняла подбородок и ответила на поцелуй, я наконец понял, хотя бы на мгновение, что такое счастье.
Никакой тоски, никакой погони, никаких забот. Только она и мы. Это все, что мне было нужно.
ГЛАВА 26
Я поцеловала своего бывшего мужа.
Я поцеловала своего бывшего мужа, и мне это понравилось. Что, черт возьми, со мной не так?
Я со стоном уткнулась лицом в подушку. Мой будильник прозвенел уже три раза, но я не могу заставить себя встать с кровати. Встать с постели означало столкнуться с последствиями вчерашнего выбора, а мне хотелось остаться в своем пузыре иллюзий.
К сожалению, Вселенная с этим не согласна. Меньше чем через минуту после того, как я приняла решение просидеть все утро под одеялом, у меня зазвонил телефон. Я проигнорировала это и он зазвонил снова.
Еще один стон пронесся по моему горлу. Мне почти хотелось, чтобы я не хранила его в одном из шкафчиков проката каноэ, перед тем как мы отплыли. В противном случае он был бы на дне лагуны, и мне не пришлось бы ни с кем разговаривать в… — я взглянул на цифровой будильник — …в восемь пятнадцать утра.
Я нажала кнопку «Ответить» и включила громкую связь, не поднимая головы и не проверяя кто это.
— Привет?
— Доброе утро! — щебетала Изабелла. — И тааак, как дела? Надеюсь, ты отлично проводишь время.
— Все сложно, — подушка заглушила мой ответ.
Мой поцелуй с Домиником был одновременно и слишком долгим, и недостаточно продолжительным. На самом деле, мы не могли обниматься больше нескольких минут, но его тепло и вкус так сильно отпечатались в моих чувствах, что я все еще могла чувствовать его день спустя.
Мягкое и твердое давление его рта. Опытное движение его языка по моему. Восхитительные покалывания пробежали по моей спине, когда он потянул меня за волосы.
По моей коже побежали мурашки.
— Да-да, — Изабелла казалась растерянной. — Эм, из любопытства, ты сейчас в отеле?
— Да. Я спала, — многозначительно ответила я, что было наполовину правдой. Честно говоря, я была удивлена, что она позвонила так рано. Изабелла не была жаворонком.
Минуточку. Почему она позвонила так рано?
Я вскочила, мой адреналин резко подскочил от внезапной тревоги.
— Что? Что-то не так?
— Ну… — она громко вздохнула. — Ночью прорвало трубу. Весь
