На дороге-то Сашка ее, конечно не бросил. Снял скромную двухкомнатную квартирку на год, на год же пообещал материальную поддержку в размере пары тысяч зеленых в месяц — не много, конечно, но пускай и этому радуется, в принципе, он ей вообще ничего не должен по контракту. Сама виновата, сама ножки раздвигала, и весьма охотно. Не устроит свою жизнь за год — что ж, это ее проблемы. Впрочем, у нее остаются все украшения, подаренные Сашкой, этого хватит еще на год-другой.
Вот и снова остался Санька один. Мягко говоря, его это обстоятельство не радовало. Люська, конечно, шалава, но жилось с ней легко и весело. Сашке нравился ее пофигизм. Ей всегда на все было наплевать, на любые беды и проблемы существовал один ответ: "Подумаешь!" с этаким презрительно-наплевательским выражением. И после этого "Подумаешь" Санька тут же находил решение проблемы. Оказывается, оно лежало на поверхности, но то ли из-за замотанности, то ли в силу зашоренности он не видел этого простейшего выхода из тупика, не услышав Люськино презрительное "Подумаешь". Первое время его невероятно бесило это ее излюбленное словечко, но вскоре он сам начал на многие вещи смотреть сквозь это "Подумаешь". И жизнь оказалась гораздо проще.
А теперь он снова один. Его удивляло отношение к браку многих мужиков, точнее, их боязнь жениться, потерять свободу. Что значит потерять свободу? Да никто ее у тебя не отнимает! Кто тебе запретит пойти налево, если тебе этого захочется? В конце концов, уж коли устал от жены, если она тебе смертельно надоела — разведись, делов то! Другая баба понравилась — женись на другой! В конце концов, можно и не жениться, а просто жить вместе, под одной крышей. Это ж так здорово!
Сашка патологически не выносил одиночества. Ему жена нужна была не для постирушек-уборок-готовок, для этого существуют домработницы. Жена — это твоя половина. Она рядом, когда тебе хорошо и когда плохо, когда грустно и когда весело. Сашка не мог сказать одним словом, зачем нужна жена и что вообще он включает в это понятие. Для него слово "жена" ассоциировалось не столько с образом какой-либо абстрактной или конкретной женщины, сколько с понятием тепла, уюта, комфорта, чего-то высокодуховного и просто душевного. Все это он мог ощутить только рядом с женщиной. Причем, не с разовой, а только с постоянной. В данном случае постоянная — не означает одна на всю оставшуюся жизнь. Постоянная — это та, которая надолго, на годы.
Одиночество тяготило. Как и все друзья-соратники он пару лет назад выстроил себе трехэтажный коттедж в ближайшем Подмосковье. Домина получился огромный, даже помпезный. Чего там только не было: и восьмидесятиметровая гостиная (Большая), и столовая на сорок человек, и библиотека (в которой, по большому счету, он бывал крайне редко, только чтобы положить в альбом фотографии с очередного мероприятия), и Малая гостиная с камином, и кабинет, в который Сашка тоже почти не захаживал. Были, как и положено в приличном доме, и тренажерный зал, и сауна, и массажный кабинет, и небольшой бассейн (большой был за домом, так называемый "летний"). Была так же огромная кухня, двенадцать спален и девять санузлов (по одному между двумя спальнями и по одному общему на каждом этаже), а так же еще куча хозяйственных каморок. Все это было очень дорого, и как казалось Сашке, весьма оригинально обставлено и отделано, роскошь лезла вон из всех углов. И во всем этом грандиозном, ошеломляющем великолепии Сашка был один, как перст!
Ну зачем, скажите на милость, одному человеку девять унитазов?! Зачем ему столовая на сорок человек?! С кем ему плясать в Большой гостиной?! А с кем спать в двенадцати спальнях?.. Вот это, пожалуй, самый болезненный вопрос.
Одному ему было тошно. Даже Ох, как тошно! Да, вот так, с большой буквы. Ох… Зачем ему этот дом? Что вообще, по большому счету, нужно нормальному человеку? Прежде всего, спальня. Это раз. Нужно кушать, значит, нужна столовая. Нужно приготовить то, что будешь кушать — значит, нужна кухня. Если ты один, то их можно объединить. Что еще? Кабинет? Зачем, ведь работает он в офисе, домой и так поздно приходит, не хватало еще работать дома. Значит, кабинет не нужен. Что еще? Место, где можно полежать на диване, посмотреть телевизор, то есть гостиная, только малая. Итого: кухня, спальня и гостиная. Да, еще туалет, ванна и сауна. Так зачем он строил этот дворец?!
Вопрос риторический. Все строили, и он строил. Поперли бешеные бабки, куда-то же их надо девать?! Ну, купил машину, ну — вторую, третью. А ставить где? Гараж надо, однако. А зачем строить отдельно гараж, если можно совместить его с домом? Ладно, построим дом. В гараже будут стоять красный Феррари, серебристая Ауди-восьмерка, Мерс-джипяра ну и, конечно, шестисотый. А над гаражом построим скромненькую дачку? Нет, это несерьезно! К таким машинам соответственный дом полагается. Вот и пришлось выстроить этакий Малый Эрмитаж. А каково в нем одному? Хреново…
Хреново и есть… Не любил Сашка одиночество, ох как не любил. Нет, он не жалел о разводе с Люськой. Конечно, с ней ему жилось легко и довольно беззаботно, да и в интимном плане она была хоть куда, не Тамара, конечно, но вполне ловкая девочка. Все бы ничего, не будь она столь ненасытна. Сашка все мог понять — ну, не устраивал бы он ее в постели, или уезжал бы часто и надолго, заставляя ее тем самым сидеть на голодном сексуальном пайке. Но то, что она не могла его дождаться не из долгой далекой поездки, а с работы! — это уж слишком. Это уж, как говорится, ни в какие ворота никаким задом…
Тамара… Зря он вспомнил о ней… В паху снова сладко и больно заныло. Теперь это надолго… Так всегда бывает, когда он все же вспоминает ее, несмотря на жесткий запрет самому себе. Сначала он часто, пожалуй, даже слишком часто вспоминал ее, доводя себя тем самым до возбуждения, а после и вовсе до полного исступления. Дошло даже до того, что с реальными женщинами он никак не мог возбудиться, реагируя только на свои сладкие воспоминания. И вскоре у него (это у Сашки-то, у полового гиганта!) начались серьезные проблемы с эрекцией. Настолько серьезные, что пришлось обращаться к доктору. Стыдно было идти невероятно, до дрожи стыдно, до физической тошноты, но еще страшней казалась жизнь евнуха и он таки отважился, перешагнул через собственный стыд и страх. Доктор быстро установил, что причина его бессилия сугубо психологическая и направил к соответствующему доктору. Психологом, к вящему ужасу Саньки, оказалась молодая красивая барышня. Но, видимо, специалистом она была не последним, так как очень быстро сумела расколоть своего пациента на откровенность. Немало часов Санька провел наедине с этой роскошной брюнеткой, во всех подробностях вспоминая сладкие ночи в объятиях женщины, о которой он практически ничего не знал. Не знал даже, замужем ли она. То есть он-то, конечно, предполагал, что нет, коли уж так легко пошла на сближение, но его Люську, например, факт замужества никогда не останавливал… Вернее, это поначалу он думал, что она не замужем. А потом…
