С неизменной самоуверенностью Агостино настойчиво протягивал руку для приветствия. В его черных выразительных глазах читалась насмешка над ее изумлением.
— Боюсь, я не понимаю, что привело вас сюда… и как вы меня нашли? — с трудом произнесла Кимберли.
— Неужели вы скрываетесь? — спросил Агостино, явно на что-то намекая. Его горящие темные глаза скользнули вдоль гибкого стройного стана Кимберли. Подобная бесцеремонность была оскорбительна. — Полагаю, вы прекрасно знаете причину моего визита.
Кимберли вспыхнула. Ее изумрудные глаза блеснули гневом.
— Не имею ни малейшего представления.
— Теперь вы свободная женщина.
Все, что происходит, это не со мной, прозвучал еле слышный голосок из глубин ее сознания. Кимберли обхватила плечи руками. Эти ужасные проницательные глаза следили за каждым ее движением. Девушка опустила руки, преодолевая желание сжать пальцы в кулаки.
Почти шесть месяцев назад она допустила небольшую оплошность… Так неужели этого хватило, чтобы подстегнуть его? Агостино заметил, что Кимберли наблюдает за ним, и моментально расценил ее рассеянный взгляд как приглашение. В его глазах зажегся огонь — мгновенная реакция вожделеющего охотника. Через секунду он сумел взять себя в руки. Тем не менее произошедшее было столь неожиданно, что Кимберли внутренне содрогнулась.
В тот момент ей удалось убедить себя, что разыгралось ее богатое воображение. Безразличие этого высокомерного магната к ее персоне было очевидно. Конечно, умение Агостино не замечать ее присутствия обижало и раздражало девушку, но она могла понять причины подобного поведения. Как и Эстебан, его надменный родственник не имел привычки красоваться перед женщиной во время деловых переговоров.
— Теперь вы свободны, и я хочу, чтобы вы вошли в мою жизнь, — заявил Агостино уверенно и невозмутимо. Как человек, который не привык получать отказ. Резкие слова лишь подчеркнули его мнение о моральном облике Кимберли.
Унизительное и оскорбительное заявление заставило девушку вздрогнуть. Ее обычно бесстрастное лицо стало непроницаемым.
— Вы действительно думаете, что можете вот так просто заявиться и предложить мне?..
— Да, — нетерпеливо прервал ее Агостино. — Не будьте такой неприступной. Нет нужды играть в эти игры со мной. Я не сомневаюсь в вашей заинтересованности.
Кимберли ощутила дрожь в коленях, борясь с надвигающейся яростью. Агостино шел напролом, сокрушая все на своем пути. Его вседозволенность — ни больше ни меньше — вызов небесным силам. Впервые увидев настоящего Агостино Мангано, лишь усилием воли Кимберли отвела взгляд. Убийственно красивый мужчина был полон контрастов. Природная мужская сила распространяла вокруг ауру страха. А роковое обаяние дополняло образ.
Он вызывал у Кимберли сильное любопытство, не больше. Девушка никогда прежде не испытывала влечения к мужчине. Она не любила мужчин, не доверяла им. Какой мужчина сможет разглядеть ее индивидуальность за потоком эмоций и стремлением не упустить момента? Какой мужчина поймет, что она больше, чем эффектный одноразовый трофей, который можно повертеть в руках и похвастаться удачным приобретением перед приятелями? Но странно, почему ее гнев смешан с настойчивым любопытством?
— Вы дрожите… Почему бы вам не присесть? — Агостино сменил тактику. Напористость и властность уступили место непринужденности и душевной простоте. Он принес ей воды, подвинул кресло. Когда же Кимберли не двинулась с места, черные глаза, обрамленные на зависть густыми и длинными ресницами, посмотрели на нее с укоризной. — У вас круги под глазами. Вы плохо выглядите. Вам следует лучше заботиться о себе.
Нет, она не потеряет бдительности. Не позволит ярости вырваться наружу и показать, до какой степени она унижена. Да как он смеет… переступать порог дома Лорен и раскрывать свои похотливые намерения? Он ведет себя так, словно ждет аплодисментов. Упади она сейчас к его ногам и рассыпься в благодарностях, Агостино счел бы это нормой.
— Ваш интерес к моему здоровью, мистер Мангано, пустая трата времени. — Кимберли боролась с желанием поддаться соблазну и влепить пощечину этому лицемерно сочувствующему господину, да так, чтобы следы ее пальцев остались надолго…
Несмотря на завидный рост и крепкое телосложение, Агостино двигался с легкостью атлета. Он был столь же загорел, как Кимберли бледна, и… ошеломляюще красив. Четкие линии скул, нос с едва заметной горбинкой, чувственный рот. Но больше всего поражали необыкновенные глаза. Они удерживали взгляд, подчиняя волю. Но в этом проницательном жестком взгляде не было и малой толики нежности и истинного чувства.
— Жена Эстебана собиралась подать на вас в суд, — спокойно объявил Агостино в наступившей тишине.
Кимберли резко выпрямилась.
— Вам известно о ссуде? — изумленно спросила она.
Агостино едва заметно повел широким мускулистым плечом.
— Неважно. Мелани не подаст на вас в суд. Я погасил ссуду.
Медленно, как будто тело отказывалось выполнять приказы мозга, Кимберли наклонилась вперед.
— Повторите, — хрипло потребовала она, не в силах поверить в услышанное.
Агостино Мангано смотрел на девушку черными бездонными глазами.
— Я погасил вашу ссуду, Кимберли. Мой визит лишь изъявление доброй воли.
— Доброй воли?.. — беспомощно пролепетала Кимберли. В ее голосе слышались истерические нотки, несмотря на все усилия совладать с эмоциями.
— Что же еще? — Агостино сделал выразительный жест. — Разве настоящий, мужчина станет шантажом заманивать женщину в постель?
Кимберли вскочила на ноги. Ее прекрасное лицо исказила маска дикой ярости.
— Вы принимаете меня за полную идиотку?! — закричала она так громко, что голос сорвался.
Агостино Мангано неторопливо поднялся и выпрямился во весь свой могучий рост. Его невозмутимость словно насмехалась над несдержанностью Кимберли.
— С учетом последних двух лет вашей жизни… — Он запнулся. — Сколь откровенным мне позволительно быть?
Кимберли ловила ртом воздух. Голова шла кругом. Досадно, что ему удалось вывести ее из себя. Шум, доносившийся из открытого окна, вывел девушку из оцепенения. Пара ребятишек играла в мяч на улице. Но их голоса, как звуки из другого мира, едва отпечатывались в ее сознании.
— Извиняться не нужно, — насмешливо разрешил Агостино. — Я понял вас гораздо раньше. Вы холодны и неприступны. Каждый раз, когда вы с Эстебаном показывались на публике, я видел ваше стремление быть при нем. Должно быть, это забавно в спальне…
