меня это очень длительный промежуток времени сейчас.
— Спасибо за ожидание, — наконец, прерывается музыка в трубке, и девушка спокойным размеренным тоном зачитывает: — Отправитель перевода — Тарханов Дамир Казимович.
В глазах темнеет. Сердце перестаёт биться.
— Алло?.. Алло, Ирина Вадимовна?.. Я могу вам ещё чем-то помочь?..
У меня нет сил отвечать этой милейшей девушке. Да простит она меня за грубость, но я просто сбрасываю вызов. И так голос садится, а мне ещё надо сказать Ступину. Сказать прямо в глаза.
Сказать, как есть:
— Егорушка…
— Да, Ириш?.. — он смотрит доверчиво любящим нежным взглядом.
— Прости. У нас ничего не получится.
— Наступающим вас, Дамир Казимович!
— Спасибо, Марина.
— А вы домой-то не собираетесь?
— Нет, я пока работаю.
Старший менеджер по закупкам Марина Александровна пожимает плечами и выходит из кабинета.
Большинство отделов я сегодня отпустил пораньше. В преддверии больших новогодних каникул им реально нечем уже заниматься. Работает только логистика, бухгалтерия подбивает последние сводки, курьерская служба ещё разъезжает вовсю. Остальные — могут отдыхать.
Я, в принципе, тоже. Но зачем мне отдых?
Это другим надо успеть прикупить подарки, нарезать салаты к торжеству. А мне этого ничего не нужно. Свой главный новогодний подарок я получил — развод с Вероникой.
Разошлись, как ни странно, по согласию. Подозреваю, это случилось не потому, что Ника вдруг осознала бесполезность судебных тяжб, а потому что успела отыскать нового ухажёра. Я не собираю сплетни, но они как-то сами до меня добираются. Так что информация почти стопроцентная.
Впрочем, без разницы. Я хотел от неё избавиться — я избавился. А подлость и боль… забуду. Я умею забывать. Мне многое приходилось забыть. Не оттого, что память плохая. Как раз наоборот.
Слишком хорошая. Слишком.
Даже грёбанный алкоголь не в состоянии отшибить хоть секунду из того, что я пережил. Другие люди пьют, чтобы забыться. А у меня и такой возможности нет. Я всегда всё помню.
И ту ночь в коммуналке помню, разумеется. Каждое слово, каждый миг, каждую фразу.
И помню, что Ирина просто пожалела меня. Тогда мне, наверное, это и было нужно. Но я приполз к ней не за тем. Я наделся на иной исход.
Но я способен забывать и надежды — намеренно.
Говорят, Новый Год надо начинать с чистого листа. Вот с него и начну. С чистого. С безупречно чистого. Чистее уже не бывает.
То есть начну один. И также продолжу. Это самое верное решение.
Я не создан для отношений и уж тем более — семьи. У меня её никогда не было. Ни с родителями, ни с Вероникой. Сейчас одиночество пугает меня значительно меньше, чем тогда, когда пришло известие о смерти отца. Каким бы подонком он ни был, я — кровь от его крови. И в тот момент во мне что-то надломилось. Тогда и появилась Ника.
Теперь всё зажило. Теперь всё в полном порядке.
Меня ничто не тревожит и не терзает. Всё в прошлом. А то, что ещё хоть чуть-чуть ёкает, я забуду. Для этого у меня есть деньги, и их будет становиться только больше. Всё в мире можно купить.
Я покупаю себе забвение.
Можно сказать, Иру уже забыл. Да. Почти. На семьдесят три процента.
Подарив ей квартиру, я, собственно, убил сразу несколько памятных вещей — избавился от проклятого жилья, где разрушилась моя семейная жизнь, и снял с себя тревогу за благополучие любимого человека.
Ирина поблагодарила — этого достаточно.
Чтобы поставить здесь жирную точку.
И очень удачно совпало, что ей подвернулся вариант провести необходимую операцию для Яси в Питере. Они сейчас там вдвоём. Прекрасно. С тех пор Ира и написала увольнительную. Конечно, я подписал.
С глаз долой — из сердца вон.
— Дамир?.. — раздаётся стук в дверь.
— Егор? Заходи, — даю отмашку и снова утыкаюсь в компьютер.
Чёрт его знает, что я там ищу — так, всякую фигню рассматриваю. У меня тоже работы сейчас особо нет. Партнёры пригласили на лыжах покататься в Австрии, но вылет только через десять часов. Ехать домой — не резон.
— Проблемы какие-то? — спрашиваю у Ступина, заметив, что он почему-то тупо молчит, хотя, похоже, хочет что-то сказать.
— Не то чтобы…
— Говори уже, — требую я.
Ненавижу, когда вот так мнутся.
— В общем… В общем, я решил уволиться с нового года.
Наверное, целую минуту ничего не могу сказать. Новость прямо-таки шокирующая. Ничего не предвещало и тут — на те…
— Уволиться? — еле выговариваю я. Мне откровенно жаль терять такого толкового сотрудника. — Можно узнать, почему?
— Дамир, это… Это личное.
Сие заявление вводит в ещё больший ступор.
Откидываюсь на кресле, теребя ручку. Размышляю.
— Проблема в зарплате? — делаю логичное предположение.
— Нет, — Егор стоит с опущенной головой, не знает, куда глаза девать.
— В должности?
— Н..не совсем.
— Объясни, — прошу с ощутимым нажимом. — Мы столько лет проработали вместе. Я планировал, что как раз в будущем году переведу тебя. Мы расширяемся, и мне нужны надёжные люди.
— Я понимаю.
Да что ж такое?.. Уже злить начинает.
— Егор, у нас грядёт реформа отдела логистики. Я хочу, чтобы ты управлял одним из секторов. Для начала. Если реально чувствуешь в себе силы, я могу…
— Нет, — Ступин решительно вскидывает голову. — Нет, я очень благодарен вам за все возможности, которые вы дали. За всё благодарен. Но я в самом деле должен уйти.
— И причину не назовёшь?
Он поджимает губы, отворачивается.
— Дело в вас, — выпаливает вдруг резко.
— Во мне?..
— Да, — теперь Егор смотрит прямо в мои глаза.
Ещё одна загадка. Ступин — редкий сотрудник, с кем у меня особо никогда не было конфликтов. Как мне кажется.
— Да, в вас, — повторяет он упрямо. — С вами отлично работать. Но…
— Но?
— Но не соревноваться.
У меня брови ползут по лбу. Я что-то совсем теряю нить беседы.
— В чём соревноваться?
— В личностном росте, — нервно выдыхает Егор и дальше палит словами как из пулемёта: — У вас всегда всё получается. У вас вместо сердца — сталь. У вас железные нервы. У вас каждый день всё самое лучше. Всегда. В любой момент. Вы можете по щелчку пальца обольстить любую женщину. И я офигеть радовался, что теперь мне есть, с кого брать пример. Но, блин, Ирину… я не могу вам простить.
— Ирину? Неярову?
— Да. Её, — он чуть успокаивается, но дышит всё ещё тяжело. — Я всю жизнь о ней грезил. А она… Она выбрала вас!
Последнюю фразу Ступин практически выкрикивает.
Я сижу неподвижно. Слушаю. Пытаюсь анализировать.
