Я задохнулась в истерике и отключила телефон. Все. Приехали совсем. Я сижу перед голым мужиком на собеседовании, как будто так и надо, мне сообщают, что я дура, потому что не дала «проверить товар». Но самое кошмарное, что я уже сама перестаю понимать, кто прав. Где грань между наивностью и честью, продажностью и разумным расчетом, правильными и неправильными поступками? Ведь все эти гадости по телефону мне кричала не какая-то «мамка» с Тверской, а умная, с двумя высшими образованиями, богатая, красивая (в прошлом даже мисс чего-то там) владелица двух крупных фирм (одна из которых то самое эскорт-агентство). Бизнесвумен, у которой над столом висят дружеские фото с виднейшими представителями столичной власти, один из которых, по слухам, — биологический отец ее сына-подростка.
Я тряслась в троллейбусе и пыталась понять, откуда у меня в душе скребущееся, как крыса, сомнение: «Неужели правда дура? Может, надо было как-то по-другому себя вести…» С одной стороны — мерзко и грязно. Надо же, с женщиной, как с вещью в магазине: «Позвольте, я примерю этот пиджак за моего шефа, потому что у него тот же размер». Фу! А с другой стороны, вот если бы я сейчас прошла этот «экзамен», на те 50 тысяч я бы и для родителей гораздо больше смогла бы сделать, и для дочери. Да что там! Я смогла бы помогать детям с онкологическими заболеваниями, о которых постоянно пишу, команде волонтеров при клинике, в которой состою… Значит, не готова я ничем пожертвовать ради них? Стоп! При чем тут «пожертвовать»? Не торговать же теперь собой во имя даже очень высокой цели. Тоже мне, Соня Мармеладова…
Психика трещала по швам. Мне плохо! Я запуталась. А ведь всего полгода назад точно знала, как жить, и не подозревала, что когда-нибудь всерьез буду размышлять, правильно ли я сделала, что упустила возможность дорого продаться. Всерьез стану «охотницей». И далось мне это чертово журналистское расследование!
«Ты ведь была “служанкой миллионеров”, так отомсти!»
А началось все прошлым августом со сверкающих и сладких, как бриллианты в карамели, слов: Канны, Ницца и Монако. Кто ж не хочет там отдохнуть? Вот и я хотела. Обрадовалась, когда узнала, что меня туда в командировку посылают. И даже написать про «Русские дни» — фестиваль русского искусства, ежегодно проводимый в августе на Лазурном берегу, — была готова… Но любимые редакторы посылали меня именно «охотиться» на миллионеров! В течение полумесяца я должна была внедряться на модные вечеринки, в «мажористые» компании, куда угодно поближе к праздным олигархам и их пассиям! Но не с позиции журналиста светской хроники, который легко входит в тусовку, используя полезные знакомства и удостоверение, открывающее двери официальных раутов, а с позиции начинающей охотницы. То есть обычной девушки, мечтающей во что бы то ни стало попасть в мир гламура любыми путями…
— Ты же была у нас «служанкой миллионеров», так отомсти! — хихикали сослуживцы, имея в виду мою предыдущую работу (см. книгу «Служанка миллионеров, или Королевство немытых зеркал»).
От такой перспективы я впала в настоящую панику. «Фасончик» задания — явно чужой. Клубы, миллионеры, показы мод, звезды, гламур — все это «огород» отдела светской хроники. Да рядом со мной может валяться пьяная в сосиску Дарья Жукова, я ее в упор не узнаю! Я ни в коем случае не считаю светскую хронику «низким уровнем журналистики». Просто не мое.
Моя специализация — «с лейкой», блокнотом и пулеметом…», — хоть под пули санитаркой, хоть в цеха ткачихой, в пионерский лагерь — вожатой, в отель — горничной, лишь бы в среду обычных людей, с нормальными человеческими реакциями и моральными законами. Там я точно не растеряюсь, вне зависимости от специфики жизненных и профессиональных трудностей, которые мне придется переносить, чтобы влиться в среду… Но «тусовка», с ее целлулоидной, перевернутой с ног на голову философией жизни, всегда наводила на меня тоску и ужас одновременно. Я не считаю себя вправе судить, но не могу и не хочу понимать мир, где ничто не ценится выше денег, власти и славы. Где все пропитано фальшью, начиная от приветствий в виде поцелуев-укусов воздуха где-то за ухом и заканчивая «дружескими» вечеринками, на которые пускают не по дружбе и желанию увидеться, а по наличию джинсов определенной марки от знаменитого кутюрье. Мир, где люди постоянно живут, как в кино, играют и воспринимают постоянную фальшь как составляющую воздуха. Для меня — убежденного романтика — этот мир сродни фантастической реальности на другой планете, причем с отравленным воздухом… И тут, представьте, мне вдруг сообщают, что я должна внедриться в него! Как?
— А давайте я лучше пойду наркотиками торговать и напишу, как работает наркомафия, — пыталась я подкупить редактора более, как мне тогда казалось, жесткой темой (позже я поняла, еще неизвестно, какая «игла» сильнее).
— Нет, нам нужно именно закулисье гламура. Ты — опытный шпион. У тебя получится!
— Но у меня все неподходящее! И гардероб (никогда не увлекалась коллекционированием лейблов), и фигура не подиумная, и в лицо я никого, кроме Ходорковского с Абрамовичем, не знаю!
— Что ты кипишишься? — отмахивался редактор. — Каблуки повыше, декольте пониже. Будь просто веселой и тусовочной девчонкой, будь собой, но только с миллионерами. Куда «пупсы» денутся? Они ж обычные мужики, только с деньгами. К тому же там у них «гнездо» — и наших, и зарубежных!
— Но миллионеров меньше, чем девчонок, которые на них охотятся! Даже в Каннах меньше! Конкуренция бешеная! И все конкурентки — модели… Я не справлюсь с заданием! — ныла я.
— Должна справиться! Людям интересно знать, что там за кадром глянца. Ты должна об этом рассказать.
Сопротивление было бессмысленным. Идея эта действительно уже давно не просто витала в воздухе, а садилась на голову и долбила в темечко наших редакторов и журналистов. Ведь классическая девичья мечта — заарканить миллионера — с недавних пор превратилась из милой дурости в нечто вроде навязчивой национальной идеи для молодых россиянок.
Добившимся на этом поприще вершин успеха посвящаются книги, фильмы, телепередачи, ими восхищаются, им завидуют. Они плачут духами, атлас их платья от Шанель плавно переходит в кожу, а блестящий мех песца — в блондинистые локоны. Они обеспечены и блестящи. Часто у них нет постоянной профессии, но за плечами — престижные институты. Телеэкраны так плотно забиты их изображениями, что больше напоминают личное трюмо. Они не помнят, что такое метро и автобус, а полет в обычном рейсовом, а не личном самолете какого-нибудь олигарха, считают унижением. Их звания — «светские львицы» и «известные тусовщицы»… Но конечно же таких единицы, и назвать их «охотницами» можно с большой натяжкой, так как они уже сами выбирают, кого хотят.
