– Вот это да! – выпалил офицер Хендрикс. – И как это я сразу не догадался! Молли Форрестер, «Доверься мне»! – и он расплылся в улыбке, с которой, как я раньше считала, мужчины смотрят только на профессиональных спортсменов.
Кэссиди удивленно выгнула бровь:
– Вы читаете колонку Молли?
– Не я, – сознался Хендрикс, – моя девушка иногда читает ее мне. Это ее любимый раздел в журнале, и она всегда говорит: «О, мой бог, Дэви, ты только послушай!» Вот она удивится, когда узнает, что я с вами познакомился!
– Мы все очень рады за вас, офицер Хендрикс, – произнес детектив Эдвардс, и этого оказалось достаточно, чтобы Хендрикс подобрался и замолчал. Детектив Эдвардс вновь перевел взгляд на меня. – Так почему же вы и ваш адвокат, мисс Форрестер, оказались здесь в такой поздний час?
– Кэссиди – не мой адвокат. То есть, она – юрист, но не мой адвокат.
– И она сама здесь присутствует, – вмешалась Кэссиди. – Мы подруги. Мы сидели в баре перед обедом, и Молли сказала, что здесь в офисе есть какая–то жутко уродливая скульптура, которую я непременно должна увидеть.
– Эта скульптура все еще здесь? – детектив Эдвардс посмотрел по сторонам.
– О, мой бог, не думаете же вы, что Тедди пытался предотвратить кражу скульптуры? – вырвалось у меня раньше, чем я успела подумать, и все уставились на меня с разной степенью изумления.
Детектив Липскомб всячески демонстрировал свое терпение, но не преминул дать понять, как трудно ему это дается:
– На этом этапе расследования мы должны рассматривать любые возможности.
– Но только не эту. Уж кем–кем, а героем Тедди не был. Если бы даже кто–то влез сюда с целью украсть эту уродину, можете быть уверены, Тедди бы придержал для него дверь. Не то, чтобы Тедди мог в этом участвовать или что–то… – может быть, если бы я продолжала говорить, мой мозг рано или поздно догнал бы язык. Но пока что язык явно захватил лидерство. Похоже, было бы лучше вернуться к кивкам.
Детективы обменялись взглядами, затем детектив Эдвардс дотронулся до моей руки. Без сомнения, он хотел меня успокоить, но ничего не вышло.
– Вы можете показать мне эту скульптуру?
Кивнув, я встала и начала обходить Тедди и всю компанию, которая им занималась, но внезапно остановилась, осознав, что иду босиком. Я посмотрела вниз, то же сделал и детектив Эдвардс. Он сочувственно кивнул:
– Сожалею, но мы должны какое–то время подержать ваши туфли у себя.
– Все равно с них кровь не сойдет, – пробормотала за моей спиной Кэссиди. Я оглянулась, удивившись тому, что она последовала за нами. – Статуя – главная причина, почему я здесь оказалась, – объяснила она. – И, черт возьми, я намерена все–таки ее увидеть, если ее, конечно, не украли.
Ее не украли. Она по–прежнему корячилась на пьедестале перед кабинетом издателя. Называлось это творение Муза 47. По словам издателя, художник заявил, что фигура олицетворяет стремление творить. По мне, это был бесформенный гном, корчившийся в приступе почечной колики. Детектив Эдвардс некоторое время разглядывал скульптуру, затем обследовал приемную издателя, даже проверил, нет ли на ковре следов обуви или других вещественных доказательств. Ковер и мебель в этой части офиса такие же безликие, как и во всех остальных, разве что стоят подороже, что сразу бросается в глаза. Хром сияет ярче и все такое. На детектива Эдвардса, судя по всему, обстановка не произвела особого впечатления. Я тихонько стояла, наблюдая за каждым его движением. Кэссиди с отвращением кивнула на скульптуру:
– Современное искусство – это просто анекдот.
– Довольно резкое заявление, – возразил детектив Эдвардс, продолжая осмотр.
– Если законодательство не изменилось с того момента, как я ушла из офиса, то я имею право на свое мнение.
Всегда очень поучительно наблюдать, как Кэссиди примеривается к противнику, видимо, прикидывая, сможет она его проглотить за один раз или все–таки за два.
– Знаете, сегодня мы как раз работали над тем, чтобы лишить граждан их прав и свобод, но не успели из–за растущего числа убийств. Поэтому – да, еще денек–другой вы имеете право на свое мнение. – Он перестал осматривать ковер и взглянул на нас, ожидая реакции.
Кэссиди упорно молчала, поэтому я не замедлила воспользоваться моментом:
– А мне нравится Джаспер Джонс[14].
Кэссиди закатила глаза. Детектив Эдвардс слегка скривился, из чего я поняла, что Джаспер Джонс вряд ли поможет нам найти общий язык. Но я не сомневалась – Эдвардс понял, что я старалась помочь, и оценил это.
Одному богу известно, как я устала от того потока нытья и жалоб, в который вынуждена вникать по роду своей работы, а ведь я имею дело всего лишь с бумагой или экраном компьютера. Представляю, что в таком случае должен пропускать через себя каждый день нью–йоркский детектив, не считая непосредственного расследования убийств! Самое меньшее, что я могла сделать – это постараться как–то сгладить высокомерие Кэссиди. И потом, я действительно люблю Джаспера Джонса.
– Эта часть помещения кажется нетронутой, но я все равно пришлю сюда криминалистов, чтобы они все проверили. Спасибо, – сказал детектив Эдвардс, жестом отправляя нас обратно в загончик. Кэссиди вышагивала впереди, я уныло трусила за ней, так как отнюдь не стремилась вновь увидеть Тедди. Детектив Эдвардс шел рядом со мной с очень сосредоточенным видом, поэтому я сочла за лучшее помолчать. К тому же я не смогла придумать ничего более или менее стоящего. Потому что от фраз типа «Как же такое могло случиться?» детективов наверняка уже тошнит, а ничего умнее этого мой китайский болванчик сочинить не смог.
Детектив Липскомб уже поджидал нас. Детектив Эдвардс покачал головой – ничего. Детектив Липскомб кивнул.
– Никаких следов борьбы в офисе. Судя по расположению пятен крови, убийство произошло здесь, на месте. Бумажник и часы исчезли.
Детектив Эдвардс нахмурился:
– Неподходящее место для ограбления. Слишком много дверей между офисом и улицей.
– Охранники предоставят нам все данные. Посмотрим, что это даст. А больше здесь особо не за что уцепиться.
В руках у Липскомба был пластиковый пакет с ножом, извлеченным из горла Тедди. Изнутри пакет был покрыт потеками крови, и когда детектив Липскомб поднес пакет поближе к свету, вдруг получился эффект мозаичного стекла.
– Кухонный нож.
– Это нож Тедди. Он пытался похудеть и во второй половине дня ел много фруктов. Резал яблоки дольками и говорил, что ножи в хозяйстве нашего офиса недостаточно острые, поэтому он держит этот у себя в столе.
Детектив Липскомб перевел взгляд на Тедди, которого как раз упаковывали в пластиковый мешок.
