– Да, дорогая – действительно, давай лучше отложим этот разговор до завтра…
Во время завтрака она то и дело поглядывала на часы: до начала репетиции оставалось полтора часа, но Джастина почему-то заторопилась – она всегда приходила на репетицию заранее, боясь, что в случае опоздания в этом городе, славном своей пунктуальностью, она сразу же потеряет свое реноме.
Позавтракав, Джастина с неудовольствием поднялась и принялась мыть посуду.
В этот момент скрипнула дверь – она подняла голову и увидела мужа.
– Доброе утро, дорогая, – произнес он, подходя к Джастине и целуя ее.
Привычно подставив Лиону щеку, она спросила:
– Что это ты сегодня так рано проснулся? Я и не слышала…
– Я старался не разбудить тебя, – ответил Лион, присаживаясь к столу и, взяв в руки кофемолку, принялся молоть кофе.
– Где ты был так рано?
Лион загадочно улыбнулся.
– У меня много дел, – ответил он.
– Дел?
– Ну да… Она удивилась.
С тех пор, как они перебрались в Оксфорд, Джастина как-то свыклась с мыслью, что никаких дел тут у ее мужа быть не может.
– Но какие могу быть дела? Ты ведь нигде не работаешь… Разве что твое новое хобби…
В последнее время Лион увлекся разведением певчих птиц – это давало Джастине повод иногда легонько подтрунивать над ним.
– Что – опять ходил в сад наблюдать за своими коноплянками? – спросила она.
– В саду я был вчера, – ответил Лион.
– Ну, и как птички?
– С ними все в порядке…
– Кстати, ты начал что-то о делах…
– Когда у тебя нет видимых, неотложных дел, – произнес Лион, – то времени для всего остального – для так называемой повседневной жизни оказывается куда меньше… Парадокс – правда?
Помолов кофе, Лион высыпал душистый ароматный коричневый порошок в жезвей и поставил его на огонь.
– Тебе тоже?
– Да, я только что позавтракала, но кофе еще не пила, – ответила Джастина.
Спустя несколько минут кофе был сварен и разлит по миниатюрным чашечкам.
Сделав небольшой глоток, Джастина отставила чашку и, обернувшись к мужу, снова спросила:
– Ты хотел со мной о чем-то поговорить?
Лион наклонил голову.
– Да.
– Слушаю тебя…
– Вчера ты хотел… – начала было Джастина, но, поймав умоляющий взгляд мужа «не надо, я сам обо всем скажу!». Тут же осеклась.
– Да, вчера я хотел поговорить с тобой о… о нашем предназначении, что ли… – промолвил тот немного смущенно. – Я говорил, что теперь, на старости лет, Господь уже никогда не пошлет нам детей… К сожалению… И вот, я хотел предложить…
Сказал – и тут же замолк.
«Да, Лион, видимо, этот разговор стоил тебе не одной бессонной ночи.
Наверное, ты долго думал, подбирал слова, мучился, выбирая с чего бы начать, но теперь, когда пришло время поговорить более обстоятельно, так и не можешь сделать этого…
Ну, и что же ты хотел предложить? Смелее же!»
Он молчал, пил микроскопическими глотками кофе и сосредоточенно рассматривал замысловатый узор на блюдечке антикварного саксонского фаянса.
Пауза затянулась.
Лион, допив свой кофе, принялся бесцельно вертеть в руках чашку.
Джастина, стараясь вложить в свои слова как можно больше доброжелательности, произнесла:
– Лион, я вижу, что тебя что-то гложет… Я вижу это по твоему лицу…
Он молчал – пауза становилась невыносимой.
Наконец Джастина, поняв, что следует взять нить беседы в свои руки, начала так:
– Послушай… Вчера ты говорил о нашем предназначении перед Богом, об обязанностях перед ним. Ты даже зачитал мне кое-что из дневниковых записей кардинала… Честно говоря, я и не знала, что он вел дневник…
– Об этом мало кто знал…
– Даже моя мать?
– Дневники бывают двух видов, насколько я понимаю, – сказал он, – чаще всего люди заносят в дневники текущие события… Скорее даже – малозначительные перемены в жизни… Иногда – свои впечатления…
– А в другом?
– В другом люди – и таких меньшинство! – понимают, что в дневник надо заносить только то, что меняется внутри них самих – мысли, чувства, состояние…
Джастина решила вернуть беседу в прежнее русло, и потому напомнила:
– Да, так что насчет нашего предназначения перед Богом? Ты ведь говорил, что…
– Говорил, – эхом ответил Лион.
– И мне показалось, что ты хотел предложить что-то конкретное…
Аккуратно поставив чашечку на середину стола, Лион неожиданно выпалил:
– Я очень долго думал и, наконец, пришел к выводу… Нам с тобой необходимо усыновить ребенка…
Как ни странно, но Джастину это заявление мужа ничуть не удивило – казалось, подсознательно она даже была готова к этому.
Улыбнувшись, она закивала в ответ, будто бы и сама хотела предложить мужу то же самое.
Она просто и искренне сказала:
– Да, да… Я понимаю тебя… Лицо Лиона просветлело.
– Значит – ты и сама…
Недоговорив, он поднялся и, чтобы скрыть волнение, охватившее его, принялся снова варить кофе.
Джастина, подойдя к нему, взяла жезвей и, отставив его в сторону, серьезно произнесла:
– Тебе нельзя много кофе… Сам ведь знаешь – у тебя больное сердце…
– Ах, да, спасибо, что напомнила, – пробормотал Лион, усаживаясь на прежнее место.
Сев напротив мужа, она задумчиво произнесла:
– Значит, ты решил, что нам это действительно необходимо?
Подняв на нее умоляющий взгляд, Лион с неожиданной твердостью сказал:
– Да. Без детей наша жизнь теряет всякий смысл. Без детей я не могу чувствовать себя полноценным человеком. Без детей я не смогу держать ответ перед Господом… – он тяжело вздохнул. – С тех пор, как с нами нету Барбары и Элен…
В глазах Лиона неожиданно блеснули слезы – так, во всяком случае, показалось Джастине.
Да, конечно же, он тоже страшно переживал… И переживает.
Конечно, такие вещи не проходят бесследно – ведь Лион отец погибших детей.
– Значит, ты тоже думала об этом?
Вопрос повис в воздухе.
Нет, не стоило Джастине говорить о том, что она понимает его, не стоило давать мужу понять, что и сама не против такого решительного шага…
Уж к чему, а к такому повороту событий она не была готова.
Неожиданно у нее вновь разболелась голова.
«О, сколько это еще может продолжаться!»
Поднявшись, она подошла к Лиону и, обняв его, произнесла:
– Я, пожалуй, пойду прогуляюсь…
– А как же… Она улыбнулась.
– Извини, но этот разговор настолько серьезен, что я не могу сразу дать тебе ответ…
– Но почему?
И вновь глаза Лиона увлажнились.
Или это ей опять показалось?
«Нет, надо все-таки быть с ним помягче – ведь, если разобраться, Лион по своей натуре – очень ранимый человек»…
