Он обратился к ней на английском, и она поддержала его:
— Нет, нет… спасибо большое, но… нет.
Теперь настала очередь Антуана удивляться.
Легкая паника с ее стороны не была похожа на игру или обман. Если эта женщина и охотница за сенсациями, то отлично скрывает это, подумал он.
— Вы отказываетесь, потому что мы не были представлены друг другу?
Она улыбнулась:
— Раз вы так ставите вопрос, то да.
— Тогда разрешите мне исправить эту досадную оплошность. Я Антуан де Валуа, и меня хорошо знают в этих краях. Спросите кого угодно. Люди поручатся за меня.
Еще один сюрприз: Антуану показалось, что она покраснела. Хотя трудно быть уверенным, так как сумерки уже опускались на город.
— Я не хотела оскорбить вас, — заверила она Антуана. У нее был низкий и очень приятный голос.
— Вы меня нисколько не оскорбили. В наше время женщина, путешествующая в одиночку, должна быть осторожной. — Затем, даже зная заранее ответ, он сделал паузу, чтобы его вопрос не показался заготовленным заранее, и спросил: — Или, может быть, я ошибаюсь и вы вовсе не одна, а ждете кого-нибудь? Мужа, например?
— Нет, — торопливо произнесла она и опустила голову, взглянув на свой безымянный палец, на котором не было кольца. — У меня больше нет мужа.
Снова не совсем тот ответ, которого ждал Антуан. Она казалась потерянной и неуверенной в себе. С другой стороны, он отлично знал, что внешность бывает обманчивой. Поэтому он заговорил на тему, которую она поддержит с большим удовольствием, если на самом деле является журналисткой, подосланной к нему.
— Тогда между нами есть что-то общее, — заметил он, присаживаясь напротив. — Я тоже потерял свою вторую половину несколько лет назад.
— О, нет! Я не вдова! — воскликнула женщина, встретившись с ним взглядом. — Я разведена.
Она произнесла это слово так, будто ей было стыдно. Или это очередная хитрая уловка, чтобы скрыть истинные мотивы.
— Каким же нужно быть дураком, чтобы отпустить вас? — спросил Антуан, содрогаясь от фальшивой симпатии, которую слышал в своем голосе. У него всегда плохо получалось льстить.
Ее нижняя губа слегка дрогнула. У нее были очень красивые губы. Мягкие, чувственные, беззащитные.
— Вообще-то это он бросил меня.
Опасаясь, что чем дольше он будет играть с такой женщиной в кошки-мышки, тем сильнее начнет подозревать ее, Антуан внимательнее присмотрелся к ней, но не смог найти ничего, кроме искренности. Может, он ошибся? И это он страдает манией преследования, а она — невинная жертва?
Ругая себе за то, что играет с воспоминаниями, которые не доставляют ей удовольствия, Антуан пробормотал:
— В таком случае он дважды дурак и хам. Я вижу, он причинил вам много страданий.
— Тогда — да, но сейчас это уже позади.
— С ним тоже покончено?
Она снова попыталась улыбнуться.
— О да. Прежде всего, именно с ним.
Антуан решил переменить тему и кивнул Анри, который схватил два бокала вина, зажженную свечку и поспешил к ним.
— В таком случае мы должны выпить за вашу свободу.
— Нет, — начала она, — очень мило с вашей стороны, но я говорила серьезно. Я действительно…
Не дослушав ее возражений, Антуан сказал:
— Анри, твоя прекрасная гостья не уверена, что я безопасный собеседник. Заверь ее, что я вполне приличен, пожалуйста.
Антуан перешел на французский, решив, что английский Анри оставлял желать лучшего. Не дождавшись ответа Анри, гостья ответила тоже на французском:
— Я нисколько не сомневаюсь, что вы уважаемый человек. Просто я не привыкла общаться с незнакомцами.
— Незнакомец? — переспросил Анри. — Мадам, вы разговариваете с графом де Валуа!
— Настоящий живой граф? — воскликнула она. — В наши дни?
Анри выпрямился и важно заявил:
— Джентльмен в любые времена остается джентльменом, мадам. Уверяю вас, граф де Валуа идеально подходит под это описание.
— Спасибо, Анри, — вмешался Антуан, чувствуя, что в данной ситуации ему не нужна подобная похвала. — Можешь быть свободен.
Гостья проследила взглядом, как хозяин гостиницы вернулся к стойке, и снова посмотрела на Антуана.
— Он не шутил, да? Вы действительно граф?
— Именно так.
— О боже! Тогда примите мои извинения. Вы могли счесть меня за грубиянку.
— Ничего подобного. Я подумал, что вы очень милы, — галантно произнес Антуан и понял, что попал в опасные воды, так как сказанное было истинной правдой.
Диана в смущении прижала ладони к щекам.
— Даже не знаю, что делать. Никогда раньше не общалась с представителями королевских кровей.
— Я не считаю себя таковым. А что касается вас, то будьте самой собой. Разве это не лучший выход?
— Не уверена, — ответила она. — В прошлом мне это не приносило удачи.
Антуан поднял бокал и произнес.
— Тогда выпьем за будущее. Ваше здоровье.
— Ваше здоровье, граф.
— Для друзей я Антуан, — ответил он по-французски.
— Не думаю, что меня уже можно считать другом.
Отблеск свечи играл на ее лице. И теперь Антуан мог точно сказать, что ее глаза были такими же глубокими и голубыми, как летнее небо над Провансом.
Красива ли она?
По правде говоря, нет, решил Антуан. Но очаровательна настолько, чтобы свести с ума любого мужчину.
— Иногда, — признался он, — дружба, как любовь, может случиться с первого взгляда. Я думаю, именно это и произошло с нами.
— Как это возможно? Вы даже моего имени не знаете.
— Я пытался узнать его с первой минуты нашего знакомства, но вы упорно этого избегали.
— Это не секрет. Я Диана. Диана… Ривз.
Антуан заметил секундное замешательство, но решил не заострять на этом внимание. Он взял ее руку и поднес к губам.
— Очень приятно познакомиться, Диана Ривз. Что у вас было вчера на ужин?
— Тушеная говядина с картошкой.
— Тогда сегодня мы закажем что-нибудь другое.
— Но я не соглашалась ужинать с вами. Кажется, вас это мало волнует, — резко произнесла Диана. — Вы всегда поступаете так, как хотите?
— В принципе да, — улыбнулся Антуан. — Это одна из привилегий быть графом.
Диана не хотела ругаться и поэтому спокойно сказала:
— Вы были очень любезны, Антуан. Уверена, что большинство женщин сочли бы за честь внимание с вашей стороны. Но я считаю правильным предупредить вас, что я не сильна в искусстве флирта.
— Я знаю, — ответил он просто, — и эта черта вашего характера импонирует мне больше всего.
— Мой бывший муж говорил, что я принимаю все слишком близко к сердцу и не умею веселиться.
— По-моему, мы уже выяснили, что ваш бывший муж — кретин.
